радиологии можно будет о ней рассказать. В воображении Филипс уже унесся
вперед и представил себе результаты этого. Утренняя боязнь потерять работу
показалась смешной.
После ухода Майклза Филипс вновь взялся за работу. Он выработал
определенную систему подачи старых снимков в машину, которая этот процесс
ускорила. Но, работая, он ощущал все большее беспокойство по поводу
отсутствия Кристин Линдквист. Растущее чувство ответственности подавило
первую волну раздражения, вызванного ее очевидной необязательностью. Если с
этой женщиной произойдет что-то, не позволяющее ему сделать дополнительные
снимки, то для простого совпадения это уже слишком.
Около девяти Мартин вновь набрал номер Кристин. Ее соседка
ответила с первого гудка.
- Извините, доотор Филипс. Мне следовало позвонить вам. Но я
нигде не могу найти Кристин. Весь день ее никто не видел. Я даже позвонила
в полицию.
Филипс положил трубку, говоря себе, вопреки фактам, что этого не
может быть. Это невозможно... Марино, Лукас, Маккарти, Коллинз и теперь
Линдквист! Нет. Не может быть. Это абсурд. Внезапно он вспомнил, что так и
не получил ответа из Приемного. Позвонив туда, он был удивлен: ответили
после четырех гудков. Но женщина, занимавшаяся этим вопросом, ушла в пять и
будет теперь только завтра в восемь, а больше никто не может ему помочь.
Филипс бросил трубку.
- Проклятье! - воскликнул он, поднимаясь с табуретки, и зашагал
по кабинету. Тут он вдруг вспомнил о срезе мозга Маккарти, лежащем в полке.
В темной комнате пришлось подождать, пока лаборант закончит
обрабатывать снимки. Дождавшись, Мартин сразу открыл дверцу и вынул пленку
вместе с высохшим теперь срезом мозга. Он помедлил, не зная, что с этим
делать, потом бросил срез в корзину для бумаг. А неэкспонированная пленка
погрузилась в проявитель.
Ожидая у щели появления пленки, Мартин снова размышлял, не может
ли исчезновение Кристин быть результатом еще одного совпадения. Но если
нет, то что это значит? И самое главное - что же тогда делать?
В это время пленка выпала в ящик. Мартин ожидал, что она будет
полностью темной, но, вставив ее в статоскоп, опешил. - Боже правый! - У
него перехватило дыхание. На пленке виднелась светлая зона той же формы,
что и срез мозга. Причина могла быть только одна. Радиация! Изменение
плотности, видимое на снимках, было вызвано значительным облучением.
Всю дорогу до Медицинской радиологии Филипс бежал. В лаборатории
рядом с бетатроном он нашел то что искал: детектор излучения и солидных
размеров контейнер в свинцовой оболочке. Он мог поднять контейнер, но
тащить его было мало удовольствия, поэтому он положил контейнер на каталку.
Первая остановка была в кабинете. Банка с мозгом
была,определенно, "горячей", поэтому Мартин натянул какие-то резиновые
перчатки и поставил ее в контейнер. Он даже отыскал нож, которым
пользовался для взятия среза, и тоже положил его в контейнер. Затем
прошелся по комнате с детектором. Все чисто.
В темной комнате Филипс вывернул в контейнер все содержимое
корзины. Проверка самой корзины его удовлетворила. Вернувшись опять в
кабинет, он бросил в контейнер еще и резиновые перчатки и закрыл его. Потом
снова прошелся по комнате с детектором и с удовлетворением отметил лишь
незначительную радиацию. Дальше он вынул пленку из дозиметра, висевшего на
поясе, и подготовил ее к обработке. Нужно было точно знать, какую дозу
радиации он получил от этого мозга.
В ходе этой лихорадочной физической деятельности Мартин
безуспешно пытался увязать все разношерстные факты: пять молодых женщин,
предположительно с довольно высоким уровнем облучения мозга, а возможно и
других частей тела...неврологические симптомы, соответствующие состоянию
близкому к множественному склерозу...все проходили гинекологическое
обследование, и у всех атипичный мазок.
