которое первым достигнет поставленной цели, будет помогать отстающему, а
отстающее, в свою очередь, примет помощь без ложной гордости. Если оба
общества достигнут цели практически одновременно, произойдет
воссоединение.
Что касается учений Кандида и Банева, то они единодушны только в
одном положении. Для достижения цели, поставленной каждым учением, нужны
люди с "проснувшимися способностями". Такие, как вы. Мы ищем их всюду, без
них достижение цели невозможно. Именно им сейчас и потом, сознательно или
неосознанно, суждено разрешить все критические ситуации, которые возникнут
на пути возрождения.
Найденные нами люди с "проснувшимися способностями" сами решают, в
какое общество им вступить. Представители обоих обществ говорят с ними,
подробно разъясняя свои планы и идеи, но ни к чему не принуждают. А потом
новые члены нашего общества сообщают о своем решении. Это предстоит и вам,
поэтому я не буду рассказывать о наших идеях подробно, всему свое время.
Что касается людей без наших способностей, а также тех, кого вы
называете мутантами, то они ни в чем не ограничены и также входят в
какое-то наше общество. В основном они примыкают к "Обществу братьев
Банева", потому что им тяжело видеть свою неполноценность, а путешествие к
новым мирам может помочь им найти свое новое лицо.
В плане поиска новых людей, которые могут внести свою лепту в великое
дело, "Общество братьев Кандида" проявляет повышенную активность.
Например, мы соорудили памятники в дурных землях и около них, куда
поместили копии давних преданий и другие вещи, которые должны помочь тем,
кто их найдет, в выборе своего пути, и рассказать про историю и судьбу
Земли.
16
[Дэвид телепатически беседует с женщиной с Цей-лона]
Я спросил у подруги Петры, зачем им так нужны люди с умением посылать
мысленные образы, что они из-за них идут на такой риск, и в чем
заключается подвиг Кандида.
В ответ на мой вопрос и, видимо, под влиянием пейзажа, который она
наблюдала, женщина стала рассказывать предание о подвиге Кандида:
"В то давнее время Кандид жил в одной из деревень леса. Как он попал
туда, и чем занимался раньше - нам не известно. Все началось с того, что
рано утром одна женщина подняла соседей истошным криком - она обнаружила
следы раздвоенных копыт, принадлежащих какому-то неведомому доселе,
двуногому животному. Следы эти были четки и определенны. В каждом дворе
устроили западню, и через некоторое время загадочный пришелец был пойман.
Это произошло среди ночи, и Кандида разбудил доносившийся из соседнего
двора жуткий плач, похожий на мычание молодого бычка. Когда он вышел
посмотреть, что случилось, то толпа мужчин уже снимала чудовище с острых
кольев, вбитых, по совету Кандида, в дно ямы, прикрытой сухими листьями.
Чудовище к тому времени уже не мычало. Весило оно как добрый бык, хотя по
величине не превосходило мальчика-подростка, из ран сочилась зеленая,
вязкая кровь. Тело его было покрыто грубой, усеянной клещами, шерстью и
струпьями. Убитый напоминал телом скорее не человека, а захиревшего
ангела: у него были чистые и тонкие руки, сумрачные глаза, а на лопатках -
две мозолистые культи, иссеченные рубцами остатки мощных крыльев, которые,
по-видимому, были чем-то обрублены. Труп подвесили за щиколотки к одному
из деревьев на площади, чтобы все могли посмотреть, а когда он начал
разлагаться, то сожгли на костре.
Вскоре после этого пошел дождь из крошечных желтых цветов. Всю ночь
они низвергались на деревню, подобно беззвучному ливню, засыпали все
крыши, завалили двери, удушили людей, спавших под открытым небом. Нападало
столько цветов, что поутру вся деревня была выстлана ими, как плотным
ковром.
И тогда Кандид сделал вывод, что деревня уничтожила своего хранителя
и обречена. Поэтому он решился, собрал уцелевших жителей деревни и повел
их в направлении того места, где когда-то потерял свою Наву.
Однако местность со времени его первого похода изменилась. Они вышли
из той части леса, где жили, прошли через желтую пустыню, где эхо
повторяло мысли Кандида, добрались до высохшей реки и спустились по
каменистому берегу до тропинки, ведущей в другую часть леса.
В течение следующих десяти дней они совсем не видели солнечного
света. Почва под ногами стала влажной и мягкой, как вулканический пепел,
заросли с каждым шагом приобретали все более угрожающий вид, временами
казалось, что мир навсегда утратил свою радость. В этом царстве сырости и
безмолвия, похожем на рай до свершения первородного греха, ноги
проваливались в глубокие ямы, наполненные чем-то маслянистым и дымящимся.
Целую неделю они брели как сомнамбулы все вперед по мрачному миру скорби,
озаряемые только мигающими огоньками светлячков. Пути обратно не было,
потому что тропа, которую они прорубали, тут же исчезала под новой
зеленью, выраставшей почти у них на глазах. Наконец, они вышли на большую
поляну. Их окружала темная, беззвездная ночь, но эта тьма была насыщена
новым чистым воздухом. Измученные долгим переходом, люди подвесили гамаки
и впервые за две недели уснули глубоким, но беспокойным сном.
Кандиду приснилось, будто он входит в пустой дом с белыми стенами -
испытывая тягостное чувство, что он первое переступающее этот порог
человеческое существо.
После этого нездорового сна он покрылся липкой испариной. Сквозь
слезы он заметил светящиеся оранжевым светом диски, которые стремительно
пересекали небо, подобные падающим звездам, и решил, что это знамение
смерти. Потом он снова заснул и до утра снов не видел.
Кандид пробудился, когда солнце поднялось уже высоко, и оцепенел от
удивления. Прямо перед ним, нескладный и обветшалый, высился огромный дом.
