махнул рукой, подзывая хозяина. К чести его будь сказано, тот отреагировал
достаточно быстро.
- Что будет угодно, сударь? - вполголоса спросил он, склоняясь ко мне
сзади, из-за левого плеча.
- Что это за тип, с чашкой? - спросил я в ответ, не став искать
хитрых обходных путей. - Меня сама чашка привлекла, вот что. Откуда она
здесь?
Хозяин как-то жалобно посмотрел на меня, покрутил тощей мордочкой,
словно не находя приличных слов, и вдруг отчаянно закивал.
Я удивился. Я ждал любой реакции - вплоть до "а тебе какое дело?" Но
хозяин быстро превзошел все мои ожидания.
- Вот то-то и оно! - сказал он с тем же отчаянием. - То-то и оно,
сударь, сам смотрю и никак не смекну. Чашка откуда - дело ясное, с собой
он ее привез, вот что. У меня, у нас, то бишь, здесь чашек таких отродясь
не бывало, это дело тоже ясное. Только зачем он ее с собой возит, вот что?
Вот сударь, вот вы человек зажиточный и состоятельный, вот вы мне скажите,
зачем человеку с собой такую чашку возить?
Я подумал про свою ониксовую любовь и ничего не ответил.
- Чашка эта, сударь - я человек простой, я в чашках не разбираюсь, -
но она же денег стоит! И немалых, поверьте, денег! И я вот на него смотрю
- на него и на его вот эту самую чашку - и никак, понимаете, сударь, не
могу понять: что это за тип, откуда он здесь взялся и что здесь делает.
Хозяин еще раз помотал головой и, совершенно уже забывшись, присел
рядом со мной на краешек скамьи. Орбен ошалело посмотрел на него, но
вовремя спохватился и отвернулся с небрежным видом.
- Думал я: может, вор. Может, конечно, и вор, но воры чашек, сударь,
не крадут, а если крадут, то быстро продают, а уж если и не продают, то по
кабакам, сударь, с ними не ходят. Воры, сударь, любят деньги, а не чашки,
а в кабаки они ходят пить хорошее вино, и пьют они его, сударь мой, из
больших кружек, а подвыпив, кружки бьют, но завсегда за разбитое платят.
Примета у них, сударь мой, такая: чтоб работа, воровство то бишь, хорошо
шла, никакого ущерба другим не наносить, кроме как прямо по работе. А то,
говорят, удачу можно спугнуть.
Я изумленно кивнул. Чего только не узнаешь на этом свете! Особенно
если в башке решето вместо мозгов...
- Думал я, может, богач какой. Но богачам, сударь, ежели они из
другого города приехали, в мой кабак не с руки ходить - я ведь комнат не
сдаю, да и, прямо скажу, сударь мой: все, что рядом сдается - даже, не
примите в обиду, не для вас будет, не то что какому богачу. Вам, сударь,
если комнату себе искать, так это с той стороны дворца надо спрашивать, к
горам, стало быть. Там оно, прямо скажем, куда как поприличнее будет. А у
Яхора в отеле - где, значит, богатому самое и место - там же ведь и своя
кухня есть, опять же летом он и на террасе столы ставит: не знаю, сударь,
как это назвать - ну, корчма не корчма, а вроде харчевня, только вся без
стен, без потолка, одни только вот столы на земле под деревьями стоят,
там, где тень погуще будет. А кухня у него, сударь, хороша, лучшие повара
на весь Ранскурт там собрались. Так скажите мне, зачем же это богатому
человеку через полгорода сюда со своей чашкой идти?
- Может, ненормальный? - предположил я. Мне было очень интересно. С
каждой секундой на душе становилось легче и веселее. Хороший все-таки
сегодня вечер получился!
- Никак, сударь, такого не может быть, - веско сказал хозяин. - Не
может тронутый богач ходить вовсе один по незнакомым местам. Я ведь его
первый раз здесь вижу. Потому что, сударь, когда у большого человека
голова портится, его, оно конечно, может и сюда занести; только с ним
обязательно два-три человека прислуги будет. А если уж человек с порченой
головой без присмотра ходит, значит, богатым ему быть последний день. Так
что, сударь, посудите сами, из чужих краев слабоумному да при деньгах ну
никак не добраться.
