воли!
- Совершенно справедливо. Но раз вы согласились на наш
маленький сеанс, это уже не против воли, не правда ли? -
сказал доктор с приятной улыбкой. - Все прекрасно. Месье
Пуаро, выключите верхний свет. Леди Аствелл, будьте добры
прикрыть глаза, словно вам дремлется.
Он неслышно подошел к ней поближе.
- Уже поздно. Вам хочется спать. Веки тяжелеют. Они
смыкаются, смыкаются... их уже не разлепить. Вы
погружаетесь в сон. Вы спите.
Голос походил на умиротворяющее журчание, на тихое
мурлыкание. Наконец, доктор наклонился и слегка приподнял
правое веко леди Аствелл. С удовлетворенным видом он
повернулся к Пуаро.
- Все в полном порядке, - сказал он. - Начинать?
- Да, пожалуйста.
Теперь доктор заговорил иначе: отчетливо и властно.
- Леди Аствелл, вы спите, но вы меня слышите? Способны
ответить?
Не меняя положения, она отозвалась бесцветным монотонным
голосом, который прозвучал очень слабо:
- Я слышу. Могу отвечать.
- Я хочу, чтобы вы вернулись в тот вечер, когда был убит
ваш муж. Вы помните этот вечер? Хорошо помните?
- Да.
Легкая нервная дрожь передернула ее.
- Итак, вы за столом во время ужина. Что вы видите? Что
чувствуете?
- Я расстроена, сокрушаюсь из-за Лили.
- Это мы знаем. Что вы видите вокруг себя?
- Виктор в неумеренном количестве поглощает соленый
миндаль, он такой лакомка. Надо предупредить Парсонса,
чтобы ставил блюдо с миндалем на другой конец стола.
- Отлично. Продолжайте.
- Рьюбен насуплен и подавлен. Едва ли это из-за одной
Лили. Подозреваю, что у него деловые неприятности. Виктор
то и дело бросает на него скрытые взгляды...
- Что вы можете сказать о мистере Трефузиусе?
- Его левая манжета пообтрепалась. Волосы обильно
смазаны брильянтином... Скверная привычка у мужчин; обивка
кресел всегда в жирных пятнах.
- А теперь, мадам, ужин окончен, - сказал доктор Казалет,
выразительно взглянув на Пуаро. - Вы пьете кофе. Опишите
все подробнее.
- Кофе сварен хорошо. Кухарке это удается далеко не
каждый день, вообще ей нельзя ничего доверить... Лили часто
поглядывает на окно. Не знаю, что ей там понадобилось? В
гостиную входит Рьюбен. У него приступ мрачности, не знает
на ком сорвать свой гнев и очень груб с Трефузиусом,
беспрерывно осыпает его оскорблениями. У Трефузиуса в руке
нож для разрезания бумаг с довольно острым лезвием. Как он
его стиснул! Даже суставы пальцев побелели. Воткнул в стол
с такой силой, что кончик отломился... Держит, словно
кинжал, готовый вонзиться в спину... Они оба уходят. С
беспокойством и нежностью смотрю на Лили. Как ей к лицу
зеленый муслин! В своем платье она похожа на водяную
лилию... Нет, чехлы от мебели придется отдать в стирку на
следующей же неделе.
- Минутку, леди Аствелл, остановитесь.
Казалет снова повернулся к Пуаро.
- Кажется, наступает самое главное, - шепотом сказал он.
- Разрезательный нож, вот что первым запало в ее
подсознание. Перейдем теперь в башню. - Он продолжал
настойчиво и четко: - Прошло некоторое время. Вы уже в
кабинете у вашего мужа. Началась ссора, не так ли?
Она опять непроизвольно поежилась.
- Да, очень крупная ссора. Мы не сдерживаемся и говорим
очень обидные вещи друг другу.
- Отвлекитесь от этого. Забудьте. Насколько ясно вы
видите комнату? Она ярко освещена? Шторы задернуты?
- Нет, плафон потушен. Зажжена только настольная лампа.
- Вот вы уходите. Желаете ли вы мужу спокойной ночи?
