кое-какую одежду, благо ее чемодан, лежавший в машине Хэккета, был
уничтожен взрывом, Хэккет тоже купил себе несколько рубашек и других
мелочей. Затем они отправились дальше.
Почти ровно в девять часов утра машина въехала в небольшой
городок-деревню, в которой жило не более пятисот жителей. Когда они ехали
по главной улице, Люси напряженно глядела в окна.
- Это я помню, - сказала она, когда они проезжали мимо школы из
красного кирпича. - А это - танцевальная площадка. Эти магазины - новые,
но вот и старая аптека. Я всегда пила здесь содовую, когда мне было
двенадцать лет. Моя родственница живет за углом. Сверните здесь направо,
пожалуйста.
Автомобиль остановился перед маленьким и стареньким коттеджем, вокруг
которого росли заросли малины и цветов.
Кузина была много старше Люси. Она с важностью приветствовала ее.
- Президент Соединенных Штатов звонил мне вчера вечером, - сказала
она, как будто для нее в этом не было ничего необычного. - Мы очень
приятно побеседовали. Я приготовила для тебя комнату, Люси, но что мне
делать с мистером Хэккетом - ума не приложу. Сюда ко всем приезжает
столько родственников и знакомых - говорят, в городах совсем невозможно
стало жить, что я не смогла найти для него ни одного свободного дома.
Поэтому я поставила ему навес вот здесь, в кустарнике. Не может же он быть
с нами под одной крышей, когда мы обе не замужем!
- Я постараюсь вам не мешать, - сказал Хэккет. - И, может быть, мы не
задержимся надолго.
- Когда президент Соединенных Штатов просит помочь старого друга, -
твердо сказала кузина Люси, - никто не может мне помешать. Но, боже мой,
Люси, он же просил меня никому не говорить, что в твоем приезде сюда
кроется что-то необычное! Я никому не должна говорить, что он мне звонил.
Я даже не могу никому сказать, что он прекрасно помнит, как один ужасный
мальчик развернул мой завтрак, когда я поднялась отвечать, и я села прямо
на два куска хлеба, густо намазанных малиновым джемом!
Мисс Констанс Тэйл была одной из немногих, которая не потеряла
рассудка от тех даров, которые наобещали нам грэкхи. Правда, она нигде не
работала, поэтому безработица мало ее трогала. Но у нее не было причин и
восхищаться грэкхами. Она имела все, что ей было нужно и без даров. Она
занималась тем, чем хотела. Но когда сам президент Соединенных Штатов
обратился к ней с просьбой, она всей душой пошла навстречу тому, что от
нее требовалось.
Такие люди, как кузина Люси, очень ценны. Те из нас, кто сделали сами
из себя дураков, снимают перед ней шляпу. Мы не чувствуем смущения, потому
что они все равно не заметят этого нашего жеста или просто не поймут, что
он значит. Они просто будут вести себя как обычно. Но мы вели себя, как
идиоты!
8
На следующий день во всех газетах только и писали о прощании с
инопланетянами. Приводились различные выдержки из речей и ничего другого
не отмечалось, кроме огромной благодарности за все, что грэкхи для нас
сделали. О том, что все подарки они оставили то ли из презрения, то ли из
безразличия, нигде не упоминалось. Было несколько слов о том
разочаровании, которое испытали грэкхи, не выразив благодарности двум
людям, спасшим их товарища. Но о том, что неподалеку взорвался автомобиль,
не было ни слова. И ни слова не говорилось о раскопках, производившихся
после отлета чужаков. Молчали абсолютно все - даже посол из-за железного
занавеса - как бы оказывая этим услугу людям, которых они должны были
убить и чуть было не убили. К тому же, репортеры вряд ли знали о помойной
яме. Все это хранилось в строжайшей тайне. Да и в любом случае, никогда бы
не было напечатано.
Много писали и о корабле пришельцев, за которым наблюдали в
телескопы. Примерно на высоте тысячи миль от Земли он просто исчез. Газеты
утверждали, что грэкхи сейчас направляются домой, путешествуя со
скоростью, во много раз превышающей скорость света. Корабль исчез тогда,
когда в ход был пущен межзвездный двигатель.
