прибыль. Так почему бы ее не иметь человеку, который организовал все это?
- Опять я свалял дурака, - сказал я. - Мне следовало потребовать
процент с дохода.
- Ну, ладно, довольно болтовни, - вдруг резко сказал Иллини. - Не
нужно водить меня за нос, Улрик. Или высказывайтесь прямо, или не
обессудьте за последствия.
Я покачал головой.
- Плевал я на ваш блеф, Иллини. Все это дело висит на волоске.
Малейший признак, не укладывающийся в рамки происшествия, например, жирное
пятнышко на полу - и все лопнет, как мыльный пузырь.
Подиак сделал быстрое движение, и оружие оказалось в его руке. Я
усмехнулся.
- Видимо, это должно настолько испугать меня, что я позволю вывести
себя наружу и там предоставить вам возможность обработать меня как
следует, да?
- Предупреждаю тебя, Улрик...
- Бросьте. Никуда я не пойду. Зато вам придется уйти, Иллини. Ваша
яхта наверняка спрятана где-то неподалеку отсюда. Так вот - садитесь в нее
и убирайтесь. А я отсюда прослежу за вами.
- Да вы просто идиот! Вы подвергаете риску всю операцию из-за
каких-то слюнявых сантиментов!
- Это моя операция, Иллини. И либо я доведу дело до конца так, как
было задумано сначала, либо вообще ничего делать не буду. Вот такой уж
я... Но, если помните, меня именно поэтому и наняли?
Он набрал полную грудь воздуха, как человек, собирающийся глубоко
нырнуть, и с шумом выпустил его.
- У вас нет ни единого шанса, Улрик! Вы лишаете себя всего - ради
чего?
- Вовсе не всего. Вы все равно заплатите мне за проделанную работу.
Это-то уж вы сделаете. Вы вернетесь и доложите, что обнаружили отсек в
полном порядке. Только попробуйте заявить что-нибудь другое. Ваша затея
тут же провалится.
- Нас здесь двое. Мы можем взять вас голыми руками.
- Только после того, как у меня в руке не станет пистолета.
Коротышка, казалось готов был съесть меня взглядом. Он явно хотел бы
сказать мне кое-что еще, но вместо этого состроил гримасу человека,
жующего стекло, и кивнул своему помощнику. Они боком добрались до люка и
спрыгнули на землю. Я смотрел, как они удаляются.
- Ну, ты у меня еще схлопочешь за это! - крикнул мне Иллини. - Обещаю
тебе.
- Ничего вы мне не сделаете, - ответил я. - Вы будете сидеть, считать
свои миллионы и держать язык за зубами. Комиссионеру это наверняка
понравится.
Они обернулись, я насторожился и опустил руки. Тут Подиак метнулся в
сторону и выстрелил. Разряд отшвырнул меня к противоположной стороне
кабины.
Окружающее наполнилось светом и грохотом, а грохот слепил. Я с трудом
уцепился за тонкую ниточку сознания, сплел из нее канат и выбрался по
нему. Я сделал это потому, что должен был сделать это. И как раз вовремя.
Подиак уже лез обратно в кабину. Снаружи слышался голос Иллини,
приказывающий что-то. Я прицелился в Подиака, нажал на спуск, и его жизнь
как будто ветром сдуло.
Я весь онемел, как палец, по-которому стукнули молотком. Я
чувствовал, что под скафандром по мне течет теплая жидкость, и, кажется,
ощущал сломанные кости. Я попытался пошевелиться и снова почти потерял
сознание. И тогда я понял: на сей раз мне уже не выкарабкаться. Я получил
свое. Иллини победил.
Его голос вывел меня из полузабытья.
- Он стрелял вопреки моему приказанию, Улрик. Ты же сам слышал, как я
сказал ему! Я не виноват!
Я несколько раз моргнул и тогда смог рассмотреть коротышку через
распахнутый люк. Он, съежившись, стоял на том же самом месте, на котором я
последний раз видел его, и с ужасом ждал вспышки из темного отверстия
люка, которая прикончит его. Все козыри были у него на руках, но он,
бедняга, не знал об этом. Он понятия не имел о том, как тяжело я был ранен
- настолько тяжело, что он мог бы попросту войти в отсек и завершить
задуманное, не встретив никакого сопротивления... А он-то думал, что
сильный умный Вэйрд Улрик остался цел и невредим и сейчас держит его на
мушке, хладнокровный и смертоносный, как всегда, и, как всегда, полностью
владеющий ситуацией.
