практически ничего не видно.
- Ты что?!
- Да, вот так.
- Господи! Представляешь, какая поднимется шумиха, если это
дойдет до прессы, не говоря уж о семье? Семья же совершенно однозначно была
против вскрытия.
- Вот поэтому я и хотел с тобой поговорить.
Они помолчали.
- Подожди-ка, забеспокоился Рейнолдс. - Ты что, думаешь, к этому
имеет отношение Патология?
- Я не знаю, - признался Филипс.
У Рейнолдса покраснело лицо, на лбу вздулись вены. - В одном могу
тебя заверить. Тела здесь не было. Оно было отправлено прямо в морг.
- А как насчет Нейрохирургии?
- Ну, у Маннергейма парни помешанные, но не настолько же!
Мартин пожал плечами, потом сказал Рейнолдсу, что зашел-то узнать
про пациентку Эллен Маккарти, которую два месяца назад привезли мертвой в
Неотложную. Хорошо бы узнать, проводилось ли вскрытие.
Рейнолдс сдернул перчатки и, толкнув дверь, вышел в основное
помещение. На основном терминале главного компьютера он набрал имя и номер
Элен Маккарти. Сразу же на экране появилось ее имя, потом дата и номер
вскрытия, а также причина смерти: травма головы, приведшая к обширному
внутримозговому кровоизлиянию и грыже ствола мозга. Рейнолдс быстро отыскал
копию отчета по результатам вскрытия и дал Филипсу.
- А мозг вы смотрели? - поинтересовался Филипс.
- Конечно, смотрели. - Рейнолдс выхватил у него отчет. - Ты что,
думаешь мы не станем смотреть мозг при травме головы? - Он стал быстро
просматривать отчет.
Филипс смотрел на него. Со времени совместных лабораторных
занятий в институте Рейнолдс поправился килограмм на двадцать, складка на
шее прикрывала край воротника. Толстые щеки, под кожей красная сетка
капилляров.
- Возможно, перед аварией у нее был припадок, - сказал Рейнолдс,
продолжая читать.
- А как это можно определить?
- У нее язык прокушен во многих местах. Определенно сказать
невозможно, это просто предположение.
Филипса это впечатлило. Такие тонкие детали улавливают только
классные патологи.
- Вот здесь по мозгу, - нашел нужное место Рейнолдс. - Обширное
кровоизлияние. Правда, есть кое-что интересное. На срезе коры височной доли
видны изолированные мертвые нервные клетки. Очень слабая глиальная реакция.
Диагноз не установлен.
- А затылочная область? На снимке там видны слабые изменения.
- Есть один срез, и тот нормальный.
- Только один. Черт, почему так мало!
- Может быть, тебе повезло. Тут сказано, что мозг
законсервирован. Погоди минутку.
Рейнолдс прошел к картотечному шкафу и вытащил ящик на букву М.
Филипс немного воспрянул духом.
- Вот, законсервирован и сохранен, но он не у нас. Его
затребовала Нейрохирургия, так что, думаю, он в их лаборатории.
Остановившись по пути, чтобы посмотреть на Дениз, которая
безошибочно и ловко получала ангиограмму одного сосуда, Филипс направился в
Хирургию. Он миновал скопление пациентов в зале ожидания и подошел к столу
операционной зоны.
- Я ищу Маннергейма, - обратился он к давешней блондинке. - Есть
какие-нибудь предположения, когда он выйдет из операционной?
- Это мы знаем точно.
- И когда же это произойдет?
- Двадцать минут назад. - Две другие сестры рассмеялись. Раз они
пребывают в таком хорошем настроении, ясно, что в операционных все идет
гладко. - Его стажеры заканчивают все. А Маннергейм в комнате отдыха.
Маннергейм устроил прием. Два японских визитера стояли по обе
стороны от него, улыбаясь и время от времени кланяясь. Там было еще пять
хирургов, все пили кофе. В руке с чашкой Маннергейм держал еще и сигарету.
