- Пива?
В "Домике радости" никогда не водилось ничего такого, что можно было пить, если не считать бренди там, наверху, в комнате Морли. Бренди предназначалось для привилегированных гостей женского пола, которые обычно при моем появлении ныряли под одеяло, опасаясь, что я слежу за ними по поручению мужей.
Рохля выставил перед собой небольшой бочонок и схватил самую большую кружку. Я приблизился, когда он ее уже почти наполнил. Было заметно, что бочонок вскрыли раньше. От Рохли разило пивом. Я ухмыльнулся. Еще одна овца из стада Морли, не исповедующая религии своего пастыря. Рохля притворился, будто не понимает, почему я скалюсь.
- Плоскомордого не видел?
- Не.
- Морли скоро вернется?
- Не знаю.
- Не знаешь, куда он двинул?
В ответ он молча покачал головой, видимо, опасаясь, что от этой безудержной болтовни у него может заболеть глотка. Классный собеседник этот Рохля. Всегда у него наготове остроумный ответ. Чтобы не подвергать себя дальнейшему унижению, я принялся за пиво.
Оно пошло просто отлично. Даже слишком. Позволив Рохле нацедить еще кружку и ополовинив ее, я подумал о том, сколько мне уже пришлось принять сегодня. Какой смысл заниматься беготней по утрам, если я все равно обрекаю себя на то, чтобы стать таким же пузаном, как Рохля?
- У тебя не найдется чего-нибудь пожевать?
По уродливой роже Рохли широко расползлась зловещая улыбка. Он еще не успел направиться в кухню, как я пожалел, что спросил. Вот он - час расплаты за все мои прегрешения.
Рохля вскоре появился, неся нечто холодное и скользкое, размазанное на подстилке из липкой, разваренной лапши.
- Подарок шефа.
Жратва выглядела смертельно опасной, да и на вкус оказалась такой же.
- Теперь я понимаю, почему все ошивающиеся у вас гибриды столь омерзительны. Разве можно быть иным, питаясь вот этим?
Рохля хихикнул, весьма довольный собой. Я доел. Чтобы проглотить эту отраву, надо было припомнить, что мы жрали, служа в Королевской морской пехоте. Тогда я мог ковырять ложкой в дерьме и ощущать сытость.
Ввалился Плоскомордый и с ходу спросил:
- Где ты шлялся, Гаррет?
Я ввел его в курс дела.
- Я слышал о Бельчонке. Ни хрена не понимаю.
- Что с рыжей?
Плоскомордый сразу помрачнел.
- Она скромненько пошла домой. И исчезла. - Покачав головой, он продолжил: - Я пошел вслед за ней. Хотел задать парочку вопросов. Осмотрел весь дом. Там ее не оказалось. Знаю, что она не выходила. Вышли только два человека - совсем другие. Она так и не появилась.
Пожав плечами, он забыл обо всем. Это перестало быть его проблемой.
- Они что, хотели тебя замочить?
- Похоже на то.
Немного помолчав, Плоскомордый вздохнул и крикнул:
- Эй, Рохля! Навали мне двойную порцию того, что ты приволок Гаррету. - Он обернулся ко мне: - Где Морли?
- Не знаю. Рохля не хочет говорить.
- Хм. Теперь и Чодо встрял. Из-за Бельчонка. Ты-то что собираешься делать?
- Не знаю. Правда, у меня имеется зуб кое на кого. А как правильно говорит Чодо, спускать ничего нельзя - плохо отражается на бизнесе.
- Думаешь, Торнада прирезала Бельчонка?
- Может быть. Похоже, Чодо хочет выяснить.
- Сильно дымится?
- Да. Наверное, давно не было повода кого-нибудь пришить.
Плоскомордый высосал примерно с кварту пива, заглотил принесенную Рохлей жратву и, откинувшись на спинку стула, произнес:
- Интересный был денек. Ну, мне пора домой. Меня там ждет девочка.
С этими словами он убыл. Некоторое время я посидел спокойно. На дворе начинало смеркаться. Подождав еще немного, я спросил у Рохли:
- Ты уверен, что Морли не сказал, когда вернется?
- Уверен.
Рохля, похоже, оставался единственным во всем заведении. Куда подевалась остальная прислуга? Где, наконец, Садлер, который должен был открыть штаб-квартиру в "Домике радости"? Где, дьявол его побери, сам Морли Дотс?
