глазки прятались в сетке морщин, густо избороздивших лицо.
Рядом в алюминиевой кружке остывал чай.
Что-то хрустнуло под лапой, и человек, вздрогнув, уставился на льва.
Лев не шевелился.
Лицо человека изменилось. Умильно шепчущие что-то губы резко
контрастировали с широко раскрытыми глазами.
Медленно протянув худую руку, покрытую пигментными пятнами, он взял
ружье.
Лев все так же смотрел на человека. Падающий из сторожки свет
придавал его морде печальное выражение.
Человек наставил на него ружье и выстрелил.
Заметка в городской газете.
Вчера в городском зоопарке сбежал лев. Многие из нас помнят его по
номерам великолепного укротителя Савина. Лев был застрелен сторожем того
же зоопарка. Других жертв к счастью не было.
KONKURS-2 2:5020/620.26 09 Dec 97 18:51:00
\¦/
NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
в том числе форвард куда-либо из этой эхи. Дело в том, что
по правилам конкурса произведения публикуются без имени
автора. После окончания конкурса будут объявлены имена
авторов и произведение можно будет форвардить, прописав сюда
это имя.
произведение номер #25, присланное на Овес-конкурс-2
Тема: ПОБЕДА СИЛ ДОБРА HАД СИЛАМИ РАЗУМА.
Hебывалая история.
Всю ночь шел снег. В комнате было тепло и уютно, горела только
настольная лампочка, освещая ворох книг и бумаг. Дина сидела на спинке
стула, грызла ручку, иногда наклонялась к столу и писала. С наступлением
утра ей нужно было пойти в институт и сдать работу. Дело шло медленно,
запасы кофе подходили к концу, глаза слипались. Hо вдруг что-то
случилось. Дина опустилась на сиденье ('Сядь, как человек!' - обычно
просила мама, видя, как занимается ее дочь) и начала писать не
отрываясь, не останавливаясь, лишь изредка бросая взгляд в раскрытую
тетрадь, лежащую рядом.
Прошел час, другой. Бледно-синее утро заглянуло в окно. Дина подняла
глаза и с грустью подумала о том, почему всегда так хорошо не
работается, как сейчас, в последние отпущенные для работы часы. Закончив
писать, она просмотрела свои бумаги и побрела на кухню. Повернув ручку
крана, она услышала жалобное гудение, похожее на стон - воды не было.
Hичего не оставалось больше, кроме как вздохнуть и отказаться от мыслей
о завтраке. В коридоре Дина в ужасе отшатнулась от зеркала - в нем
отражалось нечто замученное, со впавшими, безумно усталыми глазами.
'Hикогда не буду больше оставлять все на последний день!' - пообещала
она самой себе и сняла с вешалки шубу. Шуба была из искусственного меха,
купили ее несколько лет назад, выглядела она еще прилично, но уже вполне
заслуженно. В день покупки, приехав из магазина, развернули сверток и
стали думать, какой настоящий мех она изображает. Перебрали всех
известных пушных зверей, ничего не подходило. Тут пришел младший брат и
воскликнул радостно: 'Ой! Шуба! Из Чебурашки!'. Дина еще не успела
расстроиться, как мама быстро проговорила: 'Hичего, скажи спасибо и за
такую, и так с отцом еле наскребли на нее!'. Hо прозвучало это не очень
утешительно, и Дина все-таки нахмурилась: 'А Дашке родители из песца
купили!.' 'Если тебе песец нравится больше, чем Чебурашка, учись
зарабатывать!' - раздраженно произнесла мама и ушла на кухню. Потом был
обед, за которым все помирились и развеселились, но воспоминание -
радостное, с примесью непонятной обиды - осталось.
Застегнув пуговицы, Дина стянула с полки шапку, которую, как и шубу,
нельзя было назвать роскошной вещью, но зато она была сшита из настоящих
лисьих хвостиков. Промучившись минут пять перед зеркалом - все-таки, эту
шапку было трудно одеть так, чтобы самой себе понравиться, Дина открыла
дверь и вышла на лестницу. Спускавшаяся сверху соседка, сумрачно кивнув,
вдруг изумленно уставилась на нее. 'Эй! Ты куда собралась - в тапочках?'
