скандал мирового уровня!
- Никакого скандала не будет,- спокойно сказал таможенник. Сегодня
они не принадлежат ни одной стране. За них просто некому заступиться...
- Тем более это отвратительно!- потряс газетой второй репортер, вгля-
делся в "Опричник" и охнул: - О, Аллах всемогущий!.. Что у них за флаг
на корме?!
Полицейский поднес бинокль к глазам и презрительно сказал:
- К тому же они еще и идиоты. Такие тряпки носят почти все портовые
проститутки!..
И прокричал в мощный мегафон по-английски:
- Яхта "Опричник"! Прекратить движение, остановить двигатель!..
- Кян ай э терминал?!- надрывался Арон.- Ай гоу ту Хайфа, едрена
вошь!!! Васька! Кажется, Яцек был прав. - Теперь они нас будут всю доро-
гу тормозить, суки...
Спустя полминуты "Опричник" и катер стояли в пятнадцати метрах друг
от друга, и это небольшое расстояние было покрыто таким чудовищным русс-
ким матом, такими истошными криками иммиграционного полицейского и
представителя службы безопасности порта Чанаккале, что казалось, по это-
му участку воды, разделявшему катер и яхту, можно пройти легкой походкой
Иисуса Христа "аки по суху"...
Репортеры щелкали камерами, записывали на магнитофон весь этот гвалт
и всячески поддерживали Арона и Василия, пока иммиграционный полицейский
и представитель службы безопасности не крикнули хором:
- Ноу!!!- и недвусмысленно показали, дескать, "Вон из бухты!".
Катер взбутетенил за кормой воду, бешено набрал скорость, угрожающе
обогнул "Опричник" и ушел, на прощание обдав его почти до середины мачты
высоченной веерной волной...
...которая окатила Василия и Арона с головы до ног и мгновенно смыла
С КРЫШИ РУБКИ ВСЕ ОСТАТКИ ПЕРЛОВОЙ И ПШЕННОЙ КРУПЫ, в секунду лишив вла-
дельцев многомиллионной яхты последнего провианта и предоставив им пол-
ную возможность в скором времени умереть тихой и голодной смертью!..
...КАК ПОЙМАТЬ БОЛЬШУЮ РЫБУ...
На вторые сутки скандального и трагического захода в Чанаккале, уже в
Эгейском море, совершенно обессилевший от голода Василий буквально висел
на штурвале.
Руки его были заняты, и он снова нацепил на шею пюпитр, и теперь, без
отрыва от судовождения, вслух читал лоцию...
Арон при помощи пассатижей, молотка, трех гвоздей и старой консервной
банки, служившей до сего момента пепельницей, изготавливал уродливую, но
внушительную блесну.
Лица их еще потемнели, небритая щетина начала превращаться в некое
начальное подобие бород.
- "...Плавание в Эгейском море с использованием радиотехнических
средств не представляет трудности...". Слышишь, Арон?
- Слышу!
- "...так как обрывистые берега моря и многочисленные острова четко
изображаются на экране радиолокатора". Арон!.. Ты смотришь на экран ра-
диолокатора?
- А как же! Не отрываюсь...- пробормотал Арон, расклепывая самодель-
ный крючок на "теле" блесны.
- Думаешь, что-нибудь поймаем?..
- А хрен его знает...- Арон взялся привязывать к блесне конец тонкого
капронового шнура, намотанного на большую катушку.
- "К особым явлениям, которые следует учитывать при плавании в Эгейс-
ком море, следует отнести сейсмическую и вулканическую деятельность и
миражи..." - читал Василий.
- Только этого нам еще не хватало!..- Арон безуспешно пытался совла-
дать с премудростями морского узла.- Васька! Помоги завязать беседочный
узел... Я с голодухи все позабыл.
- Подержи баранку...- Василий передал штурвал Арону и ловко зазязал
узел на блесне.- Только затяни потуже. У меня сил нет... Откуда такой
шнур?
- Нашел среди вещей Марксена Ивановича.
- Он нам даже после смерти ворожит... - тихо сказал Василий.
Арон туго затянул изготовленный Василием узел, раскрутил блесну,
словно пращу, над головой, и с криком:
- Помоги, Господи, жрать же хочется!.. - далеко забросил блесну в мо-
ре.
Сел лицом к корме и уставился на воду. В одну точку. Туда, куда ухо-
дит белый капроновый шнур Марксена Ивановича Муравича...