Казалось, что это сооружение находится в каком-то своем, ограниченном
пространстве - в заповеднике одиночества и забвения, куда не имеют доступа
ни время с его разрушительной силой, ни люди с их суетой.
Спутники Кандида, сдерживая пылкое нетерпение, уже обследовали дом
снаружи и не обнаружили ничего, кроме густого леса цветов. Однако никто не
решался войти в дом. Двери его, с изъеденными ржавчиной петлями,
держались, казалось, только на опутавшей их паутине, оконные рамы набухли
от сырости, в трещинах, избороздивших цементный пол дворика, росли трава и
полевые цветы, сновали ящерицы и разные гады - все как-будто подтверждало,
что здесь давно никто не живет.
Тогда Кандид толкнул плечом парадную дверь, ее трухлявое дерево
рухнуло к его ногам бесшумным обвалом из пыли и земли. Он задержался у
порога, ожидая, пока рассеется облако пыли, и, когда это произошло, он
увидел большую комнату, в которой был лишь мусор, грязь да кучи всякой
дряни, накопившейся после долгих лет запустения. На полках вдоль стен
стояли книги, которые давно уже никто не читал, и их переплеты раскисли и
были покрыты мертвенно-бледной растительностью. Из большой комнаты можно
было пройти дальше через несколько дверей. Все двери были открыты, кроме
одной, запертой на замок. Замок проржавел настолько, что казалось, его
части приросли друг к другу. Люди разбрелись по дому через открытые двери,
а Кандиду захотелось посмотреть, что находится за этой запертой. Когда он
проник в помещение за ней, то увидел, что там нигде не было видно ни
малейших следов пыли или паутины, все выглядело прибранным и чистым. На
столе стояли чернильницы, полные чернил, не тронутые ржавчиной
металлические поверхности блестели, в горне горел огонь. На полках стояли
книги, переплетенные в покоробившуюся от времени ткань,
желтовато-коричневую, как загорелая человеческая кожа. Несмотря на то,
что, по всей видимости, комната была закрыта уже много лет, воздух здесь
казался даже более свежим, чем на улице. А в стенном шкафу он нашел
исписанные пергаменты, целые и невредимые, в окружении доисторической
растительности, затянутые дымкой испарения каких-то луж, и светящихся
насекомых, которые, видимо, уничтожили в этой комнате всякий след
пребывания людей.
Кандид задался целью расшифровать манускрипты. Это сначала показалось
делом невозможным. Буквы напоминали белье, повешенное на проволоку
сушиться, и больше походили на ноты, чем на обыкновенное письмо. Однако
Кандид упорно искал ключ к пониманию записанных текстов.
Тем временем люди, пришедшие с ним, обосновались вокруг старого дома,
быстро построили себе хижины, так как, кроме Кандида, жить в старом доме
никто не решился.
Кандид же полностью погрузился в работу. Он выучил наизусть
фантастические легенды из растрепанных книг, сжатое изложение учения
Германа Паралитика, "Века" Нострадамуса, учение Бене Гессери, отрицающее,
что оно является религиозным течением, но стоящее за кулисами почти
всепроникающего ритуального мистицизма, чья символика, организация и
методы действия были почти религиозными, так называемые древние учения,
включающие в себя то, что сохранили страницы зензуки из первого ислама.
Вадд-исламические течения этого типа, книгу сочетаний Махайама Ланкивили,
всепроникающий ових-ритуал и, наконец, Бутлерианский джихад, обучающий
"увеличению и умножению, наполнению вселенной и покорению ее", дающий
"правление над всеми видами странных тварей и живых существ в бесконечных
мирах и под ними", утверждающий "человека заменить невозможно!"
Это были книги чародеев, чья власть была реальностью. Их роль видно и
в том факте, что они никогда не хвастали своими делами. Они жили во
времена, насыщенные насилием, когда люди смотрели на своих богов и
талисманы и видели, что они наполнены самыми ужасными уравнителями:
страхом и амбицией. У всех чародеев же было общее требование: "не
обезобразь дух своим "Я".
Наименее ясным было учение Бено Гессери, сосредотачивающее все усилия
вокруг чародейства, производимого сложными наркотиками, и развития
искусства праны-винду. Но оно содержало молитву против страха и голубую
книгу, это библиографическое чудо, сохранившее великие секреты самых
древних верований. Это учение действовало столетиями под покровом мистики,
проводя в то же время свою программу скрещивания людей, имея целью
выведение личности, которое оно называло "квизац хадерахом". Проще говоря,
оно искало человека, наделенного психической силой, которая позволила бы
ему понимать и использовать указания учения в самом их высшем объеме. Так
должен был быть создан супер-ментата, человек-машина, наделенный
способностью предвиденья и передачи мысленных картинок.
Согласно учению Бено Гессери, религия есть ничто иное, как самый
древний и благородный путь, следуя которому, люди старались увидеть смысл
в божьей вселенной. Ученые ищут законы, которым подчиняются события.
Задача религии - посвятить людей в эти законы. Там же отмечено, что многое
из того, что называет себя религией, несет на себе бессознательный
отпечаток враждебности к жизни. Истинная религия должна учить тому, что
жизнь наполнена разумом, что знания без действия - лишь пустота. Все люди
должны понимать, что сведение религии лишь к правилам и обрядам - это, в
основном, обман. Истинное учение распознать очень легко, ибо оно
пробуждает чувства, которые говорят тебе, что эту истину ты всегда знал.
"Высказана ли мысль или она не высказана, она реальна и имеет власть над
реальностью".
Однако невозможно рассказать обо всем, что освоил Кандид в то время.
По этому вопросу на Цей-лоне имеется полное исследование. Поэтому,
