В доме семья Бабенко жила с начала двадцатых годов, все к ним
привыкли, с фамилией обращались свободно: "Пошел к Бабенкам", "Возьми соль
у Бабенков". Толик пришел в школу, попрощался с бабкой и, зная, что ей
только пятьдесят два года и она имеет личную жизнь, отпустил ее на волю.
Он никак не ожидал, что первый удар его ожидает именно со стороны фамилии.
Учительница - Толик наметанным глазом определил, что в жизни ей везет не
очень - начала знакомиться с пополнением, называла фамилию, задавала
два-три вопроса.
- Бабенко, - сказала она с ударением на первом слоге. - Анатолий, я
правильно произнесла твою фамилию?
В классе хихикнули, Толик встал и сердито произнес:
- Нет. Я Бабенка, - и четко выделил "а" в конце.
- Неверно, - возразила учительница и стала варьировать ударение.
- Он просто бабенка, - сказал будущий отличник, и судьба Толика была
решена.
На перемене Толика окружили, начали выяснять, парень он или девчонка,
и тут будущая первая красавица и законодательница мод сказала:
- Давай меняться, я тебе фамилию, а ты мне свои ресницы.
Ресницы Толика доконали окончательно, они оказались неприлично
длинные и пушистые. Так сказала будущая первая красавица. Он прихватил
портфельчик и отправился на кухню, решив ресницы подрезать, а вот с
фамилией не повезло, так не повезло.
Вскоре класс стал звать его Бабенкой, о ресницах забыли. Толик снова
стал серединка на половинку. Класса с третьего у Толика обрисовался
конфликт, который с годами не изгладился, а обострился до предела. Что для
человека важнее: руки или голова? На кухне к голове относились довольно
индифферентно, руки были в цене. Мужиков в квартире был дефицит весь день:
если не убежал, не сидит, то на работе, а вернется, так скорее всего
пьяный, а если вдруг трезвый, то его запрут и не выпускают до утра. А в
десяти комнатах сколько штепселей, розеток, плиток, утюгов и всего
прочего, каждый день перегорающего? А пробки, а лампочки на высоте около
четырех метров? Кто полезет?
Толик начал чистить, ввинчивать и менять раньше, чем читать и писать.
Толик мог сунуть палец куда угодно, его не только не дергало, все сразу
загоралось, накалялось, в общем, начинало работать. Швейная машинка
"Зингер"? Приемник, который сделали раньше, чем Попов свой? Кликни
младшего Бабенку - все завертится и загорится. Об этом знали все не только
в квартире или подъезде, во всем доме. К таланту своему Толик относился
спокойно, никакого превосходства над сверстниками не испытывал. Случалось,
взрослые, безнадежно махнув рукой на агрегат, отходили в сторону, он
покрутит, припаяет, новую детальку изготовит из женской шпильки -
нормально, получается.
Классная, которая так и не выяснила, на каком слоге в его фамилии
ставится ударение, и звала его, как все, Бабенкой, была твердо уверена,
что в школе детей необходимо обучать, пополнять неразумные головы
знаниями. Она не уставала повторять:
- Толик, главное, что у человека здесь. - И стучала твердым пальцем
по макушке.
Заметив страсть Толика все хватать руками и из авторучки мастерить
пистолет, а из карты планер, она говорила:
- Думать надо, думать, руки наши слуги, хозяйка, всему голова.
Бабенка, ты не хочешь всю жизнь прожить слугой?
Толик не хотел, прятал руки в карманы, наклонял голову, думал.
Получив аттестат зрелости, а не рукоделия, как не преминула подчеркнуть
классная, Толик начал думать об институте.
Поступил он в автодорожный, но после третьего семестра ушел. Счастье
Толика с серединки начало скатываться на край, грозило скатиться в кювет.
