ванья.
Спал он тут же на диване ничком и совершенно бесшумно.
Бывало проснешься, а в комнате тихо-тихо, аж жутко становит-
ся. Встану, подойду поближе, посмотрю - нет дышит, и успоко-
енный иду опять спать.
Запомнились удивительные методы его самолечения. Прини-
296
мать таблетки не любил, но приходилось. Тогда он всю дневную
порцию собирал у себя на ладони и разом глотал- мол, там са-
ми разберутся для чего какая. Чаще всего лечился сам и лечил
окружающих дымным порохом, разведенном спиртом в различных
пропорциях.То и другое носил в заднем кармане в плоской кру-
глой фляжечке, разделенной на две половины с завинчивающейся
крышкой. Разводил составы в серебряной рюмочке грамм на 25 с
голубой эмалью на внешней стенке и на витой ножке, которую
носил в кармане пиджака.
Помню, бывало, приедет вечером в субботу продрогший в
электричке. Разденется, чаю выпьет, а потом ходит по всей
квартире и собирает на спичку чистую паутинку.Наберет с кру-
пную горошину, разведет в спирте. Хлопнет рюмку и спать. Ут-
ром встает здоровый и бодрый.
Как то раз строгал я при деде доску финкой. Нож сорвал-
ся и я проткнул им левую ладонь насквозь, аж острие ножа с
другой стороны вышло.
Дед схватил меня за руку,выдернул финку, задрал мне ру-
ку вверх и заставил сжимать и раззжимать кулак.Кровь, как ни
странно, течь весьма быстро перестала - только кулак сжимать
больно было
Дед тут же вынул рюмочку, налил в нее спирт и насыпал
пороху. Сделал кашицу и затем большим пальцем вмазал мне ее
в рану с обеих сторон ладони. Заставил подержать руку вверх,
а потом - полежать немного. Зажила рана быстро - только года
два или три на той и другой стороне кисти было по синей чер-
точке. Дед тогда сказал, что мне крупно повезло - разрезав
сухожилья - мог стать инвалидом.
Он удивительно здорово умел подмечать смешное.
Так вплоть до начала перестройки в разговорах об огрех-
ах нашего социалистического планирования кто-нибудь обязате-
льно вспоминал грубоватую частушку, которую услышал дед в
электричке на пути из Куровской:
"Все по плану, все по плану,
С..ть велят по килограмму,
Как нас...шь килограмм,
Когда хлеба триста грамм?"
Помню одно из довоенных писем его ко мне начиналось так:
- "О сын белого слона и зеленой обезьяны, а спины нет..."
"Белый слон" - это мой отец - Юрий Николаевич Либединс-
кий, а "зеленая обезьяна, а спины нет"- мать моя - Мария Фе-
доровна Берггольц.
Первое прозвище, очевидно, намекало на то, что отец,не-
смотря на всю партийную ортадоксальность, был человеком неп-
рактичным и по сути своей идеалист-мечтатель. А мать так бы-
ла прозвана из-за вертлявости и почти девичьей ледащности.
Дед вообще любил давать прозвищи и смешные имена.Так по
рассказам бабушки детей брата ее отца звали Ардальон и Вифс-
толия. Дед притворялся, что не может этого произнести и звал
их: Медальон и Пистолет.
297
Хорошим примером юмора деда служит письмо жене от 28.06.
46 г.
Письма из Куровской 1945 г.
5 октября
17 -"-
20 -"-
6 ноября
1946 г.
4 января
Письмо Ф.Х. к М.Т. на 1,5 листах гладкой бумаги черными
чернилами.
"4/1 46 ст.Куровская.К.Р.ж.дороги.Дом инвалидов
Маня!
Получил посылку и письмо в целости, хотя поздравления и
опаздали, но от милых дочерей и этого нет.
Конечно, о смерти Володи, твой от"езд и переезд на новую
квартиру узнал от Павлуши.
Видел Лялю в Москве, случайно был вызван на с"езд, а то
никто бы тоже не сообразил бы мне об этом. Конечно ей было
"некогда"и она не нашла время уделить вечерок посидеть у Му-
си. Конечно жаль, что случилась с ней эта катастрофа.Но ска-
зано "чти отца твоего и мать твою и т. д. ей повод вечно и
благо за выполнение ей воздастся."Суди сама - ни от кого из
вас я не получал ни на новый год, ни на другие мои праздники
ни письма, ничего. Хуже того уезжая из Тулы написал я Г. И.
Вашке письмо, в котором дал адрес Ляли, ведь думал я попасть
в Л. Сегодня я получил письмо от его дочери из Л., что он, а
он аккуратный человек, послал мне письмо на Лялин адрес, но
этого письма я не получил. Согласись уж это не хорошо. Коне-
чно, помимо того, что она вообще не отвечает на письма. Уве-
рен, что она, да и "хохол" и не думали хлопотать обо мне и
впредь будет тоже. Ну, Аллах, им судья! Знаю, что Муся поех-
ала в Л. с театром, думаю, что уже приехала в Москву - у ме-
ня была к ней просьба,а вот сообщить мне о своем приезде об-
ратно - ей "некогда". Ты в письме пишешь и спрашиваешь - как
я живу? Сей акт внимания приятен, но ведь не приезжал бы ко
мне Павлуша и этого не было бы. Скажу, что живу я в сытости,
тиши, работой не отягащен и мыслю, где такое место у вас(Га-
тчина - Петергоф и т.д.) и я был бы доволен. Почему? Потому
что глядя на моих опекаемых, которые мычат, лежат недвижимо,
никем не посещаемы и всеми забытыми- Мне представляется кар-
тина моего бытия /нрзб/ И думаю, что будь вы поближе, то ес-
ли не Маня, то Аня или Таня нет-нет, да заглянули бы ко мне.
