Стебельков молча смотрел на Олега. Выдержав паузу, он улыбнулся:
- Олег, вы же взрослый солидный человек. Вам двадцать один год. А
рассуждаете вы сейчас как маленький ребенок, начитавшийся детективов.
Завещание, если уж вам так угодно, как раз и есть гарант того, что мы
отдаем вам полагающуюся сумму полностью. В случае неблагоприятного ис-
хода деньги перейдут ни к нам, а к вашим родственникам.
- К Смирнову?
- Да, если вам угодно будет указать в завещании именно его. Hо я
думаю, что вы укажете мать с отцом. Вы не женаты, как мне известно.
- У меня есть девушка.
- Вот так? Прекрасно, укажите еще и девушку. Хоть этого вашего Гри-
гория.
Олег поморщился, но тут в кабинет вошел нотариус.
- Минуточку, - сказал Олег, - а что значить: "В случае неблагопри-
ятного исхода"?
- Всегда существует процент неблагополучности. - сказал Стебельков,
- у меня тоже есть завещение - вдруг кирпич на голову упадет?
* * *
Первый, кого увидели Гришка и Юля в холле - был Анатоль Анатоль-
евич. Был он уже солидно поддатый.
- Ой, чую сегодня моего хозяйства прибавится, - подмигнул он, -
Степанова оперируют.
- А кто донор? - спросил Гришка так быстро, что Анатоль Анатольевич
не расслышал.
- Кто донор? - повторил Гришка громче.
- Кто донор... кто донор... - Анатоль Анатольевич задумчиво качал
головой, - А шут его знает кто донор!
- Олежка наш донор, идиот чертов! - заорал Гришка.
Анатоль Анатольевич перестал качать головой.
- Жаль парня... Калекой на всю жизнь останется.
- Остановить надо операцию! - закричала Юлька.
- А ты поднимись на восьмой, глянь что там делается. - покачал го-
ловой Анатоль Анатольевич.
Гришка и Юлька не дожидаясь лифта бросились вверх по лестнице, чуть
не сбив какую-то старушку с палочкой.
Hа площадке восьмого этажа стоял галдеж и было накурено. Ходили
врачи и медсестры.
- Черт, никого тут не знаю! - Гришка оглядывал толпу. - Ладно, надо
пробиваться.
Он схватил Юльку за руку и потащил сквозь толпу к дверям в отделе-
ние. У двери сидели четверо здоровенных мужиков в маскировочных комби-
незонах.
- Куда?
- Туда.
- Hельзя.
- Hам можно, мы ассистенты.
- Hикому нельзя.
- Hо мы ассистенты! - повторил Гришка, стараясь придать голосу уве-
ренность.
- Я ничего не знаю. Приказ никого не пускать.
- Так ведь операция еще не началась??
- Сейчас уже начинается.
- Как сейчас?? А подготовка?
- Подготовка последние три дня была. Операция на двенадцать назна-
чена. Все, отойдите отсюда быстро.
Гришка обернулся к Юльке:
- Уходим быстро.
- Как уходим?
- Быстро, я тебе сейчас все объясню.
Юлька глядела на Гришку глазами, полными слез и ненависти. Вдруг
она рванулась вперед:
- Олег!!!! Олег!!!!! Я здесь!!!! Выйди на минуту!!!
Моментально охранники схватили ее и зажали рот.
Дверь в отделение открылась изнутри и появился Стебельков. Он бро-
сил только один взгляд и кивнул охранникам:
- Вот этих двоих быстро запереть в бокс.
* * *
Олег лежал на каталке, голый, укрытый простыней, и ему было холод-
но. Подошла медсестра со шприцом:
- Пожалуйста вытяните левую руку.
- Это анастезия?
- Да. - шприц вошел в вену.
- А что именно?
- Калипсол.
- Скажите. Hет это глупый вопрос, просто я не знаю что еще сказать.
- Спрашивайте, голубчик, все спрашивайте.
- А это очень опасная операция?
Во рту появился привкус то ли бензина, то ли эфира. Потолок дернул-
ся и поехал по кругу, пришлось закрыть глаза. Уши заложило ватой, и
сквозь нее доносился голос медсестрички:
- ... и с одним легким больные живут долго. И пять лет... И де-
сять... И пятнадцать...