- Тоже верно, - пробормотал я, силясь получше разглядеть чашку и при
этом не слишком явно пялиться на незнакомца.
- А по виду да по разговору, сударь, он вроде солдат, но опять же -
откуда бы у солдата деньги да много? Солдат бы чашку если и добыл - ну,
прямо скажем, на войне всякое бывает - так бы давно уже пропил или разбил,
а то - девке подарил. И пьют солдаты вино, чаще кисленькое, что подешевле,
чтобы много было; а если времени нет - тогда бражку или сивуху.
- Да! - сообразил я. - Я ж все время спросить хочу: что он из нее
пьет?
Хозяин оглянулся, склонился к моему уху и кратко сказал:
- Чай.
Сначала я не понял. Потом поднял голову и долго смотрел на хозяина.
Потом окончательно ошалел и робко переспросил:
- Что?!
- Чай, - обреченно повторил хозяин. - Чая у меня, сударь, нет, и в
заводе никогда не водилось. Так он его, сударь, тоже с собой притащил,
чайничек заварочный принес и даже заваривать никому не доверил. Велел
крутого кипятку на стол, чайничек свой сполоснул, чашку, потом как начал
чего-то там отмерять, переливать, взбалтывать и настаивать - ровно маг с
зельями! А теперь сидит, вражина, и прихлебывает! - в голосе хозяина
явственно прорезались злобные нотки.
- Странно, - медленно сказал я. - Мужицкий напиток, да и не принято у
нас чай пить. Может, иноземец? Хотя... У гномов вроде бы чаем балуются, да
только не похож он на гнома...
- Никак не похож, - подтвердил хозяин. - Высокий, тощий... Вот в вас,
сударь, локтей шесть с лишком будет, коли меня глаз не обманывает, ну так
он пальца на три повыше будет. И не мужик он, поверьте моему слову,
сударь. Порода чуется, сыр с цитронами жрет и платит золотом... Ох,
простите, сударь, из-за третьего стола кличут! Виноват!..
Хозяина не стало. На удивление проворный дядька был хозяин. Испарился
из-под локтя, как призрак, и тут же возник в другом углу. А странный
незнакомец вдруг поднял голову и встретился со мной взглядом. Я
почувствовал, как неожиданно закружилась голова. В его взгляде был
неуловимый вопрос, радость узнавания и что-то еще... Какая-то легкая
ирония постороннего, но вполне доброжелательного наблюдателя.
Очевидно, он прочитал на моем озадаченном лице нужный ему ответ.
Встал, заботливо прихватил свою чашку и легкой походкой подошел к нашему
столу. У Орбена глаза вылезли из орбит.
- Приятного ужина, принц, - сдержанно сказал незнакомец и
обезоруживающе улыбнулся. - Меня зовут Альба.
- Вы не ошиблись, друг мой? - я постарался вложить в свои слова
побольше высокомерия.
- Кажется, нет, принц, - незнакомец продолжал улыбаться. -
По-видимому, меня действительно так зовут.
- Я о другом, - я разозлился. - Почему вы решили называть меня
принцем?
- А как же вас еще называть, ваше сиятельство?
- Вы обознались, - я опустил голову.
- Увы, принц Райдок. Впрочем, я не собираюсь кричать об этом на
улице. Я ждал здесь именно вас. Мне было лень идти во дворец, к тому же
вам я нужен куда больше, чем благородному Данку.
Я понял, что в его речи несказанно меня раздражало. Он говорил со
мной на равных. При обращении ко мне это было трудно уловить, но вот
"благородный Данк" он произнес как-то так... Какой-нибудь молочник мог бы
так сказать "кузнец Хирак, сосед мой"... Кто же он, этот странный путник?
Незнакомец, кажется, услышал мои мысли. Он подчеркнуто вежливо
поклонился и сказал:
- Позволю себе повториться, принц Райдок. Меня зовут Альба. Я готов
носить Синий цвет и это обойдется вам в шестьсот девяносто три таленга.
Ваше решение?
Орбен охнул. Я почувствовал, как щеки мои стали пунцовыми.
- Вы... Вы?..
- Да, - сухо сказал Альба. - Я Витязь. Я свободен и жду вашего
решения.
- Кто направил вас сюда?