- "...в Греции следующие нерабочие (праздничные) дни"... - снова чи-
тал Василий. - "Первого января - Новый год; шестого января - Крещение;
двадцать пятого марта - День независимости..." Ну, как там, Арон?..
- Не клюет, стерва. Читай дальше...
- "Двадцать первого мая - День святого Константина; пятнадцатого ав-
густа - Успенье..." Ну, и так далее. И во все эти праздничные и выходные
во всех портах Греции - полная халява! Представляешь? Вода, электричест-
во, стоянка - все бесплатно! Ай да греки!.. Надо же!
Арона вдруг рвануло к корме, шнур врезался ему в руку и он истошно
закричал, наматывая шнур на швартовую утку:
- Есть!.. Есть, Васюся!.. Здоровая, падла!!!
Срывая с шеи пюпитр с лоцией, Василий бросил штурвал и кинулся к Аро-
ну.
Но "Опричник" не простил такого предательства! Из стороны в сторону
резко качнулся гик, заполоскал, захлопал большой парус, застрелял стак-
сель, и яхту стало опасно разворачивать носом к ветру.
- Марш на место, Васька!..- крикнул Арон.- Держи судно по курсу!
В панике Василий снова ухватился за штурвал, с невероятным трудом
вернул яхту в прежнее положение, а сизый от натуги Арон все подтягивал и
подтягивал к корме что-то мощное, тяжелое, яростно сопротивляющееся!..
- Ох, здоровая, блядюга! На неделю хватит, не меньше!..- хрипя, при-
говаривал Арон.- Ну, иди ко мне, рыбка... Иди, миленькая.
- Держи ее, Арончик!..- кричал Василий и все время поворачивался к
корме, стараясь не упустить ни одного момента борьбы Арона с рыбиной.
Аккуратненько!.. По малу, по малу!.. Не дергай только!.. Тяни, тяни
ее!..
- Не каркай под руку!- огрызнулся Арон, и сладким до приторности го-
лосом взывал к рыбе: - Ну, иди ко мне, моя лапочка!.. Сладенькая моя...
Рыбонька моя любименькая!.. Что же ты дергаешься, сучка?! Мы же двое су-
ток крошки во рту не имели... Совесть у тебя есть?! Рыбочка!.. Ну, пожа-
луйста...
А рыба была все ближе и ближе к корме, мокрый шнур спутанными петлями
ложился на решетку кокпита, Арон хрипел от натуги, Василий с вывернутой
к корме головой истерически выплясывал у штурвала и приговаривал с ка-
кой-то сумасшедшинкой в голосе:
- Если так долго не везет, то ведь должно повезти?.. Правильно? Мы же
никому ничего плохого не сделали?.. Мы себе плывем и плывем. Нам немно-
жечко, хотя бы немножечко покушать, и мы поплывем дальше. А что консулы
нас не признали - так это ничего... Их тоже понять можно... И потом,
консулы - не народ... А народ... Простые люди нас поймут... Арон!!!
Смотри!!!- неожиданно завизжал Василий.
Но Арон и сам видел, как из воды, прямо в синее небо взлетела огром-
ная, метра в полтора, толщенная рыбина, на мгновение зависла в воздухе и
шумно шлепнулась обратно в воду!
Последовал страшный рывок, Арон чудом не перелетел через корму и упал
на настил кокпита с ослабевшим, вялым шнуром в изрезанных руках...
Еще не веря в произошедшее, он вытащил из воды шнур с оборванным
крючком, поднял глаза к небу и тихо спросил:
- Боженька... Что же ты над нами так измываешься, мать твою богороди-
цу в душу так?!
...КАК ВЫГЛЯДИТ УЛЫБКА СУДЬБЫ...
Вблизи какого-то нежилого островка свежий ветер сменился почти полным
штилем. Паруса повисли, изредка слабо вспухая под угасающим дуновением
теплого, вяло струящегося воздуха.
Яхта двигалась, повинуясь только течению.
С биноклем на груди, забросив ноги на форлюк рубки, головой на жест-
ком якорном ящике, на носу яхты лежал недвижимый Василий. Глаза его
из-под козырька черной пиратской шапочки были бессмысленно и отрешенно
устремлены в небо...
- Вась!.. А, Вась...- негромко позвал его Арон.
Василий не ответил. Молчал, смотрел в голубое Эгейское небо.
- Ну, очнись, Вась...- мягко сказал Арон.- Сел хотя бы. А то кровь к
голове прильет - совсем чокнешься. Вредно лежать так...