Год назад он бросил курить, то есть перестал покупать сигареты и стрелял их
у всех окружающих.
- И знаете, что я ответил этому умнику адвокату? - сказал
Маннергейм, делая свободной рукой драматический жест. - Конечно, я играю
роль Бога. А кому, по вашему, мои пациенты доверяют копаться в своих
мозгах, мусорщику?
Вся группа одобрительно загудела и затем стала расходиться.
Мартин подошел к Маннергейму и посмотрел на него сверху вниз.
- А, помощник-радиолог!
- Мы стараемся быть полезны, - ответил Филипс любезно.
- Ну, надо сказать, я не в восторге от вашей вчерашней шуточки по
телефону.
- Я не собирался шутить. Сожалею, что мое обращение оказалось не
к месту. Мне не было известно, что Марино мертва, а я обнаружил очень
тонкие изменения на ее снимке.
- Обычно снимки смотрят до того, как пациент умрет, - ехидно
заметил Маннергейм.
- Послушайте, меня интересует только тот факт, что из тела Марино
изъяли мозг.
Глаза Маннергейма стали вылезать из орбит, полное его лицо стало
темнокрасным. Взяв Филипса за руку, он повел его подальше от двух японских
врачей.
- Я вам вот что скажу, - прорычал он, - мне известно, что прошлой
ночью вы без разрешения брали тело Марино и делали снимок. И должен вам
сказать, мне не нравится, когда суют нос в моих пациентов. Особенно в
неудачных.
- Послушайте, - прервал его Мартин, вырывая руку из хватки
Маннергейма. - Единственное, что меня интересует, это странные изменения на
снимке, от которых может зависеть успех исследования. Я абсолютно не
интересуюсь вашими неудачами.
- Лучше и не надо. Если с телом Лизы Марино произошло что-то
необычное, то это на вашей совести. Известно, что только вы брали тело из
морга. Имейте это в виду. - Маннергейм угрожающе покачал пальцем перед
лицом Филипса.
Внезапный страх за свое профессиональное будущее поверг Мартина в
нерешительность. Как ни тяжело было это признавать, Маннергейм был прав.
Если станет известно, что мозг Марино исчез, то ему самому придется
доказывать свою непричастность. Дениз, с которой он находился в связи, была
его единственным свидетелем.
- Хорошо, забудем Марино, - произнес он. - Я нашел еще одну
пациентку с таким же снимком. Некая Элен Маккарти. К сожалению, она погибла
в автокатастрофе. Но ее привезли сюда в Медцентр, а ее мозг
законсервировали и передали в Нейрохирургию. Мне хотелось бы заполучить
этот мозг.
- А мне хотелось бы, чтобы вы не путались у меня под ногами. У
меня и без того хватает дел. Я занимаюсь живыми пациентами, а не просиживаю
весь день штаны, рассматривая картинки.
Маннергейм повернулся и зашагал прочь.
Филипс ощутил прилив ярости. Его подмывало
крикнуть: - Самонадеянный провинциальный ублюдок! - Но он сдержался. Именно
этого ждал, возможно даже желал Маннергейм. Мартин просто решил поразить
хирурга в известную его ахиллесову пяту. И он спокойно
посочувствовал: - Доктор Маннергейм, вам нужен психиатр.
Маннергейм резко повернулся, готовый к бою, но Филипс был уже за
дверью. Для Маннергейма психиатрия олицетворяла полную противоположность
всему, на чем он стоял. В его понимании, это было болото
гиперконцептуальной чуши, и сказать, что ему нужен психиатр, значило
нанести ему тяжелейшее оскорбление. В слепой ярости хирург ввалился в дверь
комнаты для переодевания, сорвал с себя запятнанные кровью операционные
туфли и швырнул их через всю комнату. Они врезались в шкаф и, кувыркаясь,
завалились под раковины.
