подпрыгнуть не могу -- все развалится.
-- Тут у меня "Теория скоростных полетов", -- сказал Доктор,
взвешивая в руке толстый том. -- Думаю, будет в самый раз.
Координатор вцепился в штурвал. Его тень металась по белой
поверхности пластика. Внезапно гора книг заколебалась.
-- Осторожно! -- крикнул Физик.
-- Не на что опереться, -- выдохнул Координатор. -- Держите
же, черт побери! -- рявкнул он.
Штурвал вырвался у него из рук. Координатор покачнулся, но
сумел восстановить равновесие. Вверх уже никто не смотрел --
взявшись за руки, они со всех сторон подпирали колеблющееся
сооружение, чтобы оно не рассыпалось.
-- Только не ругайся, нам стоит раз начать -- конца не
будет, -- предостерег снизу Доктор.
Координатор снова ухватился за штурвал. Неожиданно
послышался протяжный скрип, а потом глухой шорох расползающихся
томов. Координатор висел в воздухе, но штурвал, за который он
уцепился, сделал полный оборот.
-- И так далее, еще одиннадцать раз, -- сказал он, прыгнув
на рассыпавшиеся книги.
Через два часа под триумфальные крики люк был побежден.
Открывшаяся крышка повисла на уровне половины высоты коридора и
образовала как бы горизонтальный помост, по которому можно было
войти в шлюз без большого труда.
Скафандры в плоском стенном шкафу оказались в полной
сохранности. Теперь шкаф лежал горизонтально. Они ступали по его
дверцам.
-- Выходим все или как? -- спросил Химик.
-- Сначала попробуем открыть наружный люк...
Крышка люка была зажата так, словно составляла единый
монолит с корпусом. Сдвинуть рычаги не удалось, хотя на них
навалились вшестером, плечом к плечу.
-- Оказывается, долететь -- это пустяки; труднее иногда
выйти, -- подвел итог Доктор.
-- Очень остроумно, -- пробормотал сквозь зубы Инженер. Пот
заливал ему глаза.
Все уселись на дверцы стенного шкафа.
-- Я проголодался, -- признался среди полного молчания
Кибернетик.
-- Значит, нужно что-нибудь съесть, -- заявил Физик и
вызвался сходить на склад.
-- Лучше на кухню. В холодильнике может что-нибудь...
-- Мне одному не справиться. Нужно перебросать с полтонны
всякого хлама, чтобы добраться до припасов. Кто со мной?
Доктор отозвался первым. Химик встаал, немного помедлив.
Когда их головы исчезли за краем откинутой крышки и последний
отсвет фонарика, который они забрали с собой, погас, Координатор
сказал приглушенным голосом:
-- Я не хотел говорить. Вы более или менее представляете,
как обстоят дела?
-- Да, -- ответил Инженер черному мраку перед собой.
Он коснулся ноги Координатора вытянутой рукой и не убрал
пальцев. Он ощущал потребность в этом прикосновении.
-- Думаешь, разрезать крышку не удастся?
-- Чем? -- спросил Инженер.
-- Горелкой, электрической или газовой. У нас есть автоген
и...
-- Ты слышал об автогене, который может разрезать четверть
метра керамита? А?
Они помолчали. Из глубины корабля, как из железного
подземелья, доносился глухой шум.
-- Так что же? Что? -- нервно спросил Кибернетик.
Координатор и Инженер услышали, как хрустнули его суставы.
Кибернетик встал.
-- Садись, -- мягко, но решительно сказал Координатор.
-- Вы думаете, что... крышка сплавилась с корпусом?
-- Не обязательно, -- ответил Инженер. -- Ты вообще
понимаешь, что произошло?
-- Не совсем. Мы попали с космической скоростью в атмосферу
там, где ее не должно было быть. Почему? Автомат не мог ошибиться.
-- Автомат не ошибся. Мы ошиблись, -- сказал Координатор. --
Забыли о поправке на хвост.
-- На какой хвост? Что ты говоришь?
-- На газовый хвост, который растягивает за собой каждая
имеющая атмосферу планета в направлении, противоположном ее
движению. Ты не знаешь об этом?
-- Ну да, конечно. Мы врезались в этот хвост? Но он должен
быть страшно разреженным.