Все! Итак: Да будет мир праху нашему, милые девицы, сподвиж-
ницы: Маня, Аня, Таня! В душах ваших да будет мир, благогов-
298
ения, а утроба ваша да будет всегда полна млеком, медом и
акридами. Остаюсь ваш молитвенник во иночестве Феофан в миру
Федор Б.
P.S.Поздравляю тебя с наступающим днем Ангела, если Муся у
вас, то ее поздравь.
24 марта 1946 г.
Письмо Ф.Х. к М.Т. - отдельный листок из какой-то учет-
ной книги черными чернилами.
"24/III 46 ст. Куровская К.-Р.ж.д. Инвалидный дом, 24
Маня!
После последнего приезда Павлика прошло значительное
время. Он обещал мне по приезде на место написать, а письма
нет. Как будто он свои обещания держит, а потому это меня
несколько беспокоит. Будь бодра срочно сообщи мне его ленин-
градский адрес, его жены, пиши если, что знаешь о нем. Если
тебе некогда, то прошу это сообщить Тане или Ане и попросить
их сделать это. Привет вам всем и лучшие пожелания."
28 июня 1946 г.
Письмо Ф.Х. к М.Т. на листах 12х17 из тетради в линейку
черными чернилами 5,5 стр.
"28/V1 46 ст.Куровская Инвалидный дом 24
Маша!
Сегодня прибыл из Москвы, где был у Муси. Твои аханья и
оханья напрасны. Больную я не застал дома: была в гостях у
Ирэны. Ничего опасного нет. Хуже всего, что два лодыря Воло-
дя и Миша (твое произведение) не могли у чайника приделать
ручку. Надо было обвариться и тогда сама пострадавшая доста-
ла проволки и кое-как приделала ручку. Теперь дело со штепс-
елем. Чувствую, что будет или короткое замыкание или еще что
-нибудь. Лично я ожег сильно большой палец. Муся поступила в
какой-то "гастролирующий" театр - 6 мес. будет скитаться по
РСФСР, а шесть месяцев будет в Москве. Она мотивировала тем,
что ей будут ...... кажется дали большие роли.Конечно это не
худо ей поработать и может быть выйдет из этого толк. Но у
меня лично, конечно могу и ошибаться, мысли другие.
Муся по натуре кукушка, холостая бабенка. Два лоботряса Вол-
одя и Миша ей надоели - ведь за ними надо ухаживать - вот она
и думает удрать от них и от всей своей неприглядной семейно-
клоповной (у ней не комнаты, а зверинец их) жизни. В общем-то
ведь не знаешь где потеряешь, где найдешь? Может все будет к
лучшему. Мишу думает она отправить к вам в Ленинград, а там-
как-нибудь образуется.
Когда я ей указал на всю ее неряшливую жизнь,то она лу-
чше ничего мне возразить сказав, что хорошей хозяйкой она-бы
могла-бы быть только при богатстве и при прислуге. На это я
299
ей указал на арабскую поговорку, которая гласит: "Не мудрено
из ружья убить ежа, а вот попробуй убить ежа голой задницей".
Хорошо, что согласилась, что это мудрено - хоть есть у нее
самокритика! В общем твое тигрино-материнское может успокои-
ться. Помог, чем мог. Сам сегодня со станции приплелся без
ботинок - босым. Думаю, в августе, сентябре побывать у вас.
О себе не пишу, ведь вам все равно- что со мной. Привет Ане,
Тане и всем тем, кто хорошо к вам относится.
ФБ.
P.S. Я на днях писал Ляле, вернее писал ей инвалид-артист, а
я лишь просил исполнить его просьбу. Конечно, как и полагае-
тся, ответа нет. Узнай где Петя и сообщи мне его адрес. Пис-
ал мне Павлуша, что приедет ко мне числа 16/V1 46, но до сих
пор его нет. Приехал-ли он хоть домой-то? Тоже сообщи.
ФБ."
30(?) 06 46
Конверт от письма Ф.Х. к М.Т. по адресу: Ленинград п/с
з. Большой проспект 2/1 кв 17 М.Т.Берггольцъ. Печать 2.7.46,
на обороте 2 печати - Ленинград, 5.7.46.
1947г.
(со слов моей матери - М.Ф.Берггольц)
В начале 1947 года Ольга Берггольц в театре Акимова
увидела в соседнем кресле какого-то странно-знакомого мужчи-
ну. Внимательно приглядевшись она с ужасом поняла,что это ее
старший следователь Фалин, мучивший ее на допросах в тюрьме
в начале 1939 года. Ей стало противно и она хотела уйти. Но
зал был полон, пересесть было некуда и она осталась.Наверное
мужчина почувствовал взгляд и обернулся. Глаза его удивленно
расширились и у них произошел примерно такой разговор:
- Здравствуйте, Ольга Федоровна! Мы с вами кажется знако-
мы...
- Конечно, узнать Вас и забыть невозможно...
- Всегда к Вашим услугам, - улыбнулся он.
Помолчали. Тут Ольга вспомнила,что по-слухам он из сле-
дователей стал в Ленинграде какой-то важной шишкой в Большом
доме. Подумала об отце. Внутренне хмыкнула и хотя было прот-
ивно спросила:
- Кстати, Вы не смогли бы мне помочь вернуть в город отца.
- А что с ним такое?
Ольга объяснила ситуацию.
- Нет ничего проще. Я сейчас запишу в блокнот. И пришлю
