Дианар. И очень возможно, что в Дианаре он попросту уже никого не
застанет. А следующее крупное сражение, вернее всего, будет под Сапфиром.
У стен моего города... и с моей армией... ох, плохо мне, горько мне! Ох,
одиноко мне! Эх, кому бы пожаловаться на жизнь?
И кому я еще не жаловался за последние три дня? Так я скоро на улицу
выйду и закричу: "Люди Сапфира! Принцу вашему плохо!" Стоп, Райдок! Опять
отвлекаешься?
- Да, вы пойдете со мной, Альба. Вы и ваши... союзники.
Кого он имеет в виду под этим странным словом?
- Давайте покончим с делами до завтрашнего утра. Два вопроса, Альба.
Первый: как вас официально называть?
- Так и зовите, принц. Альба. Витязь Альба.
- Это полное имя?
- Полнее не бывает.
- Второе имя, мой принц, - смущенно и глухо сказал Орбен, пряча
осоловевшие глаза, - дается по городу или крепости, где был заключен
Договор. Вот хоть у Моуриса спросите... ох, тля меня заешь, не
спрашивайте.
- Да почему?! - я впал в безнадежное оцепенение от собственной
тупости. Я опять начинал тихо ненавидеть сам себя.
- Потому что он пришел к Делин в Кармине, принц, - тихо сказал Орбен.
- Потому что теперь он тоскует по своей принцессе и по городу своему, но
не может найти себе места в бою ни для смерти, ни для победы. Потому что
теперь он слабее всех, неудачник Моу Кармин, Белый Витязь без Принца.
Ох, дьявол!.. Орбен все еще ничего не знает. Если бы не Альба, то
бессильный неудачник Моу был бы сейчас сильнейшим Витязем Домена. Потому
что единственным. Потому что Лэйхэм Айнальский, Витязь принца Селлери,
погиб вместе со своим господином, спеша на помощь городу, что дал ему
второе имя. Потому что Линдолл Дайгроу, Витязь Сенрайда, ушел к богам,
защищая ту самую крепость, где Договор связал его с гибнущим королевством.
Неужели города Договора приносят несчастье своим Витязям? Безумие, если
это так. Но тогда у Альбы есть прекрасный шанс - ведь сражаться ему в
Сапфире!
- Альба Ранскурт, Витязь Райдока, - с максимальным спокойствием
сказал я, - сообщите мне, как вы предпочитаете получить плату.
Вот тут Альба, кажется, немного удивился.
- Как обычно, принц, - сказал он, глядя на меня широко раскрытыми
детскими глазами. - Я полагаю, что завтра сообщение о нашем Договоре уже
будет в Дельфосе. Но почему вы спрашиваете?
Я понял, что дальше так жить нельзя.
- Орбен, сходи поторопи хозяина, - сказал я. - Я как раз в такой
интересной точке застрял - ни трезвый, ни пьяный. Пусть несет пива
побыстрее, да холодного!
- Сей же миг, мой принц!
Орбен трудным рывком поднялся и, немного покачиваясь, направился к
кухне. Он-то уж точно застрял в этой самой точке.
Я повернулся к Альбе и холодно сказал, глядя прямо ему в глаза:
- Я потерял память, Витязь. Я с трудом ориентируюсь в происходящем. Я
не знаю, как принято получать плату по Договору. Я не знаю, что мне делать
завтра. И советчика у меня нет.
Альба не шелохнулся. Он глядел на меня, внимательно и отстраненно,
как будто и не человеком вовсе он был, а храмовой статуей. Потом протянул
худую руку, медленно поднял со стола свою чашку и со вкусом отхлебнул.
- Так, пожалуй, даже интереснее, - сказал он. - Значит, скучно здесь
не будет. Знаете ли, принц, я ведь хотел сейчас книгу писать. О том, как
могли бы сложиться дела государства, если бы Витязь был послан для мира и
союза, но - убит.
- Такое бывало, - сказал я машинально. - Например, в правление
Денхира, когда гномы убили Вейгена.
- Вейген был принцем. Как и Эллерен, бывший заложником мира у орков и
убитый бесцветным наемником, желавшим разрушить мир. Как и Ратдена,
приехавший к варварам, чтобы заключить союз Княжества В Седле и Детей
Тумана, и погибший в пиршественном зале, в пьяном поединке с ярлом
Амунгиром Седым Мэгаутом. Нет, Райдок, меня интересовали действия Витязя.