-- Десять в минус шестой, -- ответил Координатор, -- или
что-то около этого, но у нас было больше семидесяти километров в
секунду, дорогой мой. Нас как будто стена остановила, помните?
-- Да, -- подтвердил Инженер. -- А когда мы вошли в
атмосферу, скорость была еще десять, а то и все двенадцать
километров. Она должна была вообще развалиться, удивительно, что
выдержала.
-- Ракета?
-- Она рассчитана на двадцатикратную перегрузку, а прежде
чем экран лопнул, я своими глазами видел, как стрелка выскочила
за шкалу. Шкала имеет резерв до тридцати.
-- А мы?
-- Что мы?
-- Как мы могли выдержать? Ты же хочешь сказать, что было
постоянное торможение тридцать "же"?
-- Нет, не постоянное. Но в пиках наверняка. Ведь тормозные
двигатели работали на пределе. Поэтому и началась вибрация.
-- Но автоматы не подвели, и если бы не компрессоры... --
упрямо сказал Кибернетик.
Он не договорил -- в глубине корабля что-то покатилось со
звоном, как будто железные колеса по металлу. Потом все стихло.
-- Чего ты хочешь от компрессоров? -- сказал Инженер. -- Вот
придем в машинное отделение, и я тебе покажу, что они сделали в
пять раз больше, чем могли. Это ведь только вспомогательные
агрегаты. Сначала раскачало подшипники, а когда началась
вибрация...
-- Думаешь, резонанс?
-- Резонанс само собой. Вообще-то мы должны были размазаться
на протяжении пары километров, как тот грузовик на Нептуне,
понятно? Сам убедишься, когда увидишь машинное. Могу тебе заранее
сказать, как оно выглядит.
-- А я вовсе не рвусь увидеть машинное. Какого черта, почему
они так долго не возвращаются? Темно, аж глаза болят.
-- Свет у нас будет, не бойся, -- сказал Инженер.
Он все еще как бы случайно касался пальцами ноги
Координатора, который сидел неподвижно и молчал.
-- А в машинное пойдем так, со скуки. Все равно делать
больше нечего!
-- Ты серьезно думаешь, что нам отсюда не выбраться?
-- Нет, шучу. Обожаю такие шутки.
-- Перестань, -- произнес Координатор. -- Во-первых, есть
резервный люк.
-- Ну, знаешь! Резервный люк как раз под нами. Корабль
должен был основательно зарыться в грунт, я не уверен, что даже
этот люк выступает над поверхностью планеты.
-- Ну и что? У нас есть инструменты, мы можем выкопать
туннель.
-- А грузовой? -- сказал Кибернетик.
-- Залит, -- коротко ответил Инженер. -- Я заглядывал в
контрольный колодец. Должно быть, дала трещину одна из главных
цистерн -- там минимум два метра воды. Вероятно, радиоактивной.
-- С чего ты взял?
-- А с того, что так всегда бывает. Охлаждение реактора
летит в первую очередь. Для тебя это новость? Лучше забудь о
грузовом люке. Мы должны выйти через этот, если...
-- Выкопаем туннель, -- тихо повторил Координатор.
-- Теоретически это возможно, -- неожиданно согласился
Инженер.
Все трое замолчали. Послышались приближающиеся шаги, в
коридоре под ними стало светло, их ослепило, и они зажмурились.
-- Ветчина, сухари, тушенка или что там в этой коробке --
все из аварийного запаса! Тут шоколад, а здесь термосы. Давайте
наверх! -- обернувшись, сказал Доктор и первым вскарабкался на
крышку.
Он посветил Физику и Химику, пока они входили в шлюз и
расставляли банки и алюминиевые тарелки. Ели молча.
-- Термосы уцелели? -- внезапно удивился Кибернетик, наливая
кофе в свою кружку.
-- Удивительно, но это так. С консервами неплохо. Но
морозилка, холодильники, хлебные печи, малый синтезатор, очистная
аппаратура, водяные фильтры -- все в порошок.
-- Очистная аппаратура тоже? -- забеспокоился Кибернетик.
-- Тоже. Может, ее удалось бы исправить, если бы было чем.
Но это заколдованный круг: чтобы запустить хотя бы простейший
ремонтный полуавтомат, нужен ток, чтобы иметь ток -- нужно
отремонтировать агрегат, а для этого нужен полуавтомат.