О'кей. Постараюсь и дальше держать его в неведении. Пусть со мной
покончено - но и с ним тоже, если бы только мне удалось заставить его
улететь. Когда ребята с Мониторной Станции прибудут сюда, обнаружат мой
труп и записку, которую я постараюсь написать до того, как окончательно
стемнеет, с Иллини и К будет покончено. Им никогда больше не доведется
участвовать в бизнесе с похищением планет, и остаток дней своих они
проведут на каторге. Причем, все это произойдет так быстро, что никто и
глазом моргнуть не успеет. Я поискал собственный голос, немного подул на
него и крикнул:
- Ладно, Иллини, этот выстрел не в счет. Забирай своего парня и
убирайся с планеты. Я буду следить за тобой. И локаторы Мониторной Станции
тоже. Если ты вновь попытаешься приземлиться, тебе придется им кое-что
объяснить.
- Я все сделаю, как ты сказал, Улрик. Ты в своем праве. Мне... мне
придется привязать что-нибудь к Подиаку, чтобы дотащить его до яхты.
На это я ничего не ответил. Не мог. Это обеспокоило Иллини.
- Улрик! Я доложу, что обнаружил все в полном порядке. Только,
пожалуйста, не делай глупостей. Помни о миллионе кредитов, ожидающем тебя.
- Топай, топай, - выдавил я.
Я смотрел, как он отошел на несколько шагов, повернулся и стал
карабкаться по склону. Огни у меня перед глазами то вспыхивали, то гасли.
Вдруг Иллини снова оказался здесь, таща в какой-то упряжи
бесчувственное тело своего протеже, безмолвно волочившееся по снегу. Когда
я снова поднял глаза, их уже не было видно. И только тогда я отпустил то,
на чем висел, и провалился навсегда в бездонную пропасть.
Когда я вновь пришел в себя, возле меня сидел Джонни Гром.
Он дал мне воды. Я выпил ее и сказал:
- Ты, здоровенный идиот! Что ты здесь делаешь? - мне показалось, что
я произнес эти слова вслух, но изо рта у меня вырвалось только легкое
шипение, как из проколотого мяча. Я лежал, прислоненный головой к стене -
так, как он положил меня - и смотрел в его широкое изможденное лицо, на
потрескавшиеся и кровоточащие губы, спутанные волосы, перемешавшиеся со
снегом. Взгляд его ярких голубых глаз встретился с моим.
- Я пришел в себя и увидел, что тебя нет, Карл Паттон, - голос его
совершенно потерял звучность. Он говорил, как древний старик. - Вула
привела меня сюда.
Я попытался обдумать ситуацию... и вдруг понял, что вытекает из всего
этого. Я чуть не заулыбался. Конечно, записка, написанная кровью, может
пробить дыру в планах Иллини, но ведь живой великан утопит их
окончательно.
Я сделал еще одну попытку и ухитрился на сей раз издать довольно
разборчивый шепот:
- Слушай меня, Джонни. Слушай внимательно, потому что второй раз
объяснять все это у меня не хватит сил. Вся эта история - подделка,
уловка, которая должна была погубить тебя. Потому что, пока ты жив, они не
могут заграбастать твой мир. Понимаешь меня?
Люди, который находятся здесь, в полной безопасности. По крайней
мере, так должно было быть. Но в первоначальный план внесли изменение.
Конечно, только после того, как позаботились бы о тебе. А раз ты жив... -
я почувствовал, что мои объяснения становятся слишком сложными.
В общем, все это чепуха, - продолжал я. - Ты перехитрил их.
Перехитрил всех нас. Ведь, несмотря ни на что, ты остался жив. Теперь твоя
задача - и дальше оставаться в живых. Поэтому ты должен затаиться. Здесь
есть отопление и аварийные запасы пищи - всего этого тебе вполне хватит до
прибытия спасательного отряда. И тогда твое дело в шляпе. Ты заметил, что
поврежден соленоид, понимаешь? Ты ведь знаешь, как выглядит соленоид, да?
