Он рассмеялся.
Меган опустила глаза и очень мило засмущалась. Синил Подумал, что он
никогда не видел ее такой привлекательной. Он почувствовал, что Эвайн и
Элинор смущенно потупили глаза, что им не по себе оттого, что они
присутствуют при столь откровенной сцене нежности. Но он не обратил на это
внимания. Он внезапно понял, что может сегодня погибнуть, Несмотря на всю их
военную мощь и тщательную подготовку, и тогда он больше никогда не увидит
это прелестное дитя-- свою жену.
Странно, но слово "жена" пришло легко и просто, и оно уже не несло в
себе никаких душевных мук и терзаний. Внезапно ему стало жаль того времени,
которое он так бездарно провел вдали от этой женщины, вынашивая планы
мщения, и он понял, что должен сделать, чтобы заслужить прощение.
Он легонько взял корону из ее рук.
-- Я надену этот символ твоей любви, миледи, только при одном
условии,--сказал Синил, с упоением глядя в эти невообразимо прекрасные
глаза.--Ты должна первая надеть ее.
Он осторожно опустил корону на ее волосы.
-- Пусть она будет символом того, что ты--моя королева и мать моих
будущих детей. А в случае, если я не вернусь с боя, ты будешь полноправной
королевой Гвинедда.
В ее глазах заблестели слезы счастья.
Синил осторожно снял с нее корону и водрузил на свою голову. Он
поцеловал жену в губы и повел ее и других женщин в церковь для мессы.
* * *
Уже было далеко за полночь, когда знатные лорды Гвинедда уложили
пьяного Имра в постель. И только через полчаса после этого архиепископ
Энском сумел ускользнуть от загулявших дворян и направиться в дворцовую
церковь.
Этот вечер для Энскома был тягостным и нескончаемым, поскольку он знал,
какие события ждут его впереди. Ему было гораздо труднее, чем обычно,
находиться среди пьяных и хвастливых дворян. Не однажды в течение вечера он
едва сдерживался, чтобы не взорваться. Лорд управитель дворца. заметив его
угрюмое настроение, сказал, что нехорошо так выделяться среди веселящихся
людей. Энском заверил его, что всему виной приступ тошноты, который,
вероятно, скоро пройдет. Управляющий принес ему чашку козьего молока, ведь
весь двор знал о плохом желудке архиепископа.
После этого Энском с большим трудом изображал бесшабашное веселье,
чтобы не привлекать ненужного внимания.
Но праздник в этот раз был очень странным--полным напряжения, каких-то
подводных течений. Так редко бывало при дворе Имра, в особенности на
празднике Зимы, самом веселом празднике года.
Энском подумал, что Имр подозревает о скором приходе грозных событий, и
вся эта безрадостная вакханалия была обусловлена растущим ощущением
приближающегося заката династии Фестилов.
Энском также отметил в уме тот факт, что в этом году Имр приказал всем
одеться и явиться на праздник в зеленом, а не в ослепительно-белом, как в
прошлом году. Видимо, призрак кровавого злодеяния все еще беспокоил его
душу.
Принцесса Ариэлла на празднике не была, да ее и не ждали. Она редко
появлялась на людях в последнее время. Ходили слухи, что она много и тяжело
болела, а более злые языки утверждали, что болезнь Ариэллы обусловлена
внезапной потерей веса после того, как она девять месяцев непрерывно
толстела, но такие разговоры моментально прекращались, как только поблизости
оказывался король.
Сам Энском об этом не имел своего мнения.
Но если Ариэлла действительно была с ребенком, то это могло быть только
результатом ее преступной кровосмесительной связи с братом. А если это так,
то ребенок будет большой угрозой для трона, если выживет. Так что эту
проблему нужно было решать сразу. Но, возможно, Ариэлла была не повинна ни в
чем, хотя Энском в этом сомневался.
Итак, этот праздник Зимы внешне проходил, как все праздники, когда
людей заставляют веселиться, даже если им этого не хочется вовсе. Блюд было
огромное количество, но все они казались безвкусными измученному нетерпением
Энскому.
И когда знатные лорды сняли со стены факелы и повели пьяного Имра в его
покои, распевая песни и отпуская грязные шуточки, Энском поднялся и быстро
вышел из зала.
