нах еще в начале 30-х. Тогда и начали писаться законы карточной игры "не
путать с правилами игры). Карты стали вершителями зэковских судеб: за
одну ночь они делали богачами и разоряли, калечили и убивали, делали пе-
тухом или парашником. Но в них продолжают играть, ибо обязаны это де-
лать. Уголовный авторитет приходит к зэку вместе с карточным фартом. Ес-
ли ты не игрок, то, в лучшем случае, - мужик.
Законы воровского братства обязывали законника знать все азартные иг-
ры вплоть до рулетки и "Блэк Джека". Свою судьбу вор в законе, находя-
щийся на воле, мог испытать в шалманах и катранах - притонах для азарт-
ных игр (сегодня к ним присоединились казино). Когда вор переступал КПП
лагеря или тюрьмы, вместе с ним приходили и карты. Сегодняшние авторите-
ты не брезгуют традиционными лагерными играми, но уже могут дуться и в
"покер", и в "преферанс", и даже в "бридж".
Каковы же законы лагерной игры? Речь будет идти о жестких традициях,
которые пришли в зону 60 лет назад и соблюдались десятилетиями. Прежде
всего, играть нужно под интерес, иначе это запало для барака. В "банк"
ставили деньги, табачные изделия, спиртное, предметы туалета и одежду.
Играть на постельное белье и паек во многих лагерях строго запрещалось:
их считали неприкосновенным имуществом и называли кровью. Если авторитет
узнает, что кто-то поставил на кон подушку, простыни или хлеб, следовала
расправа: воровские быки могли отмолотить обоих зэков, обложить штрафом
или отлучить их на месяц от карточных баталий. Но иногда карточным азар-
том бывает охвачена вся зона, и тогда на обычаи попросту плюют.
Академик Дмитрий Лихачев, сосланный в конце 20-х годов на Соловки, в
своей статье "Карточные игры уголовников" писал:
"В общих ротах бывают случаи проигрышей паек хлеба на месяц и больше
вперед. В 13-й роте зимой (1930 год. - Авт.) картежная игра достигла ог-
ромных размеров. Сперва играли на барахло и тряпки, потом на пайки хле-
ба) дальше - на обеды и ужины. Проигранное даже "под ответ " переходим
из рук в руки и, наконец, скопилось у трех лучших игроков камеры. Проиг-
рали в общей сложности 150 человек. Некоторые оказались "в замазке " на
целых три месяца. Были устроены собрания ротным начальством, на которых
предлагалось прекратить выплату долга, т.к. люди едва могли держаться на
ногах от голода, но никакие уговоры не привели ни к чему. Когда вопрос
ставился на голосование, то все проигравшие голосовали за отдачу проиг-
ранных пайков. В конце концов, по почину санчасти, пришлось прибегнуть к
принудительному кормлению в коридоре и обыскивать после еды, чтобы хлеб
не "затыривали" (хлеб, например, прятали в пах)".
Играть можно и в долг - под ответ. В этом случае оговаривался срок,
когда долг будет погашен. Надувать партнера - себе же во вред. С должни-
ком поступали круто - пускали по кругу. Победитель, не дождавшийся в по-
ложенный день денег, курева или тряпок, объявлял о западле ворам. Те уже
решали, что сотворить с должником. Обычно его били целой группой. Назна-
чались шесть-семь бойцов, которые становились в круг. По центру находил-
ся заигранный с вытянутыми по швам руками. Отбиваться или защищаться он
не имел права: за это назначалась дополнительная кара. Процесс назывался
"расплатиться красным". Проштрафившегося игрока избивали до тех пор, по-
ка его партнер не остановит экзекуцию. Если проигрыш был большой, жертву
могли и искалечить. После круга долг списывался - должник расплатился.
Зона ставила его в один ряд со стукачами и педерастами, а это еще хуже,
чем мордобой.
Был случай, когда законник проиграл двести рублей. Расплатиться на
месте он не смог. Садясь играть, вор рассчитывал на шестерку, посланного
за деньгами полчаса назад. Когда гонец наконец прибыл и сообщил, что де-
нег нет, Должник молча пошел в переплетный цех и острым ножом отрезал
два пальца на левой руке. Замотав пальцы в носовой платок, он отдал их
победителю. Это была равноценная замена. Для зэка играют роль не столько
деньги, сколько сама игра и лагерный обычай. Расплатившись пальцами с
партнером, вор жестоко избил шестерку, который подставил его.