И ты поправил его, Ты спас людей. Ты будешь героем. После этого они не
осмелятся и пальцем тронуть тебя.
- Ты тяжело ранен, Карл Паттон.
- Меня зовут вовсе не Карл Паттон, черт тебя подери! Меня зовут
Улрик! Я наемный убийца, понимаешь? И явился я сюда, чтобы прикончить
тебя...
- Ты потерял очень много крови, Улрик. Здесь есть какие-нибудь
медикаменты?
Я быстро развеял все его надежды на мое спасение:
- По крайней мере, ничего такого, что могло бы спасти меня, здесь
нет. Мне прямо в бедро угодили из электрического разрядника. Моя левая
нога теперь - просто месиво из кусочков кости и окорока. Скафандр немного
помог мне, но не очень. Можешь забыть об этом. Важно то, что они не знают
о том, что ты жив! Если они попытаются сесть сюда еще раз, на всякий
случай, и обнаружат тебя до того, как прибудет спасательный отряд - они
выиграли. А они ни в коем случае не должны выиграть, понимаешь? Я им не
позволю!
- В моем доме есть медицинская машина. Ее туда привезли доктора.
После Болезни. Она сможет вылечить тебя.
- Конечно! А в Медицинском Центре я бы начал танцевать Самали уже
через тридцать шесть часов. А если бы я не совался в это дело, я вообще бы
не попал в такую переделку. Забудь об этом и постарайся сосредоточиться на
том, чтобы остаться в живых...
После этого, я, должно быть, отключился, потому что следующим моим
ощущением было то, что мне в бок кто-то втыкает тупые ножи. Я приподнял
веки и увидел, что мой скафандр расстегнут, и еще много-много крови.
Большой Джонни что-то делал с моей ногой. Я велел ему оставить меня в
покое, но он продолжал пилил меня раскаленной добела пилой и лить мне на
раны кипящую кислоту.
А потом, через некоторое время, я как будто поднялся откуда-то из
глубин и снова увидел свою ногу, забинтованную до бедра лентой из аптечки
первой помощи.
- В тебе еще много сил, Улрик, - сказал Джонни. - Ты боролся со мной,
как морозный демон.
Я хотел сказать ему, чтобы он бросил это бесполезное дело и дал мне
возможность спокойно умереть, но не смог издать ни звука. Великан поднялся
на ноги, завернутый в зелено-пурпурный мех. Он нагнулся, поднял меня и
направился к люку. Я снова попытался закричать, объяснить ему, что спасать
ему нужно только самого себя, ради того, чтобы взять реванш. Что он уже
сыграл роль сенбернара, спасающего терпящих бедствие в горах, и что еще
одна бессмысленная прогулка в снегах будет означать победу Домбека и
Иллини, что все мои труды пошли насмарку. Но это было бесполезно. Я
почувствовал, как он покачнулся, оказавшись во власти ветра, услышал, как
щелкнул включившийся термостат в моем скафандре. И затем меня с головой
накрыло огромное одеяло.
Об обратном пути у меня почти не осталось воспоминаний. Прибор,
контролировавший процессы метаболизма, постоянно держал меня под наркозом
- это и естественные механизмы защиты боролись с ощущениями,
сопровождающими путешествие на плече ледяную пустыню, да еще когда осколки
костей стараются выйти наружу через размозженные ткани бедра. Один раз я
заглянул в огромное обмороженное лицо и встретил взгляд замутненных
страданием глаз.
- Оставь меня здесь, - произнес я. - Я не нуждаюсь в помощи. Ни от
тебя, ни от кого другого. Я выигрываю или проигрываю только
самостоятельно.
Он покачал головой.
- Но почему? - спросил я. - Зачем тебе это?
- Человек, - сказал он. - Человек... всегда должен... доводить свои
дела до конца.
И он продолжал идти вперед. Он был трупом, но никак не хотел лечь и
умереть.
Я инстинктивно ел и пил из трубок, подведенных ко рту. Если бы я
находился в сознании, то, наверное, постарался бы уморить себя голодом,
чтобы не продлевать агонию. Иногда я приходил в себя, но не больше, чем на