Он дошел до церкви, вошел туда и встал, прижавшись разгоряченным лбом к
холодной двери. Так он стоял несколько минут, стараясь успокоить
взбудораженный мозг.
Он подошел к двери ризницы, вставил ключ в замок и вступил в полную
темноту, закрыв за собой дверь, В центре ризницы вспыхнула свеча, и он
увидел Камбера, Йорама, Эвайн, Риса и еще несколько человек, стоящих вокруг
Синила, на голове которого красовалась корона.
-- Давайте без церемоний, ваша милость,--сказал Синил когда архиепископ
хотел опуститься на колени.--Какова ситуация сейчас? Тиран в постели?
Удивившись тому, как теперь называет Синил своего соперника, Энском
поправил сутану и кивнул.
-- Знатные лорды провели его в спальню полчаса назад, Ваше Величество.
Он выпил столько вина, что, вероятно, лежит без памяти. Да и вся охрана
немногим лучше. Все идет, как мы и ожидали.
-- Отлично.--Синил кивнул.
-- Один из отрядов уже начал просачиваться в город и занимать ключевые
позиции. Мы только ждем вашего слова, чтобы наши рыцари ворвались во дворец.
Энском вздохнул и кивнул.
-- Тогда начнем, Ваше Величество. Сегодня у нас будет много работы.
Через два часа замок был уже в руках Синила. Лишь изредка кое-где в
коридорах вспыхивали мелкие стычки. Гьюэр и несколько михайлинцев пробрались
во дворец и забаррикадировали двери казармы, где спали солдаты охраны, так
что михайлинцы имели дело только с солдатами, находившимися на постах.
Йорам и Каллен повели дюжину рыцарей и принца с ближайшим окружением по
главному коридору в башню Имра, где им пришлось выдержать короткое, но
кровавое столкновение с охраной лестницы.
Хотя четыре михайлинца остались лежать на месте боя, уже через
несколько минут мятежники были у покоев Имра.
Снаружи охраны не было, а изнутри не доносилось ни звука. Йорам
подумал, спит ли Имр, несмотря на звуки боя, или уже проснулся и выжидает,
чтобы немедленно применить тайные силы колдовства дерини, как только они
начнут ломать дверь. Опустив меч, Йорам вытер окровавленной перчаткой лоб и
постарался успокоить дыхание. За ним уже стояли Каллен, Рис, два михайлинца
с оружием наготове, Камбер, Синил и Эвайн, которая стояла чуть позади.
Йорам уловил чуть заметный сигнал Камбера, повернулся к двери, поднял
свой меч и начал сильно бить в дверь. Один, два раза, три. Гулкие удары
разносились по дворцу, по лестнице, которую они только что заняли с таким
трудом.
-- Что случилось?--еле слышно спросил сонный пьяный голос.
Синил напрягся и повернулся к Камберу. С его губ сорвалось одно слово:
-- Имр?
Камбер кивнул, и Йорам снова постучал.
-- Кто здесь?--снова спросил голос, теперь уже громче.-- Я же говорил,
чтобы меня не беспокоили. Идите прочь!
-- Офицер охраны, сир,--сказал Йорам, слегка изменив голос.--У меня
письмо для Вашего Величества.
-- Неужели это не может подождать до утра?--спросил раздраженный
голос.--Я только что лег, вы же знаете.
-- Охранник у ворот сказал, что это очень срочно,--ответил
Йорам.--Может, Ваше Величество соизволит взглянуть?
-- А может, Мое Величество соизволит выпороть вас за наглость?--рявкнул
голос.--Ну хорошо. Подсуньте письмо под дверь, и я взгляну на него потом.
Йорам взглянул на остальных с беспокойством, а затем легкая улыбка
скользнула по его губам.
-- Боюсь, оно не влезет, сир,--сказал он, скрывая улыбку в голосе, но
не на лице,--это опечатанный свиток.
Они услышали вздох, какое-то шуршание, а потом босые ноги зашлепали к
двери. Имр что-то неразборчиво бормотал, видимо, ругательства.
Как только откинулся засов, Каллен и Йорам одновременно сильно толкнули
дверь. Дверь распахнулась и ударила стоящего за нею.