Когда в неделе стало два выходных, отец начал выпивать по пятницам, затем
по четвергам, в понедельник опохмеляться, а во вторник болеть. Из-за одной
среды не стоило трепать мастеру нервы, решил он, и стал ежедневно ходить
не на завод, а к гастроному, где обзавелся приятелями - коллектив
сколотился небольшой, но сплоченный. Бабке Толика давно минуло пятьдесят
три и подкатило шестьдесят пять, личную жизнь она поменяла на заботу о
здоровье. В одном Толику по старинке подфартило: у него обнаружилась
сильная близорукость, его признали полностью негодным к воинской службе.
Бегать по квартирам, чинить телевизоры, приемники, магнитофоны
близорукость не мешала.
Толик Бабенко устроился на работу в телевизионное ателье, где года за
два приобрел авторитет. Цену деньгам Толик с детства знал, но только
страсти к ним не питал, а относился равнодушно. Пить он не научился,
одевался не хуже других, питался в столовой, денег хватало, матери давал
регулярно. Постепенно он стал обзаводиться личной клиентурой. Владельцам
цветных телевизоров, импортных стереофонических установок Толик нравился.
Трезвый, пунктуальный, вежливый, Толик не ахал, не разводил руками, мол,
таких запчастей сроду не бывало, работал аккуратно, в сложных случаях
вдохновенно. Он любил это дело, бывало, починит архиимпортный агрегат,
через недельку позвонит, интересуется: "Как работает? Звук не плывет?" На
традиционный вопрос: "Сколько я вам должен?" - Толик обычно пожимал
плечами и отворачивался, на кухне его приучили, что запрашивать стыдно.
Когда Толик до крана еще не дотягивался и потому прокладку сменить не мог,
на кухню приходил водопроводчик. Когда он, попыхивая "Севером", удалялся,
кухонный совет начинал раскладывать оброк по комнатам, водопроводчика
кляли, даже называли Гитлером.
Рассказывают, что в седую старину в обеспеченных семьях врач, тогда
его называли "доктором", был вроде близкого родственника. Он лечил и
дедушку и внуков, знал, чем семья кормится и как относится к сквознякам,
знал, у кого наследственный катар, а у кого приобретенный бронхит.
Когда из-за границы в Москву, словно на ярмарку, начали свозить и
моно, и стерео, с колонками и без колонок, "Сони", "Грюндиги", цветные,
кассетные, переносные, машинные и неподъемные, во многих квартирах
понадобился "доктор". Если в семье три экрана и пять играющих и орущих
устройств, заплачено за них конвертируемой валютой, то простому мастеру из
ателье доверить здоровье дорогостоящей банды совершенно невозможно. Можно
эту банду не заводить, раз уж образовалась, то сократить, но большинству
накопителей такое не под силу.
Первые годы, когда Толик, отворачиваясь, молча ждал гонорара, ему в
карманы, тоже стесняясь, совали рубли и трешки. Ставка неожиданно
подскочила, появились пятерки и десятки. Вызывали уже не мастера, а
просили приехать Анатолия Бабенко, звонить начали не в ателье, а домой.
Случалось, Толик не мог приехать срочно, визит переносил на завтра, даже
послезавтра. Толик пошел по рукам, точнее по квартирам, его телефон и
рекомендация к нему были чуть ли не подарком, а то и взяткой. Его не
вызывали, просили заглянуть для консультации, как профессора, заезжали за
ним на машине, начали рассказывать гадости про конкурентов, которые
распространяют о Толике дурные слухи. Он научился хмуриться, порой
капризничал, деньги брал брезгливо, пересчитав, многозначительно улыбался.
Хозяина бросало в дрожь: в семье планируется появление вундеркинда с
уникальной схемой, а "доктор" недоволен. Сверх гонорара начали давать
подарки.
Толик купил кооперативную квартиру, вскоре приобрел и "жигули"; можно
было бы взять "волгу" или иномарку, но зачем? На Петровке могут
неправильно понять. Интересная работа встречалась все реже, больше
приглашали на консультации и профилактический осмотр. Порой доходило до
казусов. Встречал бледный человек, заикался, либо просто трагическим
жестом показывал на покрытого хромом заморского ребенка, который
категорически отказывался разговаривать. Оказывалось, что не поставили
батарейки, не воткнули вилку в розетку, либо перегорел предохранитель.