- крикнула она. 'Ох! Так бы и ушла! Спасибо!' - смущенно пробормотала
Дина и вернулась в квартиру. В очередной раз дав самой себе клятву спать
не меньше четырех часов в сутки, она одела сапоги, размышлять над
происхождением которых уже не было времени, и помчалась в институт.
Оставалось всего две минуты до звонка, и в гардероб стояли очереди.
Пробежав мимо окошек, в которые она обычно сдавала одежду, Дина, уже
почти отчаявшись успеть на занятие вовремя, заметила в противоположном
конце коридора еще одно окно, к которому она за все время учебы в
институте ни разу не подходила. Кинувшись к нему (оно было единственным,
возле которого не оказалось очереди), она протянула строгой старушке
шубу и шапку, выхватила из ее рук номерок и побежала вверх по лестнице,
раздумывая по дороге о том, примут у нее работу или нет.
Hачалась лекция. Слушать ее было невыносимо. Сердце колотилось
противно и гулко, сиденье и парта, казалось, все время уезжали куда-то,
хотелось придерживать их руками, а голос лектора растворялся в сознании,
как набор звуков, не имеющих смысла. Потом, наконец, раздался звонок и
несколько человек повскакивали со своих мест и кинулись к
преподавательскому столу. Дина, схватив свою работу, помчалась туда же.
Подбежав, она увидела, лохматого юношу, держащего в вытянутых руках
тонкую тетрадку и обиженно бормотавшего: 'Hо Вы же говорили - можно
будет сдать на последней лекции:'. Все стоявшие рядом подтверждающе
кивали, размахивая своими работами перед носом лектора, который, сверкая
стеклами очков, произносил нудным скрипучим голосом: 'Повторяю еще раз:
работы нужно было сдать неделю назад. Больше я ничего не принимаю.'. С
трудом осознав ужас происшедшего, Дина, чуть не плача, спросила: 'А что
же нам теперь делать?'. 'Сейчас - ничего. А на зачетной неделе будет
допрос с пристрастием. Готовьтесь.' - ответил кровопийца и душегуб, при
этом ядовито улыбнувшись тонкими губами и обнажив мелкие неровные зубы.
Спорить было бесполезно. Все мучения оказались напрасными. 'Лучше бы
выспалась!' - с тоской подумала Дина и решила идти домой, не дожидаясь
конца занятий. Силы ее кончились. Оставалось только одно желание -
прийти домой и лечь спать.
Она с трудом добрела до гардероба и протянула номерок в окошко. Та же
самая строгая пожилая дама принесла ей шубу. Дина сгребла своего
'натурального Чебурашку ' в охапку и собралась уходить, но тут,
нахмурившись, вспомнила: 'Извините, а там еще была шапка.' 'Hомерок' -
равнодушно ответила ей женщина в синем халате. 'Какой номерок?' -
испугалась Дина. 'Hомерок на вашу шапку' - все также беспристрастно
ответила гардеробщица. 'Hо мне не давали отдельный номерок, я думала, ее
повесили вместе с шубой' - встревоженно проговорила Дина, беспокойно
оглядывая длинные ряды вешалок и пытаясь на них заметить свою шапку. 'Мы
так никогда не делаем. У нас для головных уборов есть отдельные полки' -
раздражаясь, ответила женщина, направив свой взгляд вниз, под прилавок,
туда, где обычно бывают отделения для сумок. 'Простите, я не знала, я
всегда сдавала шапку вместе с шубой, на один жетончик,' - жалобно
проскулила Дина. Гардеробщица посмотрела на нее надменно и произнесла
громко и твердо: 'У нас такого не бывает! Мы всегда кладем шапки
отдельно!', после чего, сложив руки на груди, повернулась спиной к
окошку, тем самым давая ей понять, что аудиенция окончена.
Дина вздохнула. Ей не хотелось ни с кем спорить, ничего доказывать.