Король вскрикнул от боли и удивления.
Они ворвались в спальню, толкая перед собой изумленного и негодовавшего
Имра.
Рис захлопнул дверь и закрыл ее на засов. Имр был Удивлен, увидев перед
собой сверкание обнаженной стали.
-- Измена!--ахнул он.--Обнаженные мечи в моем присутствии! Охрана! Где
моя охрана? Кто... Камбер?..
Глаза его расширились, когда он узнал человека в короне графа.
-- Как ты осмелился?! Это измена!
Камбер, ничего не говоря, повернулся и почтительным поклоном пригласил
Синила выйти вперед. Имр замер с открытым ртом. Он узнал этого человека по
портрету его предка и начал медленно отступать, пока наконец не уперся
босыми ногами в скамью. Он нервно откинул ворот ночной рубашки и прошептал:
-- Халдейн! Он существует!
-- Тиран Фестил!--сказал Синил. Голос его был тих и грозен.--Он тоже
существует. Пока.
Пьяный Имр покачал головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение. Как
завороженный, он смотрел на двух рыцарей-михайлинцев, обошедших его сзади,
чтобы отрезать путь в спальню.
Имр в ужасе бросился туда, но рыцари схватили его и отшвырнули назад.
Имр упал на пол.
-- Ари!--закричал он, как безумный.--Ари, беги!
-- Держите ее!--крикнул Камбер.--Не упустите ее! Она унесет ребенка!
Они почти схватили ее, ворвавшись туда, но огромная кровать взорвалась
подушками и одеялами, и Ариэлла в ночной рубашке и с огнем смерти в глазах
бросилась к камину и исчезла в отверстии, которого мгновение назад там не
было.
Йорам и Каллен были уже рядом, но прямо перед ними опустилась каменная
плита, преградившая им путь.
Они били камень, стараясь отыскать отверстие, но когда все же нашли
тайный механизм, открывающий проход, бежавшей принцессы и след простыл.
Каллен с сожалением взглянул на Камбера и все же отправился на ее
поиски. Йорам последовал за ним.
Имр, которого крепко держали два рыцаря, беспокойно оглядывался вокруг,
тяжело дыша.'
Бегство было невозможным. Даже если бы его не держали, все равно от
четырех человек ему было не уйти.
Рис и Эвайн блокировали дверь во внутренние покои, а сам Камбер защищал
тайный ход, через который удалось улизнуть Ариэлле.
Синил стоял рядом с Камбером, не отрывая взгляда от лица Имра.
Вряд ли этот так называемый Халдейн представляет серьезную угрозу,
размышлял Имр. Сейчас, когда прошел первый шок, он начал мыслить более ясно.
Есть средство освободиться от рук этих рыцарей. Движение мысли, и его
защиты, вспыхнув серебряным пламенем, оторвут их руки от него. Конечно,
рыцари--дерини, и они немедленно окружат его невидимой, но прочной сетью, но
по крайней мере он сможет еще побороться.
Имр медленно выпрямился во весь рост, хотя оказался при этом на голову
ниже обоих рыцарей, и постарался собрать обломки королевского величия.
-- Ты осмелился напасть на законного короля!--сказал он, обращаясь к
Синилу.--И предатель граф Кулдский нарушил свою клятву верности ради
сомнительной чести помогать тебе!
Он высокомерно взглянул на Камбера, затем снова перевел взгляд на
Синила, очень обеспокоенный тем, что взгляд графа дерини был тверд и
спокоен.
-- Настоящий мужчина не побоялся бы встретиться со мной лицом к лицу,
Халдейн. Но я слышал, что ты всего-навсего священник, Никлас Драпировщик,
так что от тебя нельзя ждать честного мужского поведения.
-- Я не боюсь встретиться с тобой, тиран,--сказал Синил. Он дал знак
михайлинцам отпустить Имра и встать на охрану балконной двери.
-- Я готов принять от тебя любой вызов, даже магическую дуэль!
-- О!--воскликнул Имр.--Ты блефуешь! Ты же человек, если ты
утверждаешь, что ты--Халдейн, и без твоих помощников дерини, без их сил, ты