Я подождал еще немного. Потом еще. А когда мне больше ничего не оставалось делать, я продолжил ожидание. В конце концов, поднявшись, я бросил:
- Я пошел домой.
- До встречи, - осклабился Рохля, провожая меня к дверям.
Он поспешно запер замок, опасаясь, что я передумаю и решу остаться.
В небе носились моркары, заполняя своими воплями ночь. Я вспомнил, как Дин говорил, что сегодня у нас на ужин яблочный пирог, и выругался. Это же надо - набить себе брюхо речным илом у Морли и не оставить места для приличной стряпни! Вечно со мною так.
ГЛАВА 17
Еще чуть-чуть, и я добрался бы до дома без приключений. Я уже пересек Дорогу Чародея и начал верить в счастливый исход, мечтая, как волью в себя еще галлон пива, брошусь в постель и просплю до полудня. К дьяволу бег и все такое прочее! Я имею право на спокойное будущее. Я вполне заслужил его.
Из тени недалеко от ступеней соседского дома кто-то зашипел, привлекая мое внимание.
Я набрал полную грудь воздуха, медленно выдохнул и уставился в темноту, не приближаясь к источнику звука. Мне не было видно, кто там, но удовлетворять свое любопытство я не стал - мама Гаррет не растила своих сыновей дураками, и особенно того из них, которому удалось дожить до тридцати. Итак, я остался стоять на месте.
- Мышка, мышка, покажись! Кем бы ты ни была.
- Боюсь. Они могут следить за мной.
- Очень плохо.
Очень, очень плохо. Мое настроение резко пошло вниз. Я даже не стал спрашивать, кто может следить. Голос казался отдаленно знакомым. Но чей он, я не мог вспомнить. Я потянулся к поясу. Дубинки там не оказалось. Она осталась валяться неподалеку от Карлик-Форта. Пришлось продолжить путь, размышляя, увижу ли я это существо. Оглядываться мне не хотелось. Карликов в городе пруд пруди, и отличить их друг от друга не-, возможно. Не думаю, что были приверженцы идеи: "Убивай нас всех, а Бог разберется, кто свой, кто чужой".
В голове у меня все вертелось и гудело, но что-то я еще соображал.
Из темноты позади меня раздался стон. Послышался звук приближающихся шагов. Бросив взгляд на свой дом, я прикинул, успею ли привлечь внимание Дина, прежде чем кто-то начнет чинить мне неприятности, или старикану останется только почистить мостовую.
До чего же полезная штука - позитивное мышление. Эти размышления настолько меня взбодрили, что мне море показалось бы по колено. От какой малости порой зависит наше настроение!
Без всякой подготовки я отступил в сторону, развернулся и, приняв боевую стойку, выбросил кулак с такой силой, что он, пробив желудок врага, врезался ему в позвоночник. Если бы у меня хватило времени, я схватил бы негодяя за грудь и тряс бы до тех пор, пока у него не отвалятся уши.
Но времени не было, и я плюхнулся вниз мордой на мостовую, превратив в лепешку то, что еще оставалось от моего носа. Очаровательная малютка тоже рухнула, так и не отклеившись от могучего кулака Гаррета.
Я поднялся первым и бросил взгляд по сторонам, предварительно очистив глаза от набившейся в них грязи. Девица осталась лежать, прижав руки к животу и издавая странные звуки. Боже! Гаррет - истребитель женщин. Да, это не самая лучшая неделя в Моих отношениях с дамами. Если и дальше так пойдет, то весь год в этом плане может оказаться худшим в моей жизни.
Я пощупал нос - проверить, осталось ли от него хоть что-нибудь. Сразу сказать было трудно, но над губой что-то возвышалось. Это что-то ужасно болело - пожалуй, нос все же сохранился. Тряхнув головой и приведя мысли в относительный порядок, я опустился рядом с ней на колени:
- Вам не следовало бы так сразу кидаться на молодых людей.
Он издавала такие звуки, словно натягивала чулки. Я сгреб ее в охапку и понес в дом. Замечательная картинка - пещерный человек Гаррет возвращается со своей добычей.
На ощупь нести ее на руках было очень приятно. Жаль, темнота не позволяла рассмотреть, что мне досталось. Пока я поднимался по ступеням, пинал дверь ногой и громогласно звал Дина, над нашими головами кружили любознательные моркары. Их присутствие, однако, меня не трогало. Я позволил Покойнику мысленно прикоснуться ко мне - убедиться, что мимо Дина пытаюсь проскользнуть я, а не чужак, замаскированный под отбивную из очень свежего мяса.