И даже еще интереснее - глазами простого гарнизонного пехотинца,
посланного вместе с ним, как телохранитель и носильщик. Но вместо этого -
что ж, Райдок, книгу жизни писать не менее интересно. Но только когда
сюжет хороший!
Он большим глотком допил остывший чай и поморщился.
- Мы выйдем сегодня ночью. Ждать некогда. Некого и нечего.
- Ночью? - переспросил я с ужасом.
- У вас есть другие предложения?
- Нет, конечно. Но ведь я же пьян... и действительно чертовски устал.
Я вообще в седло сесть не смогу!
- Тогда мы пойдем пешком, - равнодушно сказал Альба, глядя куда-то
вглубь стола. - Или мои обормоты понесут вас на плечах, генерал. Впрочем,
как знаете. Можно и утром, конечно. Если вы серьезно полагаете, что
несколько часов сна вас спасут.
- Ох, не спасут, - признался я.
- Тогда лучше выйти сейчас. Если будет очень трудно - заночуем в
пути. По ночам не жарко, так что проснуться будет легко, не залежишься. А
утром, пока выберешься из постели, потом завтрак, потом сборы... Да,
генерал, если выехать сегодня, да поскорее, мы можем выиграть темп, о
котором противник даже и не думает. Допивайте, доедайте, возвращайтесь во
дворец. Можете даже отдохнуть немного. Я буду ждать вас у выхода из дворца
сразу после полуночи. Не забудьте взять пароли для выхода из города и для
застав на распутьях.
Он резко поднялся, поклонился, и прихватив чашку, направился к своему
столу. И тут же появился Орбен с пивом.
Я буквально выхватил кувшин у него из рук и щедро плеснул себе
двойного дельфосского. Я хотел орлоковского, но промахнулся, и даже не с
первого глотка заметил, что ошибся. У Орбена тоже был какой-то ошарашенный
вид, и он расплескал пиво по столу, чего за ним в эти три дня не водилось.
И раньше, наверное, не водилось...
- Что с тобой? - спросил я хмуро.
Орбен повернулся ко мне и в нарушение всякого этикета посмотрел мне
прямо в лицо, сверху вниз.
- Принц, - сказал он четко, - я начинаю верить, что эту войну можно
выиграть.
- Что еще случилось? - я не хотел этого, но голос прозвучал жалобно.
- Знаете, кто храпит в сарае? Я имею в виду, эти его пресловутые
союзники?..
- Кто?
- Болотные демоны, мой принц. Самые настоящие!
- Что?!
- Одетые как крестьяне, притворяются людьми, но это демоны, мой
принц, точно такие, как вы мне в книге прошлым летом показывали! Три
здоровых таких чудовища! Да еще Витязь... Да вы, принц... да гарнизон...
это уже не просто отряд, это почти армия!
Я посмотрел на Альбу. Тот уже расположился за своим столом, удобно
откинулся на спинку стула и едва заметно улыбался собственным мыслям.
Словно и не было нашей беседы. Словно не был несколько минут назад
заключен Договор, который заключается всего три-четыре раза за поколение,
а то и реже. Словно сегодня в полночь он не собирался выходить в боевой
поход.
Я вдруг почувствовал себя выжатым, как виноградная гроздь в сусле.
- Доедай, Орбен, - сказал я тихо. - Допивай, расплачивайся - пора во
дворец. Нет нам покоя, Орбен. Да, пожалуй, уже и не будет.
4
Полночь примчалась почти мгновенно. Примчалась, прихватив с собой
неприятную сухость во рту и ощущение невесомой зыбкости моего тела. Я
трезвел. Я был уже почти трезвым, только сосредоточиться все никак не мог.
Голова кружилась, мысли путались, бессовестно подламывались ноги,
заманивая рухнуть в мягкую постель и отдыхать, отдыхать, спать много
лет... Если бы это было возможно, я желал бы провалиться в летаргию, в
черный сон без сновидений, в полусмерть... Лишь бы только избежать всего
предстоящего. Я был готов принять любую судьбу, пусть даже самую страшную,
лишь бы приговор свершился без моего участия. Заснуть и никогда больше не
проснуться - какой прекрасный конец! Но я был обречен барахтаться до
последней секунды, не зная, куда плыву. Я не имел права расслабиться и
спокойно пойти ко дну. Идиот. Мученик чертов. М-мазохист.
