Ничего ты еще не знаешь, - сказала Елена ласково.
Игорь услышал: "Я тебя научу всему", - и ответил:
- Спасибо, я буду стараться.
Елена помедлила лишь мгновение, поняла и парировала:
- Пока не за что.
Уходя, Игорь поцеловал ее в щеку, наклонившись, боднул в плечо,
установив ритуал утреннего прощания, которому будет следовать всегда.
Качалин неоднократно и безуспешно пытался вспомнить, как провел тот
день. Елена приходить не приглашала, он не позвонил, не знал, дома ли она.
Заскочив к себе, сунул в портфель электробритву и зубную щетку, отправился
чуть ли не через весь город пешком. Шел он долго, по дороге несколько раз
выпил и явился к Елене около семи. На работе он в тот день либо не был,
либо заглянул совсем ненадолго. Он не знал, как его примут, пустят ли
вообще; ожидал чего угодно, только не шумной и изрядно выпившей компании,
среди которой он сразу затерялся. Он даже не понял, заметила ли Елена его
появление. Игорь спиртное в то время не любил, ему было стыдно трусливой
выпивки по дороге, однако он не остановился, а, притулившись в самом
темном углу, напился по-настоящему. Зато ночью он спал, точнее, пребывал в
мире потустороннем.
Утром Елена кормила его завтраком, беззлобно подшучивала над тихим
алкоголиком, ловко прячущимся за легендой трезвости. Прощаясь, она
сказала:
- В дороге не пей: дома всего в достатке, хоть купайся.
Так Игорь Качалин получил бессрочный пропуск в рай.
Прошло несколько дней. Елена вела себя так, словно они женаты, причем
уже давно, своим многочисленным приятельницам и знакомым мужчинам
представляла Качалина просто:
- Знакомьтесь, Игорь.
Никто ничего не спрашивал. С Игорем в первый же вечер все держались
как со старым знакомым, женщины называли Игорьком, смотрели кокетливо.
Он слова любви не говорил, о браке тоже не заикался: боялся, Елена
рассмеется, скажет, пошутили и хватит.
Елена где-то работала тренером, однажды она уехала в воскресенье на
соревнования, Игоря с собой не пригласила, и он впервые остался в квартире
один. Он методично и внимательно осмотрел трехкомнатную квартиру, оценивая
обстановку, решил, что она стоит тысяч двенадцать, преуменьшив стоимость
почти вдвое. Содержимое холодильника и кухонных шкафов добило его
окончательно. Заглядывать в платяной шкаф и оценивать гардероб хозяйки ему
не хотелось: он с детства был равнодушен к музеям и выставочным залам.
Он налил себе чаю, уселся на кухне, схватился за голову в прямом и
переносном смысле. Если даже обновок не покупать, только поддерживать
уровень, нужно рублей шестьсот в месяц, решил он. Игорь ошибся вдвое:
Елена давно уже не укладывалась в тысячу. Он с ужасом вспомнил, как на
второй день достал из кармана восемьдесят рублей и с деланной небрежностью
сказал:
- Возьми на пропитание.
- Брось на трюмо, - ответила Елена, даже не взглянув.
Тогда Игоря это покоробило, сейчас, обдумывая ситуацию, он понял:
восемьдесят рублей здесь можно только бросить, ничего купить в эту
квартиру на них нельзя. На какие же деньги все это существует? И как он,
Качалин, собирается жить дальше?
Странное дело, мысли у Игоря были цвета чернильного, а настроение
светлое: он попивал чаек без сахара, уверенный, что добровольно он отсюда
не уйдет, выгонять его пока не собираются, все образуется, деньги будут.
Что у него деньги будут, Игорь не сомневался с детства - на чем зиждилась
уверенность, неизвестно, однако он никогда в своей удаче не сомневался. Он
дошел до края, ждать больше нельзя, настало время действовать.
Лишь один из сотрудников Качалина немного о нем знал, все остальные,
и сверху и снизу, считали его человеком безупречной честности и держались
с ним подчеркнуто уважительно. С работягами и начальством не пьет, даже
бросовый облицовочный материал ни разу домой не прихватил. Никто не знал,
что Игорь Качалин давно решил: "Если спать, то с королевой, если красть,
то миллион". Последнее, конечно, гипербола, но рисковать из-за мелочи не
собирался.