-- Вы тут посовещались, гиганты техники? И что? Где луч
надежды? -- спросил Доктор, толсто намазывая маслом сухари и
укладывая сверху ломти ветчины. Не ожидая ответа, он продолжал:
-- Сопливым мальчишкой я прочитал, наверное, больше книг о
космонавтике, чем весит наша покойница, но там не было ни одного
рассказа, ни одной истории, даже анекдота о чем-нибудь похожем на
то, что случилось с нами. Почему -- не понимаю!
-- Потому что это скучно, -- язвительно обронил Кибернетик.
-- Да, это что-то новое -- межпланетный Робинзон, -- сказал
Доктор, завинчивая термос. -- Когда вернусь, опишу, если талант
позволит.
Внезапно стало тихо. Все принялись собирать банки. Наконец
Физик сообразил, что их можно спрятать в шкаф со скафандрами. Все
отошли к стене -- иначе нельзя было отворить дверцы в полу.
-- Знаете, мы слышали какие-то странные звуки, когда
возились на складе, -- сказал Химик.
-- Какие звуки?
-- Потрескивания, как будто ракету сдавливает пресс.
-- Думаешь, на нас какая-нибудь скала свалилась? -- спросил
Кибернетик.
-- Это совсем другое, -- вмешался Инженер. -- Наружная
обшивка при вхождении в атмосферу нагрелась, нос, возможно, даже
оплавился, а теперь части конструкции остывают, смещаются,
возникают внутренние напряжения, и отсюда эти звуки... О, и
сейчас слышно, прислушайтесь...
Все замолчали. Лица освещал фонарик, лежащий на плоском
кольце над люком. Внутри корабля послышался протяжный стон, серия
коротких слабеющих потрескивании, и наступила тишина.
-- А может, это какой-нибудь автомат? -- с надеждой в голосе
сказал Кибернетик.
-- Ты ведь сам видел.
-- Да, но мы не заглядывали в отсек резерва.
Кибернетик высунулся в темноту коридора и, стоя на самом
краю крышки, крикнул:
-- Автоматы резерва!!!
Его голос загрохотал в замкнутом помещении. Ответом ему была
тишина.
-- Иди сюда, осмотрим как следует люк, -- сказал Инженер.
Он опустился на колени перед плавно вогнутой плитой и,
приблизив лицо к кромке, освещал ее сантиметр за сантиметром. Он
водил световым пятнышком по уплотнению, которое прочертила еле
заметная сетка трещин.
-- Внутри нигде не расплавилось; впрочем, это неудивительно:
керамит очень плохо проводит тепло.
-- Может, попробуем еще раз? -- предложил Доктор, берясь за
рукоятку.
-- Это бессмысленно, -- запротестовал Химик.
Инженер приложил ладонь к крышке люка и вскочил:
-- Ребята, нужна вода! Много холодной воды!
-- Зачем?
-- Дотроньтесь до крышки -- горячая, а?!
К крышке прикоснулось несколько одновременно протянутых рук.
-- Почти обжигает, -- сказал кто-то.
-- Это наше счастье!
-- Почему?
-- Корпус разогрет, он расширился, и крышка тоже. Если мы
будем ее охлаждать, она сожмется и, может, удастся ее открыть.
-- Вода -- это мало. Может, есть лед. Он должен быть в
морозилках, -- сказал Координатор.
Один за другим Физик, Химик, Кибернетик, Доктор соскакивали
в коридор, который грохотал под тяжестью их шагов.
Координатор остался около люка вместе с Инженером.
-- Поддастся, -- сказал он тихо, как бы про себя.
-- Если не заплавилась, -- буркнул Инженер. Разведя руки, он
водил ими по кромке люка, проверяя температуру. -- Керамит
начинает плавиться при температуре выше трех тысяч семисот
градусов. Ты не заметил, сколько под конец было на обшивке?
-- Под конец все приборы показывали данные прошлогоднего
календаря. Во время торможения было больше двух с половиной, если
не ошибаюсь.
-- Две с половиной тысячи градусов -- это еще не страшно.
-- Да, но потом!
Над горизонтальным изломом крышки показалось разгоряченное