После этого он схватил трубку висевшего на стене телефона и
дважды позвонил. На высоких нотах он поговорил сначала с директором
госпиталя Стэнли Дрейком, потом с заведующим Радиологией доктором Гарольдом
Голдблаттом; он требовал как-то разобраться с Мартином Филипсом. Оба его
собеседника слушали молча: в госпитальном сообществе Маннергейм был
могущественным лицом.
Филипса не так легко было вывести из себя, но на этот раз,
подходя к кабинету, он весь кипел.
Хелен подняла на него глаза. - Не забудьте, через пятнадцать
минут у вас лекция перед студентами.
Проходя мимо нее, он что-то ворчал себе под нос. К его удивлению,
Дениз сидела перед проектором, изучая карты Маккарти и Коллинз. Она
посмотрела на него. - Как насчет перекусона, старик?
- У меня нет на это времени, - отрезал он, плюхаясь на стул.
- У тебя чудесное настроение.
Облокотившись на стол, он закрыл лицо руками. Оба молчали. Потом
Дениз положила карты и встала.
- Извини, - произнес Мартин сквозь пальцы. - Трудное утро. В этом
госпитале получение информации связано с преодолением невероятных
препятствий. Я, может быть, натолкнулся на важное радиологическое явление,
но госпиталь полон решимости не дать мне в нем разобраться.
- Гегель писал: "Ничто великое не достигается без
страсти", - процитировала Дениз, подмигивая. На старших курсах она
специализировалась в философии, и, как она установила, Мартину нравилась ее
способность цитировать великих мыслителей.
Филипс, наконец, отнял руки от лица и улыбнулся. - Мне нужно было
чуть побольше страсти прошлой ночью.
- Вольно тебе таким образом интерпретировать это слово. Вряд ли
Гегель имел в виду это. Так или иначе, я собираюсь перекусить. Ты точно не
можешь пойти?
- Абсолютно. У меня лекция перед студентами.
Дениз направилась к двери. - Между прочим, я просматривала эти
карты Коллинз и Маккарти и обратила внимание, что у обеих несколько
атипичных мазков. - Дениз приостановилась у двери.
- Я считал, что у них гинекологические данные в норме.
- У обеих все в норме, кроме мазков. Они атипичны, то есть,
патологии в полном смысле слова нет, но они не полностью нормальны.
- Это что-то необычное?
- Нет, но за этим следят, пока тест не станет нормальным. Я не
обнаружила нормальных мазков. Впрочем, это, вероятно, ничего не значит.
Просто считала, что нужно сказать. Привет!
Филипс помахал рукой, но остался за столом, пытаясь вспомнить
карту Лизы Марино. Ему показалось, что он вспомнил об упоминании мазка и
там. Высунувшись в дверь, он обратился к Хелен: - Напомните мне, чтобы я
днем сходил в клинику гинекологии.
Мартин освободил статоскоп и вставил в него снимки Марино, Лукас,
Коллинз и Маккарти. Пользуясь указательным пальцем и листом бумаги с
отверстием, Филипс попытался показать на каждом необычные изменения
плотности.
- Мне все они представляются одинаковыми, - признался Майклз.
- В том то и дело, - пояснил Филипс. - Это как раз и говорит о
достоинствах системы. - Просто разговаривая с Майклзом, Мартин вновь ощутил
прежнее волнение.
В это время зазвонил телефон, и Филипс снял трубку. Это был
доктор Дональд Трейвис из Ньюйоркского медицинского центра. Мартин
рассказал о своей проблеме с Линн Энн Лукас, но намеренно не стал говорить
о радиологических особенностях. Он попросил Трейвиса организовать
томограмму и специальные рентгеновские снимки этой пациентки. Трейвис
согласился и повесил трубку. Телефон сразу же зазвонил опять, и Хелен
сообщила, что у Дениз все готово к следующей ангиограмме.
- Мне все равно пора, - сказал Майклз. Желаю удачи с пленками.
Помни, сейчас все за тобой. Давай нам информацию, как только будешь
получать.
Филипс снял с крючка свой фартук и проводил Майклза из кабинета.
9
Одно из флуоресцентных осветительных устройств прямо над Кристин