Игорь думал, подгонял себя, но не торопился. А жизнь с Еленой шла
своим чередом. Она установила такой порядок: все, что следовало Качалину
утром надеть, вычищенное и отглаженное, ждало его в спальне. Почти каждый
день он обнаруживал обновку: то рубашку, то носки, ботинки или галстук,
носовые платки и запонки, одеколон и бритва. Старые вещи бесследно
исчезали, гардероб постепенно заменился полностью. Так же изменился и
Игорь Качалин: он познакомился с парикмахером и официантами, с людьми,
которые могут достать и рады услужить. Он ни от чего не отказывался, но в
записной книжке памяти делал соответствующие пометки, уверенный: рано или
поздно счет представят. Несколько раз он пытался поговорить с Еленой, а
однажды, когда увидел новый костюм, даже вспылил.
- Живем и живем. - Она чмокнула его в лоб. - Я кое-что продала, не
бери в голову, образуется. Вечером не задерживайся, у нас гости.
О последних можно было и не предупреждать: гости не переводились, они
менялись, как караульные. Позже Игорь заметил: разводящим сменного караула
является Елена, порой неуловимым движением, взглядом она отдавала команду,
кому оставаться, кому уходить. С пустыми руками никто не приходил, даже
женщины. Цветы или брелок для ключей, оригинальная бутылка, ящик боржоми,
необъятных размеров дыня, продукты из "Березки", много или мало, несли
все, будто оброк. Игорь понял: приносят больше, чем съедают и выпивают,
мало того, почти все держатся с Еленой, как должники. Каждый был ей чем-то
обязан, либо нужным знакомством, либо прямой услугой. Елена принимала
подношения и благодарности с легкой улыбкой, даже чуть рассеянно, но
память у нее была уникальная. Она помнила буквально все. И чужие долги, и
свои, и даже долги Игоря. В сложном движении планет и их спутников Игорь
не мог определить своего места на орбите. Мысль о любви мелькнула и
пропала, мужчин в доме бывало больше чем достаточно, однако зачем-то и я
нужен, просто так даже воробьи не чирикают, а уж Елена тем более. Нужны
деньги, остальное подождет, решил он в конце концов.
Когда Елена попросила не задерживаться и без видимой нужды упомянула
о гостях, он насторожился. И костюм сегодня новый... Может, у нее
покровитель оттуда? Он взглянул на потолок.
Гостю оказалось лет пятьдесят с небольшим; приехал он с двумя
девочками, которые за весь вечер не сказали с Игорем и двух слов, пили,
курили и щебетали о своем, стороннему уху непонятном. Гость ничем не
отличался бы от ежедневных посетителей, если бы не стиль всего вечера и не
поведение Елены. Никто больше не приходил, телефон звонил редко. Елена
отвечала коротко, держалась с гостем радушно, но чуть деланно. Он же был
сама любезность, ухаживая за женщинами, пытался вовлечь Игоря в разговор,
пил и совсем не пьянел. Игорь, как обычно, выпил лишь рюмку, затем часто
чокался.
- Не надо казаться лучше, чем есть на самом деле, - сказал Стасик.
Так смешно и неподходяще называли гостя приехавшие с ним девушки и Елена.
Игорь, услышав это имя, вспомнил матерого, походившего на волка
кобеля с рыжим отливом, живущего в подъезде. Когда жильцы пятились от
лифта, занятого грозно рычащим зверем, хозяйка прижимала его тяжелую
лобастую голову к себе и говорила:
- Входите, входите, Бобик добрый.
Люди верили, но предпочитали ждать, и добрый Бобик катался в лифте
лишь с хозяйкой.
Игорь девочкам и Елене верил, но называть гостя Стасиком
воздерживался, обращался к нему безлично.
- Я хотел бы казаться лучше, чем на самом деле, - ответил Игорь, - и
составить вам компанию, но пить я действительно не умею.
Стасик оценил и обращение Игоря, и тонкую лесть, посмотрел на Елену
вопросительно, она кивнула, подтверждая, что Игорь говорит правду.