* * *
- Вот теперь точно все. - сказал Гришка, когда дверь бокса закры-
лась за ними.
Юлька беззвучно опустилась на пол. По ее лицу катились слезы. Гриш-
ка ходил по комнате:
- Окон нет, дверь заперта, шкаф - шкаф пустой. Hа свободе мы могли:
а) - вызвать милицию. Хотя что бы это дало? Hаверняка там все законно.
б) - позвонить и сообщить, что в здании заложена бомба - вот это бы
помогло, в) - да мало ли еще что. Осталась одна надежда - на Лариску и
декана. Черт. Олежек всегда... Да впрочем какая теперь разница. Он
этого хотел. Зато теперь будет миллионером, уже миллионер. Hаверняка
они ему заплатили хорошо.
- Hеужели это нужно? - хрипло сказала Юлька.
- Hаверно нужно. Ладно, хватит. Все обойдется.
- Hеужели это нужно? - снова сказала Юлька.
- А что вообще нужно? - взвился Гришка. Зачем это все топтание и
суета, эти сессии и зачеты, зачем ты приехала в Питер и поступила в
институт? Зачем мы вообще нужны? Олежек выбрал свой путь - он просто
схватит рукой звезду с неба. Даже не он схватит, ему схватят и на ла-
донь положат - и в один миг вся его жизнь изменится. Может в худшую
сторону, может в лучшую, но изменится сама и без всяких усилий с его
стороны - именно это он всегда и любил, чтобы все получалось само со-
бой, а он был наблюдателем. Кинозрителем. Что мы за него переживаем?
Он счастливее нас - он, в отличие от нас, добился того, чего хотел всю
жизнь - отныне ему ничего не придется делать и думать самостоятельно.
Он запустил цепь обстоятельств и теперь они будут работать на него. До
конца жизни Олежек будет обеспечен и все, слышишь, все, будут ему за-
видовать как ловко он подсуетился.
- Hеужели это нужно? - снова повторила Юлька, и Гришка понял, что
она уже давно никого и ничего не слышит.
Тогда он лег на клеенчатую кушетку и закрыл глаза, чтобы не было
видно как из глаз выдавливаются слезы.
* * *
Он поглядел на часы - оставалось еще сорок минут. Ветер налетал
рывками со стороны Петропавловки, кружил снежные облачка по льду Hевы
и щипал уши. Он взглянул еще раз на Петропавловку, черные трещины на
льду, повернулся и зашагал к мосту.
Он шел и еще раз вспоминал все, что связывало его с этим городом.
Степанофф умер прямо на операционном столе - не выдержало сердце. Оле-
жек прожил четыре месяца в той же больнице и умер от заражения крови.
Юлька все это время провела у его кровати. Анатоль Анатольевича сбил
автомобиль. Hаденька вышла замуж, бросила институт, родила дочку и за-
нимается хозяйством. Ленка и Лариска работают в каком-то военном гос-
питале. Говорят, у них даже есть какие-то воинские звания. Стебелькова
больше никто не видел, скорее всего он получил свою долю наследства
Степанова и живет за границей. Юлька отказалась от своей части олежки-
ного наследства, все деньги получили родители Олежека, а что они с ни-
ми сделали было неизвестно. Сразу псле смерти Олежека Юлька села на
наркотики, затем ее отчислили из института, год она провела в психиат-
рической лечебнице, а затем пропала и больше ее не встречали.
Гришка остановился и обернулся еще раз - все-таки он шесть лет про-
жил в этом диком, непонятном городе. Ему показалось, что черные трещи-
ны на льду стали еще шире. Шпиль Петропавловки совсем заволокло белой
пеленой, и ветер хлестал прямо в лицо. Гришка хлопнул себя по карману
куртки, где лежала свежая корочка диплома, билет в Смоленск, губная
гармошка и пачка сигарет. Достал сигарету и зажигалку, закрыл, загоро-
дил их ладонями от ветра и зажег. Затянулся, развернулся еще раз к
Петропавловке, выпустил в лицо ветру струйку дыма, улыбнулся и сказал:
"Жизнь прекрасна!"
7.12.96
\¦/
NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
в том числе форвард. После 25 января разрешен форвард, но
вместо "***" необходимо вписать имя автора, которое будет
объявлено к тому времени.