- Вы должны знать, Райдок, что об этом говорить я не вправе. Могу
лишь честно признаться, что я не ждал возможности сражаться за Лунную
Лагуну. Однако... - он развел руками.
- Но я...
- Вы вправе распоряжаться казной, - уже вовсе недружелюбно сказал
Альба. - Смелее, принц. Не заставляйте мир слишком долго качаться на весах
вашего выбора.
Я не выдержал напряжения. Я никак не мог его выдержать. Слезы коварно
выступили у меня на глазах. Что я делаю? Спасаю страну или окончательно
гублю ее? Может быть, именно для этого момента меня и лишили памяти. Может
быть, именно сейчас можно сделать главную ошибку?
Стоп. Какой выбор должен сделать обессиленный, почти утративший
рассудок и волю человек?
Он должен сказать "нет". Он должен испугаться ответственности и
навеки утратить шанс победить.
- Да, - сказал я, сам не слыша собственного голоса. - Да, Альба. Вы
нужны мне.
Альба еще раз поклонился. Улыбка его чуть изменилась. Он словно стал
менее чужим, менее странным. Глаза на долю секунды засияли ярким синим
светом и снова стали прежними - лучисто-желто-зелено-серыми.
- Повелевайте, мой принц, - сказал он уж вовсе буднично. - И...
э-э... со мной еще трое... э-э... назовем их союзниками.
- Где же они? - я обвел взглядом таверну.
- Хозяин! - неожиданно громким голосом позвал Альба.
Появился хозяин.
- Где мои обормоты?
- В сарае, где же еще? - недовольно отозвался хозяин. - Ништо их
можно с честными людьми в один дом? Воняют же, я извиняюсь! Где вы их
откопали, понять не могу? И что это вы почтенным гостям решили ужин
перебивать, тоже не смекну?
- Мы не возражаем, почтенный Рана, - поспешил вмешаться я. -
Принеси-ка нам, будь добр, еще пива. Из пивоварни вашего Орлока.
- Разумеется, сударь, - хозяин направился за пивом, но на прощание
воткнул в Альбу колючий буравчик недоброго взгляда.
Витязь только улыбнулся ему вслед.
- Как у вас не любят незнакомцев, принц... Даже удивительно. Ведь
люди Лунной Лагуны - моряки и страноходцы. Варвары, которые пересекают
куда меньшие расстояния, гораздо более общительны и приветливы. Сегодня ты
добр к чужаку - завтра на чужбине лучше встретят тебя. Очевидно, ваши люди
забыли вкус странствий, принц, если стали грубы и заносчивы.
- У нас война, - сухо ответил я. - В войну с чужаками трудно быть
приветливым.
- Даже если это друзья?
- В особенности когда на них не написано, что это друзья.
Альба кивнул.
- Это правда. Мне следует помнить. Простите, принц, но я уже говорил,
кажется - я не ждал возможности сражаться на стороне Синего домена. Однако
судьба бросает кости по-своему.
- А! - на моем лице, кажется, выразилось такое удивление, что Орбен
испугался. - Вот почему я вас не понял! Почему Синего? Мы гордимся
белизной наших знамен.
Альба чуть насмешливо кивнул.
- Это я знаю, генерал. Но будьте честны перед собой - на земле только
один цвет может называться белым.
- Тогда почему не наш?
- Хотя бы потому, что вы все-таки наследники мореходов Лиаменны. И
пусть древнейшие предания говорят, что первыми в мир пришли люди Белых
Гаваней, в старых храмах ваши цвета - не белый с синим, а синий с золотым.
Ночное небо, ночное море, а между морем и небом - луна. Так поется в одной
из самых старых песен, которые я знаю.
Мной внезапно овладело раздражение.
- Хорошо. Я устал, Витязь. Давайте закончим формальности, и позвольте
мне спокойно завершить ужин. Я смертельно устал и должен поспать перед
завтрашней дорогой.
- Куда вы направляетесь?
- В Сапфир. Я приму командование городом и гарнизоном.
- Меня вы возьмете с собой?
Я задумался. Имею ли я право на такой поступок? Наверное, имею. Не
отправлять же его с докладом в столицу... если можно прямо отсюда быстро
двигаться на юг. Сапфир куда ближе к месту боев, чем Ранскурт, тем более -