Со временем экзекуции должников изменялись. В 60-х годах заигранного
мог избить его партнер, не дожидаясь вердикта авторитетов. Мордобой про-
ходил публично, и должник все так же стоически терпел удары. Затем казнь
стала изощренней: картежнику насильно наносили татуировку похабного со-
держания. Могли выколоть матерщину или нарисовать козла с картами, под-
писав: "Я играю как козел". Были случаи, когда кололи татуировку на лоб
или щеку. С владельцем такого клейма посмел бы соорудить банчок лишь его
"коллега".
Все чаще мордобой заменялся процессом менее болезненным, но более
постыдным. За невозвращенный долг могли опустить. Победитель имел право
собственноручно совершить половое насилие, а мог и пожаловаться автори-
тету. Тот выделял "сексуальных агрессоров", которые и опускали проиграв-
шего. Последний становился петухом и перебирался в петушиный угол. Опу-
щенного зэка могли наградить татуировкой пассивных гомосексуалистов:
пчелами на ягодицах или чертом, раздевающим женщину. Вскоре появилась
наколка, указывающая, что зэка опустили именно за карточные долги: кар-
точные масти на ягодицах. В последние годы массовые казни должников в
ИТК утратили былую популярность. Зачастую выбивать долги приходится од-
ному победителю, за которым сохраняется былое право избить, опустить,
наколоть. От того, как он сумеет выбить долг, во многом зависит и его
авторитет. В главе "Устав воровского братства" я упоминал о положение
Романцеве, который убил соседа по отряду лишь за то, что тот помешал ему
опустить должника. "Иначе я сам стал бы козлом", - пояснил Романцев на
судебном процессе.
Особой популярностью в зоне пользуется игорная ставка для всеобщей
потехи. Например, проигравший садится на верхние нары и целый час орет
какую-нибудь глупость. Или всю ночь спит, сидя. Туг уж фантазиям нет
предела. Один картежник доигрался до того, что в самый разгар рабочей
смены вдруг вышел на центр цеха и стал читать детские стихи. Молоденький
сотрудник ИТК опешил и побежал за подмогой. Чтеца-декламатора доставили
в санчасть. Лежа на койке, он продолжал отдавать долг. Отчитав положен-
ное время, зэк объяснил свою "немощь" и отправился в ШИЗО. В 30-е годы
на Соловках была в моде ставка "1000 тараканов": проигравший должен пой-
мать 1000 насекомых и предъявить их "счетной комиссии". Иногда охота за
тараканами затягивалась на неделю, а то и больше.
Каждая карточная партия облагается определенным налогом, который идет
в воровской общак. Сумма устанавливается законниками и для всех игр раз-
ная. При подсчете зэки бумагой и карандашом не пользуются: дефицит, да и
рискованно. Очки "записывают" спичками, выкладывая их в символическом
порядке (скажем, спичка вдоль - пятьдесят, поперек - сто). При сложных
арифметических действиях игроки могут нанять "счетчик" - зэка, который
будет прибавлять и отнимать, умножать и делить. Услуги счетчика оплачи-
ваются.
О лагерных играх Дмитрий Лихачев вспоминал так:
"Все игры вообще делятся на "фраерские" и на "шпанские" - "свои ".
Шпанских игр не много: штос или стос, в произношении шпаны, иначе говоря
"разбойницкая ", бура, рамс и терс (или терц). Все прочие - фраерские.
Жулик может играть в фраерские игры, но только с фраером же и "для понта
", если он хочет сойти за фраера из каких-либо целей, между прочим, и
для того, чтобы его "наколоть" на приличную сумму. Для этого он подтасу-
ет, сдаст и сыграет, как заправский фраер. Низшие разряды шпаны - "вшив-
ки " или так называемые "веселые нищие" играют еще в очко, петуха, и эти
игры довольно распространены в их среде, но настоящие "духовые" смотрят
на них с презрением. В довоенное время с картами сильно конкурировала
ныне почти исчезнувшая игра в кости. Из картежных игр бура и рамс про-
никли в воровскую среду позднее. Наибольшим и почти единственным расп-
ространением в Соловках пользуются две игры: стос и бура. Из них излюб-
леннейшая - стос. Игроки из "своих" уверяют, что удобства и достоинства
этой игры заключаются в том, что она играется очень быстро и в любой мо-
мент, в случае какого-нибудь шухера, может быть прервана, тогда как терц
и рамс требуют спокойной обстановки. Наиболее азартные - стос и терц.
