БЕССМЕРТНЫЙ
Новый день, а вернее - его утро, обладает тем свойством, что дарит
мне плохое настроение. И поэтому я никогда не срываюсь с постели
проснувшись, а лежу по меньшей мере несколько минут, стараясь убедить
себя, что мир не так уж плох.
Мне становится лучше, если удается вспомнить что-то приятное из
предыдущего дня. Но увы - мне не всегда везет - и единственным спасением
будут новые, неожиданные и поразительные события в грядущем.
Так было и в этот раз.
Кто-то настойчиво звонил в дверь. Глубоко вздохнув я выскочил из
постели, одной рукой схватив халат со спинки стула, а другой открыв окно,
и направился к настойчиво звенящему звонку.
Человек, стоящий за дверьми, доставал мне всего лишь до пояса. Во
всяком случае, на таком уровне я увидел его седые волосы и маленькие,
налившиеся кровью глазки.
- У меня письмо от мистера президента, - произнес он, протягивая руку
с конвертом.
- Из банка? - спросил я, машинально прочитав адрес отправителя.
У парня, вероятно, что-то было со слухом, потому что он радостно
крикнул:
- Да, да! Из самого "Нейшнл Банк"!
Я поглядел на него с неодобрением, но он даже не поднял голову.
- Я должен дать ответ?
Он покачал отрицательно головой и с наслаждением продолжал
рассматривать мой халат. Вероятнее всего он чего-то ожидал. Я понял.
Сунув пакет в карман я попятился в комнату и вынес ему мелочь. Он же
с показным высокомерием спрятал ее в кармашек, поклонился и все также не
поднимая глаз ушел.
В письме мистер президент просил извилистыми и запутанными фразами,
чтобы я появился у него сегодня, либо в ближайшее время, так как в своем
банке он имеет предназначенный для меня депозит. Добавляя, что его всегда
можно застать в кабинете около 11 часов.
Надо признать, что даже тени недоверия не появилось в моей голове,
когда я прочитал слово "депозит". Я не знал никого, кто мог бы оставить
для меня что-нибудь ценное, да я и сам в последнее время испытывал
отсутствие денег. Взлохматив театральным жестом волосы и взглянув на часы,
я решил разобраться в этой загадке.
С глубоким убеждением в том, что порядок наведу после возвращения, я
пошел в душ. На столе, сразу же за дверьми, ведущими в ванную, лежали
бумаги с набросками моих последних опусов-рассказов.
Кассир в баре надул меня со сдачей, я же обратил на это внимание лишь
сев за столик. Единственная форма мести, которая у меня оставалась - это
полный отвращения взгляд, посланный во время еды. Но это его совершенно не
смутило, а скорее наоборот - он еще пуще распоясался, так как я заметил,
что следующим клиентам он удвоил количество бутылок, салатов и тому
подобное. Его коронным номером был момент, когда какому-то иностранцу он
включил в счет чьи-то уже выпитые напитки. Я же с чувством презрения
покинул зал и лишь на улице вынул из кармана солонку с вилкой. Спрятав
добычу в сумку и полностью морально удовлетворенный, я вошел в банк.
Глазеющий подозрительно на меня охранник показал дорогу к кабинету
президента и, как я сумел заметить, тщательно проверил, дошел ли я туда.
На матовом стекле чернели фамилия и должность. Я тихо постучал.
Мелодичный девичий голос принадлежал сорокалетней секретарше, обширные
формы которой заполняли три четверти комнаты. Когда я представился, она
едва ли не подскочила на своем кресле и с грацией бетономешалки подбежала
ко мне.
- Господин президент будет счастлив увидеть Вас, - защебетала она и
потянула меня за рукав к дверям в глубине комнаты.
Она обладала тягой парового локомотива.
- Вы, возможно, и не подозревали, но я уже давно предвидела, что Вы
придете. Мистер, Вы наш клиент с незапамятных времен...
Я уже хотел поинтересоваться, что значат ее последние слова, когда
появился сам президент, вероятно заинтригованный шумом.
