в Стокгольме банка вишни стоит две кроны. Лассе ужасно сокрушался, что его
дерево растет не в Стокгольме.
- Я бы стал на перекрестке и торговал вишней, - сказала он. - И
сделался бы такой же богатый, как король.
Мы попробовали подсчитать, сколько денег мы могли бы получить, если б
наши деревья росли в Стокгольме. Получилось жутко много.
- А если бы наше озеро было в Сахаре, я могла бы продавать там пресную
воду. Вот бы я разбогатела! - засмеялась Бритта.
Наверно, Лассе всю ночь думал о вишне, потому что утром он объявил, что
намерен открыть продажу вишни на шоссе за Большой деревней. Там с утра до
вечера ездят автомобили.
- Кто знает, может, туда занесет каких-нибудь стокгольмцев, - сказал
он.
Нам с Боссе тоже захотелось продавать вишню, и тогда мы втроем создали
Вишневое акционерное общество. Мы приняли в него также Бритту, Анну и Улле,
хотя у них не было своих деревьев. За это они обещали помочь нам собрать
нашу вишню.
На другой день мы проснулись в пять часов и побежали в сад. К восьми мы
наполнили три большие корзины. Потом мы хорошенько наелись каши, чтобы у нас
надолго хватило сил, и отправились в Большую деревню. Там мы зашли в лавку к
дяде Эмилю и купили много-много бумажных пакетов. Деньги на пакеты мы взяли
у Боссе из копилки.
- Зачем вам столько пакетов? - поинтересовался дядя Эмиль.
- Мы будем продавать на шоссе вишню, - ответил Лассе. Наши корзины
стояли на крыльце, их охранял Улле.
- Страсть как люблю вишню! - сказал дядя Эмиль. - Продайте и мне
немного.
Лассе принес одну корзину, и дядя Эмиль отмерил себе две банки. Он
заплатил нам по кроне за банку и сказал, что столько стоит вишня в наших
краях. Мы тут же вернули Боссе деньги, которые взяли у него из копилки, и у
нас даже еще осталось.
Как всегда, дядя Эмиль угостил нас леденцами. Когда Улле через
стеклянную дверь увидел леденцы, он бросил свой пост и влетел в лавку, точно
за ним гнались собаки. Дядя Эмиль угостил и его, и Улле так же быстро убежал
обратно.
Шоссе проходит совсем близко от Большой деревни. Осенью и зимой по нему
ездят почти одни грузовики. Зато летом там полно всяких машин, потому что
дорога очень красивая.
- Как же они увидят, что дорога красивая, если гонят как сумасшедшие! -
сказал Лассе, когда мимо промчалась первая машина.
Мы принесли с собой плакат, на котором крупными буквами написали
"ВИШНЯ". И каждый раз, когда появлялась машина, мы высоко поднимали его. Но
ни одна машина не остановилась. Лассе сказал, что, наверно, этим людям
показалось, будто тут написано не "ВИШНЯ", а "ВЫ ШЛЯПЫ", они обиделись и
проехали мимо.
Вскоре Лассе рассердился не на шутку.
- Сейчас я их проучу! - сказал он и, когда вдали показалась очередная
машина, выскочил с нашим плакатом на самую середину шоссе. Его чуть не
задавило, но машина все-таки остановилась.
Из нее вылез злющий дядька, схватил Лассе за руку и сказал, что его
следует высечь.
- Смотри не вздумай проделать это еще раз! - пригрозил он.
Лассе обещал не выскакивать больше на дорогу, и тогда злой дяденька
подобрел и купил у нас банку вишни.
На шоссе было ужасно пыльно. Хорошо, что мы догадались прикрыть корзины
бумагой. Но прикрыть себя нам было нечем. Каждая машина поднимала густое
облако пыли, и вся пыль садилась на нас. Это было очень противно.
- Фу, как пыльно! - сказала я.
Лассе спросил, почему я сказала "Фу, как пыльно!", а не "Фу, как светит
солнце!" или "Фу, как щебечут птицы!"? Кто постановил считать пыль
противной, а солнце - приятным? И мы решили отныне считать пыль приятной.
Когда нас опять окутало пылью, так что мы едва различали друг друга, Лассе
сказал:
- Какая приятная пыль!