Писалось также о всяких слухах и брожениях а также о требованиях
народа, чтобы правительство быстрее позаботилось о том, чтобы трансляторы
энергии и прочие приспособления были пущены в ход в массовое производство.
Но в городке Трэйлоре все было спокойно. Не было здесь ни заводов, ни
промышленности. Все знали друг о друге - по крайней мере до недавних пор.
Сейчас Трэйлор был переполнен понаехавшими родственниками, которые мечтали
вывезти своих детей из больших городов. Это было разумно. Следует все-таки
помнить, что осталось немало людей в то время, как весь остальной мир
сошел с ума.
Хэккет был доволен, что Люси живет в Трэйлоре. Он довольно быстро
узнал, что кузина Люси всем говорит, что та приехала просто навестить ее,
а привез Люси ее жених, который хочет подождать, пока все станет на свои
места, а затем найти себе работу. Она объяснила Люси, что в это все
поверили. Раз уж она не могла сообщить своим друзьям, что ее старый друг,
президент Соединенных Штатов, просил ее об одолжении, ей пришлось выдумать
нечто другое. Она это и сделала.
Люси все время выглядела взволнованной, и безо всякой причины. Хэккет
никогда не делал ей предложения, если не считать того, когда сказал, что
женится на ней из-за ее ума. Такое положение вещей Люси не очень
нравилось. Она была недовольна своей кузиной. Она даже довольно сухо
разговаривала с Хэккетом, когда тот вернулся после обозрения городка.
- Корабль грэкхов улетел только вчера, - сказал он, - а на нас уже
было совершено два покушения. И нас отправили сюда, где все друг друга
знают. Быстро они действуют! Сюда уже приезжал даже этот человек из ФБР,
который должен нас охранять, а так как он родился здесь, никто и не
подозревает, что он здесь по специальному заданию.
Люси не ответила. Она помогала кузине накрывать на стол.
- Он приехал сюда в отпуск, - продолжал Хэккет, - и никто не думает,
что он выполняет работу ФБР потому что сам из ФБР!
Люси опять промолчала. Она вышла на кухню и сразу же вернулась
обратно.
- Я думал, - сказал Хэккет, - тебе будет приятно узнать, что нас
охраняют.
Вошла родственница Люси. Они уселись за стол, Люси - очень спокойная,
а мисс Констанс Тэйл - очень важная, полная сознанием, что оказывает
услугу своему другу, президенту Соединенных Штатов. Она спросила Хэккета,
чем он занимается, так как она об этом понятия не имела.
- Можно сказать, что я - механик-теоретик, - попытался объяснить он.
- Но сейчас мне нечего делать. Никто больше не интересуется человеческими
творениями. Все считают, что только аппараты грэкхов смогут предоставить
им все, чего они пожелают. Возможно, они правы.
- Мне не нравятся грэкхи, - сказала мисс Тэйл с важностью. - Не знаю,
чего они там хотят, но из-за них вся эта сумятица! Президент Соединенных
Штатов упомянул мне об этом.
- Боюсь, что из-за меня у вас тоже беспорядок, - сказал Хэккет. - Но
я надеюсь, что не буду долго затруднять вас. Я скоро уеду.
Люси уставилась на него. Ее кузина твердо сказала:
- Вы знаете лучше, что вам надо, мистер Хэккет. - Но смею уверить
вас, что вы здесь - желанный гость так долго, пока этот кустарник
устраивает вас. Когда такой старый друг, как президент Соединенных Штатов
просит за кого-то...
- Когда ты уезжаешь, Джим? - с тревогой сказала Люси. - Я не знала...
- Когда уверюсь в том, что ты в безопасности. - Он улыбнулся мисс
Тэйл и продолжал: - Когда я прошелся по всему городку и убедился, что
здесь нет ни одного мужчины, которым Люси могла бы восхититься.
Мисс Констанс Тэйл добродушно посмотрела на Люси. Люси выглядела
расстроенной. Мисс Констанс Тэйл моментально почувствовала, что в этом
есть и ее вина и поняла, в чем было дело.
