тентообразный навес - все это никак не вязалось с традиционным
представлением о ночном клубе. Уж не ошибся ли Фил? Буфет-мармит (открытый
шкаф с автоматическим подогревом) с набором традиционных карибских блюд.
Среди посетителей там и сям - семьи с детьми. Одна маленькая девчушка
забрела на танцевальную площадку и, ничуть не смущаясь, ритмично двигалась в
такт музыке.
Сгущались сумерки, зажигались огни, и состав посетителей заметно менялся.
Уходили родители со своими чадами, появлялись парочки - скоро они составляли
уже большинство. Казалось, что у этих молодых людей медовый месяц. "Вот бы у
нас... - пришло в голову Кристе. - И о нас бы так думали..."
Наконец появился, под гром аплодисментов, и сам доктор Худу - огромный
бочкообразный негр лет пятидесяти, обнаженный по пояс. Его расшитая
блестками набедренная повязка напоминала чем-то велосипедное трико, только с
золотой бахромой ниже колен. На запястьях блестели браслеты, шею отяжеляло
массивное золотое ожерелье, из курчавых волос живописно торчали экзотические
птичьи перья. Огромные босые ноги ступали величественно. Он обошел вокруг
танцевальной площадки, поочередно зажигая на ходу три факела. Шоу его и
правда оказалось великолепным: он виртуозно жонглировал факелами, глотал
пламя и, откинувшись назад, выдыхал небольшие огненные языки Зрители то и
дело разражались восторженными аплодисментами.
В качестве антракта доктор Худу совершил торжественный променад среди
посетителей. Тех, кто выглядели особенно счастливыми, он просил показать ему
ладони. Фил и Криста никак не ожидали увидеть чудодея у своего столика, как
вдруг услышали:
- Ну, а что у нас? Ни разу не видел здесь более подходящих друг другу
рук. Вы женаты? Или живете в грехе?
- Ни то ни другое... мы просто друзья, - поторопился разуверить его Фил,
смущенный всеобщим вниманием.
- От дружбы до любви один шаг! - с широкой улыбкой провозгласил доктор
под одобрительный гул зрителей. - Лучше вам поторопиться и посетить
священника Настоящему мужчине нужна жена.
Боясь встретиться взглядом с Филом, Криста чувствовала, как щеки ее
заливает румянец.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Готовясь к следующему номеру программы, артист разостлал на полу большой
квадрат черной материи и принес картонный ящик с пустыми ликерными бутылками
- они еще хранили хмельной аромат. Под тревожную дробь барабана доктор Худу
разбил молотком все содержимое ящика и рассыпал острые осколки по своему
черному "ковру". Зрители из задних рядов подались вперед, заинтригованные,
как и все.
- Леди и джентльмены, исполняя повеление бога Вуду, я сейчас пройдусь по
битому стеклу! Даже потанцую на нем. Но с вами-то ведь все в порядке? Мне
что-то боязно становится, когда гляжу на ваши лица.
Волна нервного смешка прокатилась по рядам столиков. Пробормотав нечто,
поименованное им "молитвой к Вуду", неустрашимый доктор несколько
напряженных минут кружил вблизи "черного квадрата", пробуя острые куски
стекла, словно холодную воду, кончиком пальца босой ноги. И вдруг решительно
шагнул на ткань - зловеще хрустнули под его ступнями осколки... Пронесся и
затих в теплом воздухе душераздирающий вздох. Криста в ужасе спрятала лицо
на плече у Фила.
- Не бойся, можешь смело смотреть... крови ни капли! - прошептал ей на
ухо Фил.
К всеобщему восторгу, почитатель Вуду без всякого видимого вреда для себя
стоял на стекле, прыгал по нему и ложился на острые куски всем своим крупным
телом. Сдержал и обещание потанцевать на них - на блестящей черной коже не
появилось ни единой царапины.
- Бог Вуду научил меня - теперь я научу вас! - объявил Худу. - Мне нужны
трое добровольцев - желательно ростом выше шести футов и весом поболее ста
восьмидесяти фунтов. Хочу, чтобы вы на себе испытали силу моей магии и у вас
не осталось сомнений.