У Филипса не было объяснения этим фактам, но ему представлялось,
что все они связаны с радиацией. Очевидно, высокий уровень общего облучения
мог привести к изменению клеток мозга и, тем самым, к атипичному мазку. И,
опять-таки, все это трудно объяснить совпадением. Но какое еще возможно
объяснение?
Закончив очистку помещения, Филипс занес в свой список номера
Коллинз и Маккарти и даты посещения ими гинекологической клиники. Затем он
побежал по центральному коридору Радиологии и пересек главный зал чтения
снимков. Влетев в кабину лифта, он, все более проникаясь ощущением
необходимости безотлагательных действий, с треском вдавил кнопку. Ясно же,
что Кристин Линдквист представляет собой ходячую бомбу с часовым
механизмом. Чтобы излучение ее мозга обнаружилось на обычном рентгеновском
снимке, требуется очень большая доза. А чтобы ее найти, ему, похоже,
придется разобраться во всех загадочных событиях недели. Как ни странно,
Бенджамин Барнс был на месте и сидел на своем рабочем табурете, свисая с
него. Возможно, он и не очень приятен как человек, но его преданность
работе вызывает уважение.
- Чем объяснить ваше появление здесь две ночи подряд? - спросил
стажер.
- Мазком Папаниколау, - ответил Филипс безо всякого вступления.
- Очевидно, вам нужно экстренно проанализировать
слайд, - произнес Барнс с сарказмом.
- Нет, просто требуется кое-какая информация. Мне нужно узнать,
может ли облучение привести к атипичному мазку.
- Барнс некоторое время размышлял. - В диагностической радиологии
мне об этом не доводилось слышать, но, конечно, радиотерапия должна
сказываться на клетках шейки матки и, следовательно, на мазке.
- А по виду атипичного мазка можете вы установить, что он вызван
облучением?
- Не исключено.
- Помните слайды, которые я просил посмотреть прошлой ночью?
Срезы мозга? Могут ли эти поражения нервных клеток вызываться облучением?
- Я как-то сомневаюсь. Это облучение тогда пришлось бы направлять
телескопическим прицелом. Соседние с пораженными нервные клетки выглядят
здоровыми.
Лицо Филипса приняло отсутствующее выражение, пока он пытался
совместить эти несовместимые факты. Пациентки получили дозы облучения
достаточные для воздействия на снимок, а на клеточном уровне...одна клетка
полностью убита, другая, соседняя, совершенно здорова.
- А сами мазки сохраняются? - спросил он наконец.
- Думаю, да. По крайней мере, какое-то время, но не здесь. Они
находятся в лаборатории цитологии, а она откроется только в девять утра.
- Спасибо, - вздохнул Филипс. Может быть, попробовать попасть в
лабораторию прямо сейчас. Наверное, тогда нужен Рейнолдс. Он уже собирался
уходить, но появилась еще идея. - А при анализе мазка в карте дается только
классификация или же описывают патологию?
- Думаю, описывают. Результаты записывают на ленту. Нужно только
знать номер пациентки.
- Большое спасибо. Я знаю, у вас мало времени, так что я это
особенно ценю.
Барнс слегка кивнул в подтверждение и вновь уткнулся в микроскоп.
Компьютерный терминал Патологии был отделен от лаборатории рядом
перегородок. Пододвинув стул, Мартин сел перед пультом. Терминал был такой
же, как в Радиологии, с большим телевизионным монитором прямо за
клавиатурой. Вынув список из пяти пациенток, Филипс ввел имя Кэтрин
Коллинз, ее номер и код мазка Папаниколау. После некоторой паузы на экране
стали появляться буквы, как на пишущей машинке. После появления имени
Кэтрин Коллинз опять была небольшая пауза. Потом, вслед за датой взятия
первого мазка, появилось:
"Удовлетворительный мазок, хорошая фиксация, правильное
окрашивание. Нормальное созревание и дифференциация клеток. Эстрогенный
эффект в норме: 0-20-80. Отмечено несколько грибковых организмов.