Бура - "легкая игра ", не для серьезных игроков. Шпанский стос отнюдь
появляется фраерской игрой на случай. Бывают мастаки, которые умудряются
из десяти "сеансов " - шесть выигрывать наверняка. Соль всего дела зак-
лючается в чрезвычайно интересном явлении узаконенного в известной мере
шулерства. Сговариваются играющие очень быстро: "Игра есть?" - "Есть!".
Моментально появляются карты".
Раньше колода карт ("библия" или "колотушка") изготавливалась вруч-
ную. Из библиотечной книги вырывались листы, разрезались на прямоу-
гольники и склеивались между собой для плотности. Если клея под рукой не
было, делался специальный мыльный раствор. "Рубашка" карты затиралась:
уничтожался текст и прочие опознавательные знаки. С другой стороны нак-
ладывался трафарет и наносилась краска. Трафаретом служил плотный картон
с вырезанными острой бритвой цифрами, фигурками и мастями. Карточное
клише берегли особо. Иногда в зоне имелся переплетный цех, тогда колода
мастерилась намного быстрее и выглядела более элегантно. В казармах и
камерах, как правило, запасались несколькими "колотушками" - для добро-
вольной сдачи контролеру, который часто заходил лишь с одной фразой:
"Карты сдать". Если зэки изображали удивление и непонимание, следовал
шмон, и они лишались всех колод. Это уже вошло в традицию. Сотрудники
ИТК уже не пытались застукать игроков, а просто периодически изымали
инструмент.
С развитием карточной полиграфии кустарный промысел оказался не у
дел. В зону стали поступать фабричные колоды на 52 карты, которые годи-
лись и для очкариков (игроков в очко), и для любителей терца. Достава-
лись "колотушки" такими же путями, как и малявы, деньги и спиртное.
Тарелочка с дырочкой
Самая презираемая каста зоны - опущенные и обиженные. В нее попадают
пассивные гомосексуалисты, лица, осужденные за половые преступления, и
жертвы насилия в самой зоне.
Опушенных называют петухами, маргаритками, вафлерами и отводят для
них отдельную территорию, так называемый петушиный угол. В казарме пету-
хи ложатся у дверей, в камере - у параши или под нарами. Иногда их зас-
тавляют сооружать ширмочки, дабы полностью оградиться от лагерного из-
гоя. В столовой есть петушиные столы и лавки, где питаются лишь опущен-
ные. Если обычный зэк сядет в петушиное гнездо, он становится законта-
ченным и лишается былого уважения.
Прибыв в ИТК или СИЗО, опытный уголовник прежде всего выясняет для
себя, где ютится обиженная братия, чтобы не сесть в лужу. Петух обычно
меченый: одет неопрятно и грязен (ему запрещается мыться в бане и туа-
летных комнатах вместе со всеми). В столовой он пользуется специальной
посудой: в мисках, кружках и ложках сверлятся дырки, и, чтобы суп или
чай не выливался, петух затыкает дырку пальцем. Уголовники часто вместо
"опустили" говорят "подарили тарелочку с дырочкой".
Опущенным и обиженным поручают самую мерзкую работу: чистить туалет,
выносить парашу, обслуживать помойные ямы. Если петух отказывается, его
могут избить ногами (бить руками нельзя), окунуть лицом в парашу, или
даже убить. Многие опущенные не выдерживают истязаний и сводят счеты с
жизнью.
Разговаривать с петухом - западло, общаться с ним можно лишь половым
путем. Идти в промзону бедняга обязан в хвосте колонны, ему запрещено
приближаться к нормальному зэку ближе, чем на три шага, а тем более -
заводить разговор. Петух обязан уступать дорогу, плотно прижимаясь к