Как и следовало ожидать, несколько человек из публики нерешительно вышли
вперед. Одна леди, в платье из яркой набивной ткани (весила она, пожалуй,
все двести фунтов), явно колебалась, стоит ли участвовать в таком
рискованном представлении. Однако любопытство пересилило страх.
- Превосходно! - вскричал фокусник, улыбаясь ласково-угрожающе. - Мне
нужны еще двое храбрецов! - И потащил за собой Фила и еще одного рыцаря
печального образа.
Криста затаила дыхание, а мрачный Фил - он терпеть не мог внимания толпы
- уныло побрел за доктором, не испытывая ни малейшего желания разгуливать по
битому стеклу. Хорошо еще, если удастся сохранить в целости подметки! К
несчастью, доктор Худу первым делом непреклонно предложил новоявленным
ассистентам разуться. Все повиновались, Фил, не желая показаться трусишкой,
- тоже, хоть и с большой неохотой.
- Все готовы? - хладнокровно осведомился мучитель.
Электрические гитары и барабаны сыграли чтото вроде отчаянно-безнадежного
марша.
- И зачем только я ввязалась? - пробормотала полная дама, с неприкрытой
опаской взирая на блестящие бутылочные осколки.
Положив конец всеобщему волнению, маг наконец сам опрокинулся на
страшные, острые стекла.
- Вы должны пройти по моему животу! - И махнул рукой трепетавшим
помощникам. - Я послужу вам мостом. Теперь видите, как все просто?
Номер завершился без малейшего членовредительства - и для самого мага, и
для Фила. Криста не сдержалась и горячо его обняла, когда он вернулся за
столик.
- Какой ты смелый - согласился участвовать в таком опасном представлении!
Ужасно за тебя боялась!
Доктор Худу, дав присутствующим немного отдохнуть от сильных ощущений,
готовился к новому потрясающему аттракциону, намереваясь, видимо, привлечь к
участию в нем как можно больше зрителей, как вдруг погас свет. Весь город
погрузился в почти полную темноту, только вспыхивали там и сям огоньки
карманных фонариков да неровное пламя ламповых фитилей. К перебоям с
электричеством здесь все привыкли - несколько служащих тут же внесли на
веранду факелы. В наступившей темноте Фил обхватил Кристу за плечи.
- Давай-ка удерем отсюда...
- Да уж... Вот только найдем ли выход в такой темноте?
Сцепив руки, они стали осторожно пробираться к лестнице, стараясь не
наступать по дороге на чужие ноги. В Кристианстеде светила теперь лишь
полная луна, она стремительно плыла в гонимых ветром облаках, словно
испанский галион семнадцатого века. В ее неверном, мерцающем сиянии дома
выглядели старинными особняками; изменчивые тени придавали всей округе
причудливые, таинственные очертания. Вот когда Фил действительно оберегал
свою даму как истинный рыцарь: осторожно вел по узким, неровным улочкам,
галантно подавая руку, если попадалась хоть одна ступенька. Она не успела бы
оступиться в темноте - он подхватил бы ее на руки. Наконец добрались до
джипа.
- Какой путь мы с тобой проделали от Мичиган-авеню и редакции "Трибюн",
а? - Фил едва коснулся ее губ в легком поцелуе.
Теплая волна наслаждения пробежала по телу Кристы - для нее это лучший
момент за сегодняшний вечер.
- Да, длинный путь.
В машине Криста положила голову ему на плечо и со вздохом удовлетворения
свернулась с ним рядом, когда по загородной дороге они ехали к отелю вдоль
темных пальмовых рощ. Чудесно вот так прижиматься к нему и ни о чем не
думать... И все-таки она, конечно, думала. Пусть все барьеры, до сих пор
разделявшие их, исчезнут и они соединятся навсегда! Она уверена - самой
судьбой им предназначено общее счастье. Вовсе не искушенной в сексе,
воображение живо рисовало ей картины неземного блаженства, которое могли бы
они подарить друг другу. С тех пор как от встретились, волнующие, волшебные
видения их близости, такой желанной - и невозможной, не оставляли ее ни на
день. Стань они любовниками - всем поэтам" режиссерам мира не хватило бы
художественных средств изобразить их экстаз!..