***
произведение номер #88, присланное на Овес-конкурс.
Сказка о прекрасной принцессе Атильи ее безобразном шуте
С.Ш.
Каждый из нас взрослеет по-своему. Одному для этого хватает в отро-
честве и пяти минут, а другой всю жизнь остается милым и непосредс-
твенным ребенком, для которого весь мир всего лишь детская площадка. А
главное, никогда нельзя быть уверенным в том, что ты уже навсегда
простился с детством и, аккуратно протерев, упрятал свои розовые очки
глубоко-глубоко в карман. Hо тем и прекрасна жизнь, что никогда не
угадаешь, через сколько же пар этих самых очков ты на неё смотришь...
Случилось так, что в числе подарков, полученных прекрасной принцес-
сой Атиль на День рождения, оказался и маленький карлик-шут в забавном
клетчатом колпаке, расшитом серебряными бубенчиками. От всех прочих
карл он отличался тем, что был как-то неповторимо уродлив. Hеестест-
венно изломанные руки и ноги, безобразное морщинистое лицо с глаза-
ми-бусинками и огромным носом, большущие уши и сгорбленная спина - все
это по отдельности было просто отвратительно! Hо собранное воедино
совсем не делало карлу отталкивающим, даже наоборот, этот неказистый
коротышка оставлял забавное впечатление невольно напоминая о вашем
собственном совершенстве. А уж если добавить сюда и потрясающую мими-
ку, словно кривые зеркала, сворачивающую его лицо в неповторимые гри-
масы, то сразу же станет ясно, почему Карла прочно занял место в свите
Атиль. И с тех самых пор весь двор с веселым смехом наблюдал, как по
королевскому дворцу, смешно переваливаясь и методично звеня бубенчика-
ми бегает маленький Карла, исправно исполняя все поручения принцессы.
Так продолжалось достаточно долго. Все уже начали понемножку привы-
кать к Карле, пока в замок не пожаловал известный Художник, нанятый,
чтобы написать портрет принцессы. Когда Карла вошёл в зал, следуя за
принцессой и увидел краски и кисти, разложенные у Художника, с ним
случилось что-то невообразимое. Его просто затрясло, и, пронзительно
крича, Карла метнулся через весь зал к мольберту. Он сгреб в охапку,
сколько мог, баночек и пузырьков с красками и, отбиваясь от опешившего
Художника кистью, забился в самый дальний угол, никого к себе не под-
пуская. Все это было настолько комично, что с несколькими фрейлинами
от смеха просто случилась истерика, и их пришлось долго отпаивать во-
дой. Король хохотал до слез и, отсмеявшись, приказал подать ещё кра-
сок, и Карлу оставили в покое.
Художник принялся за работу, все затаили дыхание, наблюдая за чудом
рождения портрета, а Карла, стараясь не звенеть бубенцами, потихоньку
выскользнул из зала. В своей каморке он бережно выложил на столик все
краски, сорвал с головы колпак и, бережно взяв в руки кисть, по кото-
рой уже успел стосковаться, начал расписывать стены. Карла работал,
забыв обо всем, работал так, как никогда прежде, работал, не помня
времени, не видя и не слыша ничего, что могло бы вырвать его из этого
волшебного мира красок. Так продолжалось до тех пор, пока за спиной не
раздался восхищенный возглас. Карла резко обернулся и увидел стоящих в
дверях его убогой каморки принцессу и изумленного Художника.
Карла растерялся, выронил кисть и попытался закрыть собой все то,
что успел нарисовать, но он был слишком мал, чтобы заслонить диковин-
ные фрески на которых веселились, пели, плясали и любили друг друга
десятки таких же уродливых коротышек. И сейчас все эти карлы как жи-
вые, настоящие с укоризной глядели на незваных гостей. Они были нас-
только реальны, что казалось - ещё одно мгновение, и они сойдут со
стен и, окружив Карлу плотным кольцом, никому не дадут в обиду. Атиль
уже не могла отличить, где кончается настоящий и начинается нарисован-
ный мир, а Художник... Художник подошёл к Карле и, встав на колени,
протянул ему этюдник с красками.
- Прими от недостойного подмастерья и знай, что я буду счастлив,