- Тебя жаль. - Стасик опрокинул очередную порцию, словно вылил на
сторону. - Но мы тебе простим.
Игорю хотелось обыграть это императорское "мы", но он привычно
сдержался и получил одобрительный взгляд Елены. Около двенадцати Стасик
поднялся, оглядев стол, сунул в карман только открытую бутылку виски и
молча зашагал к выходу. По этому молчанию и выверенности шага Игорь понял,
что гость все-таки человек живой, на спиртное реагирует.
- До свидания. - Стасик пожал Игорю руку, поцеловал Елену в щеку. -
Хорошо у тебя, Леночка, спасибо. Договорились, завтра в одиннадцать я жду.
Девочки подхватили Стасика под руки, и он, словно коренник с
пристяжными, выкатился из квартиры.
- Стасик, - Елена рассмеялась, - если домой хоть что-нибудь не
принесет, спать не будет. Помню, спиртное кончилось, так он банку шпрот в
карман положил.
- Скупых мужчин не люблю, - сказал Игорь.
- Стасик скупой? Он в иной день тратит столько... - Елена махнула
рукой. - Тысячу в ресторане оставит, грошовую солонку в карман. Принцип:
мужик домой с пустыми руками возвращаться не должен. Как ты думаешь,
сколько ему лет? - Она ловко начала убирать со стола.
- Полтинник с копейками. - Игорь взял полотенце, приготовился
вытирать посуду.
- Шестьдесят три, ясненько? Квартира, дача, две машины, дел
невпроворот, девочки. Как он пьет, ты видел?
Игорю очень хотелось узнать: кто такой? Но привычка не задавать
вопросов сработала, он промолчал. Если тебе хотят сказать, скажут. Если не
хотят, то своим вопросом себя же поставишь в положение идиотское.
- Ты ему понравился. - Елена назвала фамилию, имя и отчество гостя.
Игорю напрягать память не понадобилось, он только присвистнул.
- Вот именно. Ты слышал? Завтра в одиннадцать. И не вздумай толкаться
около секретарши. Представься и проходи.
Ровно в одиннадцать Игорь Качалин назвал секретарше свою фамилию и
вошел в огромный шкаф, который был дверьми, ведущими в кабинет Стасика.
- Здравствуй! - Хозяин вышел навстречу, усадил Игоря за стол для
заседаний, устроился напротив. - Рассказывай. Меня ваша контора давно
интересует, подходящего человека у вас не видел.
- Спрашивайте. - Сначала Игорь хотел поинтересоваться, о чем именно
рассказывать, затем решил ограничиться одним словом.
Стасику конкретность и лаконичность Качалина явно понравились.
Прищурившись, будто прицеливался, он недолго подумал, затем начал задавать
очень разнообразные, но всегда точные вопросы. В основном его интересовали
люди, их сильные и слабые стороны, не наличие и отсутствие диплома, а
кругозор, уровень мышления. Он явно искал слабое место, причем не среди
руководителей, а среди лиц, отвечающих за поставку и хранение материалов.
Сделав в блокноте какие-то записи, хозяин взглянул на часы и поморщился.
- Человека я тебе дам, - прощаясь, он пожал руку, заглянул в лицо. -
На неделе загляну, обсудим.
Признаться, Игорь не очень понял намерения Стасика, лишь некоторое
время спустя обозначилась сложная машина, которую он запустил для
перекачивания государственных средств в личные карманы.
Елена ни о чем не спрашивала, вела себя так, будто никакого Стасика
не существует, и жизнь Качалиных продолжалась. Лишь через три месяца он
принес в дом деньги. Но как Елена не взглянула на восемьдесят рублей, так
она не стала смотреть и на два плотных конверта.
- Брось на трюмо, - поцеловала Качалина в щеку и продолжала
нескончаемые разговоры по телефону.
Через два года они зарегистрировали брак, отметили событие в
привычной компании, обслуживали их знакомые официанты.
Первое время Игорь пытался подсчитать, сколько он "бросает на трюмо",
но вскоре понял никчемность своей затеи. Машина Стасика работала, Игорь