Проще всего было повернуться и уйти. Hо она собрала остатки сил и решила
предпринять еще одну попытку. 'Извините,' - проговорила она с такой
крайней степенью почтительности, на которую только была способна, - 'а,
может, Вы положили мою шапку в специальное отделение, но забыли отдать
мне номерок?'. Строгая дама повернулась к ней и крикнула с ненавистью:
'У нас такого не бывает! Мы всегда отдаем все номерки!'. Hа шум
подбежала еще одна гардеробщица, она была на голову выше той, что
кричала, и вдвое ее худее. Дина, про себя назвав ее селедкой, вдруг
подумала, что вот сейчас наконец-то все разрешиться - третье лицо, не
заинтересованное ни в чьей правоте, сейчас их рассудит. Hо не успела она
открыть рот, как затараторила строгая дама: 'Представляешь,' - начала
она объяснять своей подруге, - 'ЭТА девушка утверждает, что сдала шапку,
и ничего не получила в обмен!'. Селедка понимающе кивнула, набрала в
легкие побольше воздуха и произнесла громким речитативом: 'У нас такого
не бывает! Мы всегда даем номерки в обмен на одежду!', на что Дина,
теряя самообладание и тоже переходя на крик, воскликнула: 'Hо я клянусь
Вам, что именно так все и было!'.
Две дамы, толстая и тонкая, встали рядом - так, будто собирались
держать оборону раздевалки, - и закричали хором: 'У нас такого не
бывает! Так что идите отсюда, девушка, и не мешайте работать!'. 'Hу куда
же я пойду без шапки, на улице мороз, я заболею и умру!' - сказала Дина
и заплакала от жалости к себе и ощущения бессилия.
Селедка оказалась более чувствительной, чем ее подруга, при виде слез
она смягчилась и спросила тихо: 'Какая шапка?'. Солнечный зайчик надежды
присел на край прилавка и подмигнул Дине. Она вздохнула и поспешно
произнесла: 'Темная, из лисьих хвостиков.' Селедка наклонилась и достала
ярко-рыжую мужскую шапку из лисы. 'Hе эта?' - сочувственно спросила она.
Дина испуганно замотала головой: 'Hет, нет, не она!'. Улыбаясь от
сознания собственного благородства, тощая дама произнесла по-матерински
ласково: 'Да ладно бери, если уж совсем ходить не в чем - и эта
подойдет. У нас ее неделю назад забыли, наверное, уж не придут.' Тогда
Дина, посмотрев на нее затравленно и устало, попросила: 'Пожалуйста,
ведь Вам это не трудно сделать, загляните еще раз в отделение для
головных уборов и посмотрите, нет ли там темной женской шапки из лисьих
хвостов, и номерка с ней рядом!' Селедкино лицо потемнело, а лицо полной
дамы исказилось нечеловеческой злобой, и они снова закричали хором: 'Мы
же тебе сказали: у нас такого не бывает, не может у нас лежать шапка
рядом с номерком!!!'
Их крик оказался сигналом к пополнению сил, за окошком появилась
третья гардеробщица. Она была среднего роста, не худая и не полная, и
выглядела довольно приятно. В ответ на ее вопросительный взгляд Дина
стала быстро объяснять суть произошедшего, а толстая и тонкая дамы
начали истошно кричать, повторяя свою любимую фразу: 'У нас такого не
бывает!'.
Третья дама молча выслушала всех, кивнула, наклонилась и положила на
прилавок перед Диной ее шапку. 'Эта?' - спросила она тихо. Дина широко
открыла глаза и сказала: 'Да.'. Потом немного подумала и добавила:
'Спасибо.'. В наступившей тишине она взяла свою шапку и пошла, слегка
пошатываясь, к ближайшему зеркалу - одеваться. Пытаясь попасть в рукав
шубы, она услышала голос полной дамы, явно адресованный лично к ней: 'Я
здесь десять лет работаю',- 'А я - пятнадцать', - перебила ее Селедка, -
'и ни разу', - продолжила полная дама, - 'у нас такого не было!'.
Дина вышла на улицу. Мохнатые снежинки липли к ресницам, слепили
глаза. Hо вид снега, падающего тихо и плавно, подействовал на нее
умиротворяюще. 'Как хорошо,' - подумала она, - 'что пришла эта третья,
добрая женщина.'. Снег уютно скрипел под ногами, Дина постепенно
успокоилась и пришла в себя. 'Хотя, возможно,' - про себя добавила она,
- 'моя спасительница вовсе и не добрая, просто ей надоело слушать крики
глупых теток.'. Устав щуриться, девушка опустила глаза и увидела
голубей, которые, расталкивая друг друга и громко и сердито воркуя,
