устраивал самую обычную охоту - с загоняющими, с собаками, с сотней
помощников. Чтобы получить вознаграждение за голову и сердце убитого
зверя, пропить в кабаках и шляться дальше по горам в поисках
следующей добычи. Драконоборец, проклятые пустоши, герой занюханный!
Как погиб Онург, знаешь?
- Нет, - почти испуганно ответила девушка.
- Вот-вот, - усмехнулся Мейчон, - об этом-то в песнях не
поется. Он захлебнулся в собственной блевотине в одном из трактиров.
А Клест из Фиинтфи всю жизнь боролся с черным магом... Вот видишь,
уже и имени его не помню... А когда победил врага, наложил на себя
руки. А другие герои из песен? Легендарный Лайк из Веика, слышала о
таком? Так вот он кончил жизнь грязным нищим на базарной площади.
Долго жил, больше девяти сроков Димоэта... подачками и отбросами.
Когда кончается здоровье, то оказывается - жить нечем и незачем. А
сколько было героев, о которых и песен не сложено? Которые погибли
безвестно, пусть и в неравном бою. Сейчас уже никто и не вспомнит
даже за что именно они погибли...
- Как ты мрачно говоришь, Мейчон...
- Мрачно... - повторил он и кивнул: - Да, наверное, мрачно.
Возьми меня, например. Сейчас мой друг в беде. Меня пытались убить и
еще попытаются. Это неважно. Рано или поздно все закончится - или я
спасу друга, оставшись жив, или не спасу и погибну сам. Спасу - буду
герой. А потом уйду в никуда, потому что здесь мне больше нечего
будет делать. И не знаю куда идти... Впрочем, это-то как раз не
проблема - пошел в Храм Войны, так называются кабачки в Реухале, где
вербуют наемников, и отправился на войну. Куда угодно. Да и героев,
способных освободить деревню от чудища или разбойников, тоже всегда
ищут. Но зачем мне это?
- Твое имя золотыми буквами уже нанесли у входа на Арену
Димоэта, - вдруг сказала Сейс. - Я знаю, я сама бегала смотреть.
- Золотыми буквами... Это лишь буквы. После победы на
Состязаниях я держал в руках сказочное богатство - оно протекло
сквозь пальцы. Меня просили стать Учителем - что может быть в жизни
лучше? Я не смог. У меня была любовь... Четыре года я терпел лишения
ради нее. Ее тоже звали Сейс, но у нее было по четыре пальца на
руках... Я даже не знал, что она умерла год назад, я жил любовью. Я
ее потерял и не знаю зачем жить дальше. У меня нет ничего. Нет
никого, кому хотелось бы служить жизнью и честью...
Голос Мейчона был хрипл от волнения, грудь вздымалась, словно он
отбил первые страшные атаки врага и снова готов вступить в бой. Глаза
на миг сверкнули яростным огнем.
- Я видел сегодня королей - там, в Храме Димоэта. Если бы хоть
один из них был достоин, чтобы я ему служил! И не надо было бы мне
ничего больше! Элл Кмелл неплохой человек, но и ему служить незачем.
Я воин, не маг, я не могу созидать - только убивать. Но и это надо
делать ради чего-то, не ради ежевечерней выпивки...
- Но сейчас ты борешься за друга, - попыталась возразить Сейс.
Она была испугана - неизвестно чем. Словами возлюбленного.
- Да, - кивнул он. - Борюсь за друга. И, совершив очередной
подвиг, я уйду. Потому что другу в обычной жизни, когда нет
опасности, я не нужен. Да и мне не нужна жизнь без опасности. Если бы
нашелся человек, которому бы я мог служить своим опытом и умением и
знать, для чего это нужно... Но нет такого. И я снова уйду в никуда.
Свершил подвиг - уходи, ты никому больше не нужен. Кроме мускулов и
умения убивать ничего не нужно людям, не нужны твои мысли, твои
чувства...
Он замолчал. Плеснул из кувшина еще вина и залпом выпил - две
струйки, словно кровь, потекли по обнаженной груди.
- Не уходи, Мейчон, - вдруг сказала Сейс. - Ты нужен мне.
Глава 8
Для суда над эллом Итсевд-ди-Реухала, согласно со званием и
положением подсудимого, был избран большой зал Храма Правосудия.