И Бритта сказала:
- Да, здесь очень хорошо пылит!
И Боссе сказал:
- А по-моему, здесь еще маловато пыли!
Но он ошибся. Вдали показался большой грузовик, за которым тянулась
целая туча пыли. Она окутала нас со всех сторон. Анна подняла руки и
воскликнула:
- Волшебная пыль!.. - Тут она закашлялась и умолкла.
Когда пыль улеглась, мы оказались такими грязными, что даже не узнали
друг друга. Бритта высморкалась и показала нам платок. Он был черный. Мы
тоже стали сморкаться, и платки у всех были одинаково черные. Только Улле не
мог высморкаться, потому что у него не было носового платка, но Боссе дал
ему свой. Правда, Бритта сказала, что это не считается, потому что платок у
Боссе был черный и до того, как они стали в него сморкаться.
- Ну тебя! - сказал Боссе. - На тебя не угодишь!
И хотя на шоссе так хорошо пылило, нам все-таки было обидно, что машины
не останавливаются. Наконец Лассе сообразил, что просто мы выбрали неудачное
место. Здесь машины несутся на самой большой скорости, и им трудно
остановиться.
- Давайте станем на повороте, где они едут потише, - сказал Лассе.
Мы так и сделали. Мы даже выбрали место, где дорога делает сразу два
поворота, один за другим. И еще мы решили взяться за руки и поднять руки
вверх, чтобы нас скорей заметили.
- Вот увидите, это поможет! - сказал Лассе.
Так и было. Теперь почти все машины останавливались возле нас. В первой
сидели папа, мама и четверо детей. И все дети кричали, что им очень хочется
вишни. Их папа купил три банки, а мама сказала:
- Как вы удачно придумали! Нам так хотелось пить.
Им понравилась моя вишня, не очень крупная, но почти черная и
сладкая-пресладкая. Их папа сказал, что они едут далеко, в чужую страну. Мне
показалось удивительным, что моя вишня поедет в чужую страну, а я сама
останусь в Бюллербю. Но Лассе сказал:
- Выдумала, в чужую страну! Да они ее съедят через несколько
километров!
Но я сказала, что моя вишня все равно попадет за границу, хотя бы у них
в животах.
Торговля у нас шла полным ходом. Один дяденька купил почти целую
корзину! Это была вишня Боссе. Дяденька сказал, что из этой вишни его жена
приготовит вишневый компот, который он очень любит.
- Ах, как удивительно! - передразнил меня Боссе. - Из моей вишни
приготовят вишневый компот, а из меня никто не приготовит вишневого компота!
Наконец мы распродали все ягоды. В сигарной коробке, которую мы взяли,
чтобы складывать деньги, лежало тридцать крон. Это была Шкатулка Мудрецов,
теперь она оправдала свое название. Мы разделили деньги поровну, каждый
получил по пять крон.
- Ну, раз у вас больше не осталось вишни, можете есть ее у нас сколько
захотите, - сказала Бритта.
- А я дам вам слив, когда они поспеют, - сказал Улле.
Все было по справедливости.
В Большой деревне мы зашли в кондитерскую и закусили пирожными с
лимонадом. Ведь теперь у нас были деньги. Мое пирожное было украшено
зелеными марципановыми листочками.
Когда мы вернулись домой, мама всплеснула руками и сказала, что в жизни
не видела такого грязного акционерного общества. Она велела нам как следует
вымыться. Тут за нами прибежала Анна.
- Идемте к нам, у нас баня истоплена! - позвала она.
У них есть настоящая финская баня, в которой можно париться. Она стоит
на берегу озера. Мы взяли чистое белье и побежали в баню. Мы смыли с себя
всю волшебную пыль, и вода у всех была одинаково грязная. Потом мы полезли
на пол'ок париться и, пока парились, решили, что, когда подойдет срок,
создадим еще и Сливовое акционерное общество.
На полк'е была такая жарища, что у нас чуть кожа не полопалась. Мы
выбежали из бани и плюхнулись в озеро. Это было так здорово! Мы долго
брызгались, плавали и ныряли, теперь даже в волосах ни у кого не осталось ни
одной изумительной пылинки.