Результат: отрицателен."
Пока Филипс проверял дату первого мазка, машина выдала следующее
сообщение. Здесь дата совпадала с первой датой, внесенной Филипсом в
список. Взглянув на экран, он не поверил глазам: второй мазок у Коллинз
тоже был отрицателен!
Филипс очистил экран и быстро ввел имя и номер Элен Маккарти и
нужный код. У него что-то сжалось в желудке, когда машина начала выдавать
информацию. То же самое - отрицателен!
Спустившись обратно вниз, Мартин чувствовал себя совершенно
выбитым из колеи. Он привык доверять написанному в медицинских картах,
особенно что касается анализов. Они, в отличие от жалоб пациентов и
впечатлений докторов, были объективны. Филипс знал, что существует
некоторая вероятность ошибки в лабораторных анализах, как знал он и о том,
что сам может что-то пропустить или неверно понять на снимке. Но это не шло
ни в какое сравнение с преднамеренной фальсификацией. Тут уже речь идет о
каком-то сговоре, и Мартина это задело за живое.
Мартин сидел за своим столом, положив подбородок на ладони и
потирал пальцами веки. Первым его побуждением было обратиться к
администрации госпиталя, но это означало - к Стэнли Дрейку, и он отмел этот
вариант. Первой заботой Дрейка будет стремление не дать просочиться
информации в газеты, замять ее. Полиция! Он попробовал представить себе
возможный разговор. "Здравствуйте, я доктор Мартин Филипс. Я хочу сообщить,
что в Медицинском центре Хобсоновского института происходит нечто странное.
Девушкам с нормальным мазком Папаниколау в карту записывают атипичный."
Филипс покачал головой. Слишком нелепо. Нет, прежде чем привлекать полицию,
нужно собрать дополнительную информацию. Интуитивно он понимал, что все это
связано с облучением. Но каким образом? Безусловно, облучение может
привести к атипичному мазку. Если кому-то нужно помешать обнаружению этого
облучения, он может записать атипичный мазок как нормальный - но не
наоборот же!
Он вновь подумал о препараторе. После неудачного разговора
прошлым вечером Мартин был убежден, что Вернер знает о Лизе Марино больше,
чем сообщил. Возможно, ста долларов недостаточно. Нужно было предложить
больше. В конце концов, дело уже вышло из сферы академического интереса.
Мартин понял, что добиться успеха в единоборстве с Вернером в
морге невозможно. В окружении мертвых Вернер находится в своей стихии, а
Мартина эта обстановка выводит из равновесия. А ведь чтобы заставить
Вернера говорить, нужно проявить настойчивость и уверенность. Филипс
посмотрел на часы. Одиннадцать двадцать пять. Вернер определенно работает в
вечернюю смену, с четырех до полуночи. Мгновенно возникло решение:
последовать за Вернером домой и предложить ему пятьсот долларов.
Номер Дениз он набирал с некоторой нерешительностью. После шести
гудков послышался заспанный голос:
- Ну что, идешь?
- Нет, - ответил Филипс уклончиво. - Я тут кое-что раскопал и
собираюсь копать дальше.
- А тут для тебя есть теплое местечко.
- Наверстаем в этот выходной. Приятных сновидений.
Мартин вынул из шкафа темно-синюю лыжную куртку и надел лежавшую
в ее кармане шапку. Был апрель, но стояла ненастная погода с северо-
западным ветром, так что пробирала дрожь.
Выйдя из госпиталя через отделение неотложной помощи, он спрыгнул
с площадки на покрытую лужами бетонированную стоянку. На улицу выходить он
не стал, а свернул направо, за угол главного госпитального здания и
направился вдоль северной стены Бреннеровской детской больницы. Метров