В другое время зал был бы переполнен, но сейчас, после почти
двенадцати дней нескончаемых праздников, люди просто-напросто устали
от зрелищ. Зал был наполнен чуть больше, чем наполовину, но из-за
огромных размеров казалось, что занято около трети зрительских мест.
Трэггану осматривал присутствующих, но Млейн он не видел. Ее
отец сидел с каменным выражением лица в кресле в рядах для знати, но
Млейн не было.
Млейн в зале Храма Правосудия не было.
Трэггану сидел в ложе для обвиняемых, расположенной над
зрительскими рядами, почти под самым потолком, выкрашенным в белую и
черную клетку. Сзади стояли два элирана, с обнаженными мечами.
Трэггану не принесли чистую одежду и даже не позволили вымыться
и побриться. Щетина, выползшая за эти дни не красила его, а шрам
набряк и придавал ему неприятный вид. Грязная рубаха висела, словно
рубище. Интересно, не дав ему привести себя в порядок, вершители
правосудия хотят показать простому люду, что и самые знатные люди
могут выглядеть непривлекательно и тоже могут совершать преступления?
Вид Трэггану ни у кого в зале не вызывал симпатии и сочувствия,
зрители заранее убедили себя в его виновности.
В ложе напротив обвиняемого сидел прославленный защитник Чеггу
- чинный и аккуратно одетый. Не обращая внимания на шум в зале, он
читал какой-то свиток.
Слева находилась ложа элирана, который будет доказывать, что
Трэггану убил монаха Иераггу, справа - ложа жреца Храма Правосудия.
Вниз уходили трибуны, и в самом низу располагался восьмигранный стол,
за который сядут восемь судей (все - с пятью пальцами на руках),
чтобы решить судьбу Трэггану. Более восьмидесяти человек, занятием
коих было судить преступников, сидели в специально отведенных для них
рядах, ожидая кого из них выберут обвинитель и защитник.
Каждое слово, произнесенное в зале, было прекрасно слышно с
любого места - то ли благодаря таланту строителей, то ли благодаря
искусству магии. Зрителям категорически было запрещено разговаривать
во время процесса под угрозой немедленного вывода прочь. Поэтому на
восьми лестницах, ведущих к столу судьи, стояли стражники, готовые
немедленно вывести нарушителя, кем бы он ни был.
В ложе появился жрец Храма Правосудия и все присутствующие
мгновенно замолчали. Выждав паузу, жрец поднял вверх левую руку и
медленно-торжественно произнес:
- Волей Димоэта начинается суд на Трэггану, эллом
Итсевд-ди-Реухала, обвиняемым в убийстве монаха зеленого братства
Иераггу из Итсевда. Мудрый Димоэт решил, чтобы суд состоялся сегодня
и сказал: "Да будут наказаны виновные в смерти монаха, каким бы
подлым и мерзким не был убитый". Пусть сбудется воля великого
Димоэта, повелителя Аддакая, хозяина души каждого человека.
Все, находящиеся в зале встали, чтя верховного бога.
Затем началась скучная, рутинная работа по выбору восьми судей.
Жрец объявлял имя кандидата, тот вставал и элиран-обвинитель и
защитник задавали ему вопросы, чтобы выяснить беспристрастность
кандидата в отношении обвиняемого.
Защитник Чеггу отклонил лишь одну кандидатуру - жителя
итсевдского квартала Реухала; обвинителю не понравились три
претендента.
Наконец, полный состав судей был избран и они заняли свои места
за восьмигранным столом.
Судьи, которым предстояло вынести вердикт, должны сидеть внизу,
под взглядами всех собравшихся. Лишь собственная совесть,
доскональное знание законов и воля Димоэта должны руководить ими.
Если четверо судей решат, что обвиняемый виновен, а четверо, что
невинен, будет назначен новый суд на следующий день, с новым составом
судей. Если же пятеро придут к решению, что обвиняемый виновен, то
трое несогласных с ними снимают с себя роль судей и, в случае, если
великий Димоэт позволит казнить осужденного, больше никогда не оденут
черно-белого свитера судьи.