У дверей ее комнаты Фил почувствовал, как не хочется ему говорить
"спокойной ночи", и предложил:
- Почему бы нам не прогуляться по берегу? Ночь так чудесна. Жаль потерять
хоть несколько мгновений этого дара небес... Тем более - мы можем
наслаждаться им вместе.
Обнявшись, с обувью в руках, они шли по мягкому, еще не успевшему остыть
песку, слушая легкий плеск волн. Яркая, круглая луна величественно плыла над
их головами. Казалось, сама природа в этот вечер нашептывает им о любовных
объятиях... Наконец под пальмой, скрывшей их в тени ветвей и заглушающей все
звуки легким шуршанием листьев, Фил прижал Кристу к себе и губы их,
истомленные ожиданием, встретились в долгом, страстном поцелуе. И магия
близости, нежных прикосновений показалась влюбленным куда чудеснее, потрясла
сильнее, чем все волшебство Вуду.
С невыразимой нежностью приникла Криста к груди любимого, ее губы
раскрылись навстречу, как весной - бутон навстречу солнцу. В этот сказочный
миг их дыхание смешалось, потом язык Фила осторожно раздвинул губы Кристы и
проник в рот, лаская небо, десны, играя с робким пока языком, словно
старался проникнуть в самые глубины ее существа... Одна рука его запуталась
в волосах девушки, с нежностью поддерживая ее высоко запрокинутую голову,
другая скользила по изгибам спины, спускаясь все ниже... Он чувствовал, как
мягкая округлость Кристиных форм наполняет ладонь, ощущал биение ее крови
сквозь тонкую ткань сарафана.
Никто и никогда раньше - даже и Фиа - Кб целовал так Кристу. Никого и
никогда не желала она так. Страстно хотела она безраздельно, душой и телом
принадлежать ему, этому мужчине, сжимающему ее в своих объятиях. Белое пламя
подлинной страсти сжигало Кристу, охватывая все более интимные уголки тела,
заставляя открыться, отдаться безумству чувств... Это то самое место и
время, это ее мужчина; именно его она любила еще до того, как узнала. Все ее
прошлое, настоящее и будущее - для него...
Фил ощущал, конечно, как ее охватывает пламя желания, и испытывал почти
физическую боль при мысли, что не может, не должен позволить себе утолить
терзавшую их обоих жажду. Ее нежный, уступчивый рот, эта горячая пульсация
внизу живота... нет, это больше, чем он мог вынести! Сорвать бы одежду,
целовать ее грудь, ласкать языком твердеющие от возбуждения соски и
погрузиться наконец в теплую, влажную расщелину между бедер... "Криста...
моя дорогая, маленькая Криста! Хочу вобрать тебя, раствориться в тебе, стать
с тобой единым, неразрывным целым! С каждым нашим вздохом желаю тебя все
больше... Каждый удар сердца, толчок крови, что шумит у меня в ушах,
повелевает мне взять тебя, уложить на песок, накрыть собой, своим телом..."
И она желала того же - он знал, чувствовал это всем своим существом, как
и то, что не посмеет воспользоваться ее беззащитностью. Снова неведомое ему
прежде в отношениях с женщинами стремление оберегать, лелеять любимую
остановило его. Как и в тот роковой вечер в своей квартире, когда они чуть
не стали любовниками. Фил буквально разрывался на части от противоречивых
побуждений. Решись он переступить заветную черту - ему не будет пути назад,
с ней он ни за что на свете не сможет поддерживать беззаботно-легкую связь,
как с другими женщинами.
Криста, не в силах более держать себя в руках, лепетала, приникая к нему
всем телом:
- Фил... мы так нуждаемся друг в друге... Пожалуйста... не отталкивай
меня снова!
Какое-то мгновение он просто держал девушку в объятиях, уткнувшись лицом
в ее шею, собирая решимость; потом... аккуратно отстранился. А она... в
груди ее просыпалась злость, почти ненависть...
- Не могу, радость моя, любимая... - Он с трудом подбирал слова. - Хочу
тебя... больше, чем ты можешь себе представить. Но я... несу