Молча Василий снял ноги с форлюка.
- Ну, чего уж так убиваться-то, Вась?.. Ты вспомни, когда в лагере мы
блатным пиздюлей накидали, как нас тогда вертухали, в зоне отметелили и
в штрафной изолятор запхнули... Что, лучше было, что ли? А мы с тобой им
тогда еще на зло песни пели! Ты еще стихи читал: "Я волком бы выгрыз бю-
рократизм..." Как сейчас помню! Неделю жрать не давали... И ничего, ок-
лемались. Помнишь?
Василий прикрыл глаза, качнул головой из стороны в сторону, словно
отгоняя от себя эти воспоминания, и надвинул длинный козырек черной ша-
почки на лицо.
- И ведь не я тебя тогда из изолятора вытаскивал, а ты меня!.. Вспом-
ни. Я, дурак здоровый, на девятые сутки сломался, а ты был еще ого-го!..
Молчал Василий... Над его головой бессильно висел стаксель, под ним в
борт яхты тихонько плескала слабенькая волна, поскрипывали снасти.
- А тут ты вдруг малость подраскис... А я без тебя - как без рук.
Вот, к примеру, где мы сейчас? Я лично понятия не имею!- искренне сказал
Арон.
Вася с трудом разомкнул пересохшие губы - хотел ответить. Но голоса
не было. Он проглотил комок, откашлялся, отперхался и глухо сказал:
- Я тоже...
Арон обрадовался, что Василий хоть разомкнул уста, заговорил ласково,
с фальшиво-бодрыми интонациями, как с маленьким капризным ребенком:
- Вот и хорошо! Вот и возьми лоцию, карту... Посчитай время, пример-
ную скорость... Определись, дай мне точный курс!.. А то, не дай бог, по-
годка переменится - нам с тобой некогда будет на карту глянуть...
Василий снова замкнулся, лежал, не шевелясь, на носу яхты.
Арон совсем было пришел в отчаяние:
- Хоть бы вокруг огляделся!.. Что же тебе Марксен зря бинокль пода-
рил?! Приставил бы ты его к своим глазкам - вон островишко какой-то ря-
дом... А вдруг мы там чего-нибудь прожрать бы нашли?
При слове "пожрать" Василий тяжело и судорожно вздохнул, медленно
приподнялся, сел и сдвинул козырек пиратской шапочки набок. Увидел непо-
далеку островок и нехотя поднял бинокль к глазам...
В окулярах бинокля остров резко приблизился, все на нем сильно увели-
чилось, и первое, что заполнило поле зрения Василия, была большая белая
коза с огромным тяжелым выменем!..
Упругие струйки козьего молока с веселым звоном били в дно большой
эмалированной кастрюли.
Обливаясь потом и задыхаясь от непривычной работы, Василий сидел на
корточках и доил козу. Теперь его черная шапочка была повернута козырь-
ком назад.
Чтобы коза не дергалась, а еще чего хуже не вздумала бы убежать, ноги
ее были крепко привязаны к четырем колышкам, вбитым в землю, на рога на-
кинута веревочная петля и конец веревки закреплен на низкорослом инжир-
ном деревце с бесчисленным множеством спелых фиолетовых плодов.
Перед мордой козы на коленях стоял счастливый Арон, кормил инжиром
козу и Василия, у которого руки были заняты добычей молока из нехудеюще-
го козьего вымени, и ел инжир сам...
На прибрежной песчаной отмели валялся дар Немы Блюфштейна - резиновый
тузих с двумя короткими веслами и белой надписью по толстенькому бортику
"Я-К. Од.В.О.", что должно было означать "Яхт-клуб Одесского военного
округа".
Метрах в тридцати от берега на якоре покачивался "Опричник" со спу-
щенными и впопыхах брошенными на рубку и палубу парусами.
И коза, и Василий жрали инжир так быстро, что Арон просто не успевал
совать им в рот сладкие и спелые плоды.
- Вы куда так торопитесь, ребята?- тревожился Арон.- Ну, козе прости-
тельно. Коза, она и есть "коза"!.. Ты-то, Васька, поберегись. Столько
дней не евши... Кишки же в брамштоковый узел завяжутся!
- Ни хрена!.. Я бы вообще отсюда уже никуда дальше не плыл, а попро-
сил бы на этом острове гастрономического убежища... Давай еще!..- зады-
хаясь от непрерывного доения и безостаноночной еды, прохрипел Василий и