- С кем имею честь?.. - спросил он. Придерживая меня за рукав женщина
была проворнее и быстрее, несмотря на энергичное потряхивание моей рукой.
- Это мистер Дэвид Стоун.
С облегчением я убрал руку от этой страшной женщины-тяжелоатлета,
трясущей ею словно садовник грушу, но за нее уже вцепился ее шеф.
- О-о-о, очень приятно, я президент Кински! - гаркнул мужчина, сияя.
- Прошу, входите. Мисс, приготовьте нам, пожалуйста, кофе.
Впихнув меня внутрь, посадив в кресло и даже не взглянув на мои
бумаги, он начал ораторствовать. Из его слов следовало, что мой дед,
Самуэль Стоун, оставил на некоторое время в банке некий депозит. Его
должен был получить сын, внук или другой потомок, но при одном условии. А
именно - наследник обязан был быть признанным людьми и стать более или
менее известным в стране. Исполнителем завещания была нотариальная фирма
"Манлихен", которая считала некоторое время, что мой отец, увы, не
выполнил данного условия.
- А я?.. - спросил я, руководствуясь врожденной скромностью.
Я не дождался ответа из-за двух причин. Во-первых, Кински начал
шарить в ящике стола, а во-вторых, появилась секретарша с кофе.
Я чуть не свалился под стул, с восхищением заметив на поданной
чашечке инициалы банка и фамилии всех его президентов. Во мне даже
затеплилось любопытство - найду ли я на дне чашечки их портреты...
В моем воображении мелькали видения: президенты, стоящие плечом к
плечу на фоне гор из золотых монет, а у их ног без сомнения на коленях (в
знак благодарности) стояли пенсионеры - старички и старушки, которые
отдавали каждый цент в "Нейшнл Банк". Это приятное размышление было
прервано Кински, размахивающим чем-то прямоугольным перед самым моим
носом. Я поставил чашечку на стол и взял предложенную книгу в руки.
Если-бы у людей в минуты удивления краснели лица, то в этот момент я
залился бы тициановским багрянцем. Наконец до меня дошло - мое имя стало
известно благодаря книгам, я написал повесть и два сборника рассказов, но
произведение, которое я держал в руках - было совершенно не тем, о котором
я думал. Это был учебник английского языка для младших классов.
- Не благодаря ли этому фирма "Манлихен" решила, что я выполнил
условия?
Он радостно подтвердил.
- Они заметили, что написанное Вами вступление весьма оригинальное,
доступное, со множеством комментариев... Мы посчитали, что каждый ребенок
это поймет и запомнит.
В ответ я попытался улыбнуться как можно дружелюбнее и приятнее,
вспоминая, как писал эту халтуру для школьного издательства, в душе прежде
всего надеясь, что ни один нормальный ребенок не читает предисловий и
вступлений.
Кински, не обращая внимания на мое молчание, добавил, что нотариус не
смог прийти, так как сломал ногу. Но зная прекрасно "Нейшнл Банк" переслал
ему, а именно Кински, все бумаги. В данном случае будет вполне достаточно,
если я их подпишу. Что я и сделал!
Господин президент спрятал документы в папку, которую поместил в
стенной шкаф. После этих формальностей мы могли идти в зал депозита.
Через секретариат мы вышли в коридор, где все также ошивался
смертельно скучающий охранник. Видя мою улыбку, он вытянулся по стойке
"смирно" и отдал честь. Я не понял, почему он это сделал.
Минуя десятки стеклянных дверей президент Кински сопровождал меня к
ведущей спирально вниз лестнице.
Мы спустились. Коридор, какой-то верзила с кобурой на поясе, а за ним
массивная решетка, закрывающая вход в следующее помещение. В ярком свете
были видны несколько сот ячеек, равномерно расположенных на стенах. В углу
зала под потолком косила глазом телекамера. Кински помахал рукой перед
ней, а услышав какой-то щелчок, вставил в отверстие ниши странно
выглядевший ключ. Решетка зашипела и исчезла. Похоже было, что она
спряталась в щель пола.