Раньше Толик любил, чтобы смотрели, как он работает, восхищенный зритель
был порой дороже рубля. Теперь же, одобрительно глянув на чудо современной
техники и выслушав предполагаемый трагический диагноз, узнав цену больного
в долларах, Толик указывал на дверь. Хозяин кивал, пятился, отставлял
"профессора" один на один.
- Интересно, интересно, - говорил, прощаясь, Толик. - Никогда не
встречал раньше. Вам, конечно, повезло, но организм тонкий, капризный,
нужен глаз да глаз.
Однажды Толик был приглашен в дом, Качалиных. Елена встретила его без
подобострастия, слегка насмешливо.
- Маэстро, здравствуйте, много о вас слышала. - Она показала ему
цветной японский телевизор. - Машина в полном порядке, сколько она,
по-вашему, стоит?
- В какой валюте?
- Я получаю зарплату в советских рублях, а вы?
Толик видел только холл и гостиную, но понял сразу: на зарплату здесь
куплен лишь коврик для ног, и то его из квартиры вынесли, положили с
другой стороны, у двери.
- Купить или продать, мадам? - поинтересовался Толик.
- И то и иное.
- Если купить, так от двух до трех, а есть продать, то две штуки.
- Вы же полуинтеллигентный, откуда вульгаризмы? Пойдемте, Толик,
выпьем кофе.
Елена понравилась Толику, у нее был мужской ум, отсутствовали
ненужные эмоции, она неплохо сама разбиралась в вопросах, которые ее
интересовали. А круг ее интересов был чрезвычайно широк. Какова цена той
или иной аппаратуры здесь и "там"? Существует ли спрос на кассетники моно
или они уже вышли из моды?
Лишь в конце третьего своего визита Толик получил предложение
деловое.
- Толик, можешь забрать ту японскую машинку, что видел, - сказала
Елена. - У тебя много знакомых, среди них достаточно сумасшедших. Я хочу
три тысячи, остальное твое.
- Мне придется рублей пятьсот доплатить вам, мадам. - Толик пытался
слукавить, телевизор три тысячи стоил.
- Толик, - Елена рассмеялась, - будь умником.
Толик Бабенко давно мечтал именно о торговой деятельности, считая,
что из него может получиться высокопрофессиональный консультант и
посредник. Его связи среди заболевших стереопсихозом в цветном импортном
изображении были очень обширны. Выехать и купить "там" могли лишь единицы,
а быть не хуже людей желали многие.
"Японца" Толик реализовал легко, покупатель, отсчитав три с половиной
тысячи, благодарил и интересовался, может ли он рассчитывать в
дальнейшем... У него есть очень солидные друзья, большие любители, которые
за ценой не постоят. Толик не ответил, улыбнулся значительно, его удивило,
что сделку удалось совершить так просто, ведь цену он запросил выше
предельной.
Елена, получив от Толика деньги, ничуть не удивилась, ее расчет
оказался правильным. Что в основном останавливает людей от покупки
импортной аппаратуры? Конечно, если деньги и желание есть. Страх
останавливает: а вдруг заморский агрегат сломается? Но если его приносит
маг и волшебник Толик Бабенко, то лучшей гарантии не сыщешь.
Ловкая баба, думал Толик, совершая очередную сделку, деньги гребет
лопатой. Он ошибался, Елена скупкой и перепродажей не занималась, не
оставляла себе и рубля, просто оказывала нужным людям услугу. Привез
человек из командировки магнитофон, обстоятельства изменились, деньги
нужны, продать требуется. Елена помогать людям любила. Потенциальные
возможности Толика Бабенко она оценила по рассказам и не взглянув на
самого мастера, а когда познакомилась, поняла, что человек он подходящий.
Были у Толика золотые руки, и парень он рос правильный, трудолюбивый,
к деньгам не приученный. Любил он возиться с техникой, для него мертвое
оживить, найти поломку, придумать приспособление - одно удовольствие. К