По приказу жреца Храма Правосудия элиран-обвинитель вызвал
своего первого очевидца, элирана пятой грани Фуллэгу, и тот, стараясь
не смотреть в сторону Трэггану, честно рассказал, что в день
пробуждения аддаканов видел, как монах Иераггу произносил
оскорбительные речи и бросил вызов, который приняли элл Трэггану и
элин Мейчон. Он рассказал о поединке на Ристалище Чести, а потом
ответил на каверзные вопросы защитника и на вопросы двух судей,
которые хотели разобраться со всеми деталями. У обвиняемого вопросов
к элирану Фуллэгу не было.
Потом в ложе элирана-обвинителя по очереди появились два
вельможи из свиты короля Итсевда и рассказали, что Иераггу был на
пиру в день пробуждения аддаканов в доме элла Трэггану, там он снова
повздорил с эллом Трэггану. Как монах покидал дом элла
Итсевд-ди-Реухала, они не видели.
Следующим в ложу элирана-обвинителя вошел маг-эскулап,
обследовавший тело убитого. Два его помощника внесли магический куб,
где прямо в воздухе развалилась точная копия монаха, каким видел его
в последний раз Трэггану.
Маг-эскулап долго и нудно рассказывал, что покойный умер от
удара кинжалом в сердце и что смерть наступила около полуночи после
дня пробуждения аддаканов.
Обвинитель продемонстрировал ему кинжал и маг-эскулап
подтвердил, что именно это оружие извлек из тела покойника.
Затем в ложе обвинителя появился Варрину, слуга из дворца
Трэггану.
- Вы видели этого человека живым? - спросил обвинитель,
указывая на магическую копию монаха.
- Да, - уверенно сказал Варрину. - В тот день, когда у нас
давали пир, он сидел за столом, а потом вместе с хозяином прошел в
верхний кабинет.
- Вы сами видели, как они проходили вместе по лестнице, ведущей
к верхнему кабинету?
- Да. Хозяин сказал, чтобы я нашел Кейону, его личного слугу, и
отправил наверх.
- Вы нашли Кейону?
- Да.
- Больше вы монаха не видели?
- Нет, но на следующее утро ко мне подошел страшно
взволнованный Кейону, привел к верхнему кабинету хозяина и попросил
посмотреть в замочную скважину и посоветовать, что делать. Я заглянул
и увидел монаха в кресле. Вернее, видна была лишь его безжизненная
рука - она была в том же положении вот как сейчас, - он указал на
магическую копию монаха. - Тогда я сказал Кейону, что нужно идти в
элиранат. Он так и сделал.
- Вам знаком вот этот кинжал? Он принадлежал вашему хозяину?
- Я не знаю. У хозяина много оружия, а я ничего в нем не
понимаю.
- У меня больше нет вопросов, - объявил элиран-обвинитель.
- У обвиняемого будут вопросы к этому человеку? - спросил жрец
Храма Правосудия.
- Он врет, - совершенно спокойно сказал Трэггану, - он не мог
видеть меня, поднимающимся по лестнице вместе с монахом, потому что
этого не было.
- Клянусь, я не вру! - заорал Варрину.
- Позвольте мне задать несколько вопросов, - встал со своего
места защитник Чеггу.
Коварными ловушками он пытался запутать слугу, но тот говорил
уверенно и нигде не сбился, потому что его версия была проста и
выучил ее он добросовестно.
Следующими очевидцами выступили еще двое слуг Трэггану, которых
он даже по имени не знал. Они утверждали, что тоже видели хозяина
вместе с монахом, как они уходили из пиршественного зала в сторону
лестницы наверх.
Они клялись всем возможным в правдивости своих слов и запутать
их прославленному защитнику, прошедшему огонь и воду и повидавшего в
своей жизни множество лжецов, так и не удалось.
Трэггану понял, что ложь их тщательно продумана и выверена,
разумеется сами они придумать так не могли - кто-то очень умный
стоял за ними. Трэггану догадывался, кто это мог быть, но полной
уверенности не имел.
Он понимал, что это могла быть интрига короля Итсевда, которому
он чем-то не угодил и тот решил убрать впавшего в немилость
подданного, обладающего значительной властью в Городе Городов. Или
отец Млейн задумал все это, чтобы стать опекуном наследника
Итсевд-ди-Реухала и поправить свои пошатнувшиеся финансовые дела,
которые, как слышал Трэггану, всегда были в незавидном положении -
элл Канеррану просто пускал всем пыль в глаза, распространяя слухи о
своем богатстве, которое растаяло много лет назад.
Элиран-обвинитель пригласил в свою ложу элирана шестой грани