Паркет помещения отзывался каким-то странным каменным стуком. Кински
прошел к левой стене и из-под дверцы номер 183 выдвинул какую-то полочку.
Затем протянул мне ключ.
- Я выйду в коридор, - произнес он. - А вы тем временем можете
исследовать содержимое ячейки...
Кински вышел, а за ним свистнула решетка. Ключ был весьма хитроумный,
со скрежетом щербатых зубов вдоль стержня. Я вставил его и повернул влево.
Через пару оборотов замок открылся.
Возможно, именно тогда впервые мне вспомнилось лицо деда, фото
которого висело над столом отца. Модно подстриженные усики, шляпа
"а-ля-панама", рубаха с расстегнутым воротом, а на заднем плане пальмы,
типичное лицо скитальца. Дед за свою жизнь четырехкратно объездил земной
шар и если бы не утонул в проливе Ла-Манш во время осеннего шторма в 1938
года, наверняка бы не остановился на достигнутом и продолжал бы в том же
духе. Однако, ничего больше я не смог вспомнить о своем глубокоуважаемом
предке.
Почтив его память этой минутой раздумья, я приоткрыл дверцу. Внутри
лежала коробочка величиной с ладонь, перевязанная крест-накрест шнурком.
Вытащив ее наружу, я пошарил в кармане в поисках перочинного ножа и
разрезал шнурок. Должен признать - раньше делали крепкие шнурочки.
Я вскрыл оболочку.
Вначале я увидел лист бумаги. А под ней лежал овальный, плоский
предмет, напоминающий скорее всего медальон. Изготовленный, вероятно, из
золота, а на гладкой поверхности сверху была нанесена одна единственная
борозда, похожая чем-то на птицу. Коробочка имела по-бокам два выступа. Я
попробовал приоткрыть крышечку лезвием ножа, затем, нажимая на выступы, но
у меня ничего не вышло. Я развернул лист бумаги. Это было письмо деда:
- Дорогой Потомок!
Не знаю, кто ты, но я очень рад, что ты удостоился чести открыть
сейф. Я считаю, что ты получил признание и славу достойным и честным путем
и потому доверяю тебе мое сокровище и тайну.
Во всех моих многочисленных путешествиях по земле, я много видел
чудес, много слышал диковинных рассказов. Неоднократно меня соблазняли
золотом, женщинами и чудодейственным эликсиром, но я всегда действовал
согласно принципа - никогда не трогать чужой собственности, а чужих
законов, какие бы странные и необычные они не были, остерегаться и
уважать. Я должен признаться, что это оплатилось сторицей. Плохие люди
проходили мимо меня, а хорошие дарили мне дружбу и уважение.
Тебе, мой наследник, я хочу передать самую ценную вещь, которую
получил в далеком восточном государстве от человека, ставшего моим другом.
Это его талисман. Он даст тебе бессмертие на двое суток. Используешь его,
когда захочешь, возможно, в порыве утоления любопытства... Итак, передаю
его тебе.
Если захочешь стать бессмертным, открути одновременно два колечка,
поворачивая их в разные стороны. Когда они одновременно щелкнут, крышка
откроется. Ты должен тогда обязательно заглянуть внутрь. То, что ты
увидишь, сделает тебя бессмертным.
Желаю тебе удачи и не поражайся тому, чем Судьба тебя наградит".
Прочитав бумагу, я спрятал ее в бумажник, положив между водительскими
правами и чековой книжкой. Затем я задвинул полочку и закрыл на ключ
дверцу. Потом подошел к решетке и громко кашлянул.
Кински возник тотчас же, манипулируя с решеткой, потому что она
исчезла в полу.
- Все в порядке? - спросил он.
- О, да, - ответил я.
- Возможно, вы хотите взглянуть на память о моем предке...
Президент залился астматическим румянцем.
- Не смел бы просить... - начал он, но уже ощупывал крышку коробочки.
Мне пришлось забрать талисман из его рук, когда он начал колдовать со
штифтами.
- Дед не велел делать этого, - пояснил я. Кински понимающе опустил
ресницы. Еще целых десять минут я был вынужден терпеть его присутствие и