День выдался жаркий-прежаркий. Мы уселись на берегу, и Лассе сказал:
- Фу, как светит солнце!
- Фу, как щебечут птицы! - сказал Улле и засмеялся.
Мы с Анной доставляем людям радость
Однажды учительница сказала нам, что мы должны стараться доставлять
людям радость.
- Никогда не делайте того, что может кого-нибудь огорчить, - сказала
она.
Вечером того же дня нам с Анной пришло в голову, что надо не откладывая
начать доставлять людям радость. Но мы не знали, кого выбрать первым. В
конце концов мы решили начать с Агды и побежали на кухню. Агда мыла пол.
- Не ходите по мокрому полу! - сказала она.
- Агда! - обратилась я к ней. - Мы хотим доставить тебе радость. Скажи,
что нам для тебя сделать?
- Уйти из кухни! - сказала Агда. - Большей радости вы не сможете мне
доставить.
Мы, конечно, ушли. Но кому же приятно доставлять людям радость таким
образом? Учительница наверняка имела в виду что-нибудь другое.
Мама собирала в саду яблоки, я подошла к ней.
- Мамочка, что сделать, чтобы доставить тебе радость? - спросила я.
- А ты уже и так доставила мне радость, - ответила мама.
- Нет, так не считается. Я хочу что-нибудь сделать!
- Не надо ничего делать, - сказала мама. - Будь доброй и хорошей
девочкой. Этого довольно.
Я вернулась к Анне и сказала ей, что учительница, наверно, не знает,
как трудно найти человека, которому можно доставить радость.
- Давай попробуем доставить радость дедушке, - предложила Анна.
И мы побежали к дедушке.
- Мои подружки пожаловали! - сказал дедушка. - Вот так радость!
Нам стало досадно.
- Нет, дедушка, - сказала Анна. - Ты рано радуешься. Сперва мы должны
что-нибудь для тебя сделать. Учительница велела нам доставлять людям
радость, но мы не знаем, как это делается.
- Ну, если хотите, почитайте мне газету, - предложил дедушка.
Так ведь мы и без того каждый день читаем дедушке газету! Нет, это не
годилось. Анна сказала:
- Дедушка, а может, тебе будет приятно погулять с нами? Ты же все время
сидишь дома!
Дедушка не очень обрадовался, но гулять с нами все-таки пошел. Мы
обошли весь Бюллербю и рассказывали ему обо всем, что попадалось нам на
глаза. Он шел в серединке, а мы держали его за руки. Поднялся ветер, стал
накрапывать дождь, но мы не обращали на это внимания, потому что решили во
что бы то ни стало доставить дедушке радость.
Наконец дедушка сказал:
- Может, мы уже нагулялись? Мне бы хотелось пойти и лечь в постель.
Мы отвели дедушку домой, и он сразу же лег, хотя было еще совсем рано.
Анна подоткнула вокруг него одеяло. Дедушка выглядел очень усталым. Анна
спросила:
- Ну, дедушка, что тебя сегодня обрадовало больше всего?
- Да, пожалуй, самое приятное было вернуться домой и лечь в постель, -
ответил дедушка.
После ужина мы с Анной сели учить уроки, и нам было уже некогда
доставлять людям радость. К тому же мы не были уверены, что доставляем ее
именно так, как нужно.
На другой день мы спросили у учительницы, что надо сделать, чтобы
доставить человеку радость. Она сказала, что иногда для этого достаточно
сущего пустяка. Можно, например, спеть песенку одинокому и больному человеку
или подарить букет цветов тому, кто никогда в жизни их не получал, или
дружески поболтать с очень застенчивым человеком.
И мы решили попытаться еще раз. За обедом я услыхала, как Агда сказала
маме, что Кристин лежит больная. Я побежала к Анне.
- Нам повезло! - сказала я. - Заболела Кристин, бежим, споем ей.
Кристин, конечно, обрадовалась, когда мы пришли, но, по-моему, она
удивилась, что мы не принесли ей никаких гостинцев. "Наверно, она
обрадуется, когда мы ей споем", - подумала я.
- Кристин, мы хотим тебе спеть! - сказали мы.
- Спеть? - изумилась Кристин. Это еще зачем?
- Чтобы доставить тебе радость, - объяснила Анна.