Позже Люси пришла в некое подобие сарая для дров, построенного в
кустарнике. Хэккет нетерпеливо мерил шагами пол.
- Что там насчет твоего отъезда? - прямо спросила она.
- Скоро, - ответил он. - Сейчас я просто убиваю время. Мне так
велено, впрочем, как и тебе. Сидеть спокойно и оставаться в живых.
- Но ты сказал...
- Что я уезжаю. Я уеду, как только додумаю одну свою идею. Потом я
приеду обратно, если у меня ничего не выйдет или если меня поймают.
- Но... что...
- У меня есть идея, - повторил Хэккет, - которая может объяснить,
почему мы не понимаем, как работают аппараты грэкхов, которые они нам
оставили. Это не очень здоровая идея. Не думаю, что кто-нибудь кроме меня
отнесется к ней серьезно.
- Ты мне скажешь?
Он пожал плечами.
- Насколько правдивы грэкхи? - спросил он.
- Но... по-моему, они вообще не... Им вообще нельзя ни в чем верить!
- Они сказали, - продолжал Хэккет, - что они благодарны нам за
спасение алдарианина. Но они сначала пытали, а затем убили его. Они лгали?
Люси кивнула головой. Мысль об этом была ей неприятна.
- Они сказали, что алдариане - их ученики, но они убивали их более
или менее регулярно, женщин и детей тоже. Так как - они лгали?
Люси в недоумении уставилась на него.
- Это... это может быть. Я не знаю. Но это может быть...
- Они сказали, что оставляют с нами несколько алдариан, вызвавшихся
добровольно помочь нам. Ты думаешь, что это правда?
- Не знаю.
- Мне нравятся алдариане, - сказал Хэккет. - Они нравятся всем. Они
делают всякие сумасшедшие вещи, порядка того, что ведут незнакомые машины
в интенсивном уличном движении. Но на корабле были женщины алдарианки и
дети, о чем грэкхи не упомянули, и двое из них были убиты, а также и один
ребенок. Помнишь? Грэкхи хотят выглядеть такими добрыми и благородными.
Но, может быть, они держат женщин и детей, как заложников, чтобы их мужья
и отцы не наделали каких-нибудь глупостей. Нескольким алдарианам разрешили
остаться на Земле. Ты думаешь, что грэкхи сделали это по доброте
сердечной?
Люси, закусив нижнюю губу, уставилась на него.
- Нет... Я не верю, что... по крайней мере, когда ты говоришь...
- Ты сказала, что тебе пришла в голову мысль о натянутых отношениях
между алдарианами и грэкхами. Над этими словами следовало подумать. Но
если алдариане похожи на людей, а ведут они себя почти так же! - а люди,
которых они любят, остались заложниками у грэкхов, которые несомненно
убьют их, а может быть, замучают, если алдариане откажутся выполнять их
приказы - они будут драться за грэкхов зубами и ногтями. Им ничего не
останется делать! Поэтому, на них нам особенно полагаться нечего. Так?
Люси выглядела подавленной.
- Это ужасно, Джим! Но, может быть, ты и прав...
- Ты знаешь, что это так. Ты видишь, к чему я клоню? Грэкхи лжецы! И
посмотри, в каком положении мы очутились благодаря им! Мы варвары! Мы
используем их удобрения, но не знаем, как их изготовить. Мы делаем из
морской воды пресную с помощью их аппаратов. Мы знаем, что получается, но
не знаем, почему. Мы используем трансляторы энергии, но мы не понимаем,
как они работают. Мы - как дикари, которым дали паровые локомотивы и
магнитофоны... Мы видим, что они действуют, но не понимаем, как. Вот у
меня и возникла сумасшедшая мысль, почему мы этого не понимаем. Она
слишком сумасшедшая для того, чтобы ее хоть кто-нибудь счел здравой. Мне
все придется сделать самому - и у меня могут быть неприятности. И я совсем
не хочу сидеть в тюрьме, когда грэкхи вернутся сюда.
Люси заколебалась.
- Можешь ты мне сказать, в чем все-таки заключается твоя мысль?
- В том, что грэкхи - лжецы!
Она непонимающе на него взглянула.