Я наблюдал за собой отстраненно и прямо-таки с каким-то болезненным
восторгом. Несколько минут я почти что гордился собой. Гордился своими
муками, гордился тем, как героически я страдаю на благо Домена. Но собрать
свои мысли воедино, сконцентрировать волю в единой точке я и при помощи
гордости по-прежнему не мог. Меня носило и болтало в событиях последних
дней, как щепку в мутном грозовом потоке. А я носился и болтался, покорно
и бессознательно, и даже не пробовал предпринять что-нибудь осмысленное.
Эта жуткая отрешенность уже начинала меня пугать. Иногда мне казалось, что
я начинаю как-то действовать, пытаюсь принимать какие-то решения, но очень
скоро я понимал, что это всего лишь очередная форма бегства от решений.
Я принял Витязя. Ну как же, ведь это поможет избавиться от упреков! Я
сделал для Домена все, что мог. А главное - я очень вовремя признался ему
в собственной беспомощности. Я был честен, не так ли? Ах, какой я же
хороший! Какой благородный! Теперь бедный Альба будет тащить меня в
Сапфир. На спине. Так решил он, он сам вызвался, а я всего лишь согласился
с более компетентным специалистом. Я даже возражал...
Он будет думать за меня. Он будет за меня драться. Он примет
командование гарнизоном, как мой заместитель, а я буду плакаться в его
кольчугу. Я буду бесстрастно и безучастно наблюдать за тем, как он станет
ошибаться вместо меня. И расплачиваться вместо меня тоже станет он. Альба
Ранскурт, Витязь Райдока.
Такие мысли бродили в моих измученных мозгах до полуночи, и пиво
горькими каплями выступало в уголках глаз. Но этого никто не видел. А
потом ударил тяжелый гонг и шестнадцатое счастоцвета закончилось. В этом
году - навсегда.
И тут же появился Орбен. Веселый и довольный, едва заметно хмельной и
беззаветно верящий в своего принца.
- Полночь, мой Повелитель. Прикажете отправляться в дорогу? Или
сходить к выходу и предупредить Витязя, что вы еще не готовы?
Я тяжело поднялся.
- Выходим, Орбен. Ты собрал что-нибудь в дорогу?
- Разумеется, мой принц. Припасы, шатер, сменная одежда и обувь...
Собственно, я просто еще не разбирал те вещи, с которыми мы прибыли из
Дианара, только добавил кое-что... в основном съестное. Уж больно ваш
дядюшка поесть горазд - почти ничего съедобного не осталось.
Орбен лукаво усмехнулся и сразу посерьезнел.
- Но, ваше сиятельство... тут я виноват, не догадался спросить
загодя... все, что я собирал - это на двоих рассчитано. Прикажете добавить
всего для Витязя и этих его... союзников? Или он со своим припасом? А то я
даже не знаю, что его чудища едят... и едят ли вообще?
Я остановился. Я тоже этого не знал. Мне бы только одним глазком
заглянуть в ту книгу, что я Орбену показывал прошлым летом!
Я принял мудрое решение. Пусть в происходящем разбираются те, кто в
состоянии разобраться. Конечно, это очередная уловка, придуманная, чтобы
избежать ответственности за содеянное, но что поделать? Ничего лучшего я
придумать не смог.
- Орбен, где принц Данк?
- Его сиятельство в своих покоях. Держит совет с городскими
старшинами.
- Тогда вот что, Орбен: проводи меня к Данку - посмотрим, скоро ли
они закончат. А затем спустись вниз и попроси Витязя Альбу к нам ненадолго
присоединиться.
- Повинуюсь, мой принц, - охотно сказал Орбен и замер у двери.
Я оглядел комнату. Не оставил ли я здесь чего-нибудь? Нет, кроме
Ванаира, что уютно покоился в ножнах на столике у окна, здесь не было
вообще ничего, принадлежащего мне. Вместе с памятью я был лишен того
странного неудобства души, заставляющего людей всюду таскать за собой горы