Дин открыл дверь, предварительно посмотрев в глазок.
- Опять повезло, - произнес он, увидев девушку и отступая в сторону.
Я отнес ее в маленькую комнату и уложил на софу.
- Посмотри, что с ней, а я пока приведу себя в порядок.
Я кратко поведал ему, что произошло, а он вместо благодарности изобразил на физиономии привычное презрительное недовольство.
- Вы пропустили ужин.
- Я поел в городе. У Морли. Зажги-ка свет, чтобы можно было ее рассмотреть. Вернусь через минуту.
Оставив его, я взлетел наверх быстрее, чем раненая улитка. Умывшись и проверив, каких частей лица не хватает, я сошел вниз и сунул голову в комнату Покойника.
- У меня опять компания, Весельчак.
"Мне это известно, Гаррет. Попытайся обуздать свои животные инстинкты. Она может оказаться полезной, хотя пока мне ничего не удалось узнать. Она напугана и растеряна".
- Сдержать инстинкты, говоришь? Да я образец сдержанности. Я - тот парень, который изобрел это слово. Ты же видишь, я настолько сдержан, что даже не подумал сжечь дом вместе с тобой.
Редкий момент - он не пожелал оставить за собой последнее слово. Занесем его в анналы истории. Такого может не повториться за всю мою оставшуюся жизнь.
"Ей что-то известно, Гаррет".
Черт. Это было хуже, чем его обычные подковырки. Я понял это по настроению, а не по словам. Он обвинял меня в бестолковости и бездействии.
Я протопал в маленькую комнату у входа. Дин склонился над женщиной, загораживая ее от меня, и что-то говорил нежным тоном. Я постоял, глядя на него с любовью, которую никогда не позволяю проявить открыто. Дин оказался самым удачным приобретением моей жизни. Он делает в доме все то, что я люто ненавижу. Дин готовит как ангел, встает утром до абсурда рано и частенько воспринимает мои проблемы ближе к сердцу, нежели я сам. Чего же еще? Быть может, чуть меньше нравоучений и чуть больше внимания к чистке Покойника.
Самый большой недостаток Дина - он не одобряет мое отношение к труду. Дин верит в благостность труда ради самого труда. Работа, по Дину, - прекрасное тонизирующее средство.
Я негромко кашлянул, давая ему знать о своем появлении. Он не услышал. Оглох, что ли? Возможно. Ему наверняка уже за семьдесят, хотя старикан и не признается в этом.
- Как она, Дин? Приходит в себя?
Он сердито взглянул через плечо:
- Чуть-чуть. Но не вашими заботами.
- Неужели я должен был позволить неизвестному догнать меня и изменить форму моего черепа?
Меня начало одолевать раздражение. С какой стати, спрашивается? Да, физиономия болела. Да, голова раскалывалась. Да, плечо ныло, а ноги сводило судорогой от непрерывной ходьбы и беготни. Но не это выводило меня из себя. Настоящая причина состояла в том, что я ввязался в драку, не будучи уверен, нужно ли это вообще. Ввязался и никак не могу развязаться.
Факты Дина никогда особенно не волнуют. В душе ему все еще пятнадцать лет. Он сохранил романтику, которую детишки носят в себе до тех пор, пока жизнь ее из них не выбьет. Старик одарил меня еще одним сердитым взглядом:
- Дайте мне еще пару минут.
- В таком случае я отправляюсь на доклад.
Пройдя к Покойнику, я рассказал ему о своей экскурсии в тот мир, который истребляет романтику в детских душах.
Логхир воздержался от комментариев. Вместо этого он произнес:
"Отправляйся к девушке, Гаррет. Тебя там ждет сюрприз".
Покойник продолжал набирать очки. Я действительно изумился.
Она была прекрасна. Роскошна. Восхитительна. Я, конечно, подозревал об этом. Ведь мне пришлось нести ее на руках, а с моими тактильными ощущениями, слава богам, все в порядке. Но там не хватало света, чтобы увидеть эти великолепные рыжие волосы.
Да, она была точной копией девицы, поведавшей мне историю о бароне Ничтожнике, которая, в свою очередь, была двойняшкой обнаженной красотки. Но эта отличалась от двух предыдущих. В ней чувствовалась какая-то невинность.
- Похоже, Дин, на нас сегодня обрушился ливень рыжих.
Он что-то буркнул в ответ. Как будто это его не касалось.