- Нет. Я слишком рассержена.
- Вы видите его в эти минуты последний раз. Скоро он
будет убит. Вы знаете его убийцу?
- Да. Это Трефузиус.
- Почему вы так говорите? Что вас натолкнуло на эту
мысль?
- Горб. Горб на шторе. Она оттопыривалась.
- Вы видели достаточно ясно?
- Да. Я почти коснулась шторы.
- Вы подумали, что там спрятался человек? Трефузиус?
- Да.
- Почему вы уверены, что именно он?
Впервые в ее голосе прозвучала неуверенность, она
заволновалась.
- Я... я... Из-за ножа для бумаг.
Пуаро и Казалет переглянулись.
- Леди Аствелл, вы говорите, что на шторе был выступ,
словно кто-то прятался. А вы видели этого человека?
- Нет.
- Значит, вы заподозрили Трефузиуса, потому что незадолго
перед тем он со злобой сжимал нож?
- Да.
- Разве Трефузиус не отправился к себе наверх спать?
- Да, он поднялся в свою комнату.
- Выходит, в оконном проеме он затаиться не мог?
- Не мог.
- Уходя, он пожелал сэру Рьюбену доброй ночи?
- Да.
- И больше вы его не видели в кабинете?
- Нет. - Она говорила все с большим колебанием, дыхание
ее становилось прерывистым, она слегка застонала.
- Сейчас проснется, - сказал вполголоса доктор. - Думаю,
что большего нам не добиться.
Пуаро кивнул. Доктор наклонился над леди Аствелл.
- Вы просыпаетесь. Надо проснуться, - мягко повторил он.
- Сейчас вы откроете глаза.
Несколько минут они ждали. Леди Аствелл приподнялась и
поочередно обвела их взглядом.
- Я в самом деле спала?
- Совсем недолго, леди Аствелл, - ответил доктор.
- Значит, вы все-таки проделали свой фокус?
- Ну, вы ведь не ощущаете ничего плохого?
- Пожалуй, некоторую разбитость. Я устала.
Оба мужчины поднялись.
- Мы вас покинем и скажем, чтобы вам принесли крепкого
кофе. Это вас подбодрит.
- А я что-нибудь говорила? - догнал их уже у дверей ее
возглас.
- Право, ничего особенного. Кажется, вы беспокоились о
том, чтобы отдать в стирку чехлы с кресел.
- Для этого не стоило меня гипнотизировать, - сказала она
с улыбкой. - Это я сказала бы вам охотно и так. А еще что?
- Вы можете припомнить, как в гостиной, сидя за кофе,
мистер Трефузиус вертел в руках разрезательный нож?
- Может, и вертел, но, честно говоря, я этого попросту не
заметила.
- А оттопыренная занавеска? Это на что-нибудь
наталкивает?
Леди Аствелл сосредоточенно нахмурилась.
- Словно что-то брезжит в памяти... - голос ее звучал
нерешительно. - Но нет, ничего определенного... и
все-таки...
- Не беспокойтесь, леди Аствелл, - живо произнес Пуаро.
- Нет смысла напрягаться. Это уже несущественно, абсолютно
несущественно!
Доктор Казалет проводил Пуаро в его комнату.
- Теперь вы нашли объяснения многому, - сказал он. - Без
сомнения, когда сэр Рьюбен напускался на своего секретаря,
тому стоило неимоверных усилий сдерживать себя, поэтому он
так сжимал нож и стискивал пальцы. Что касается леди
Аствелл, то сознательная часть ее существа была полностью
занята беспокойством о Лили Маргрейв и лишь подсознательная
работа мозга зафиксировала многие другие факты. То, что она
называет интуицией, есть их правильное или неправильное
толкование. Теперь перейдем к шторе с горбом. Это весьма
интересно. Из вашего рассказа я представляю себе, что
письменный стол расположен на одной линии с окном. Окно,
конечно, занавешено?
- Да, на нем шторы из черного бархата.
- И амбразура окна достаточно глубока, чтобы там мог
спрятаться человек.
- Пожалуй так.
- Значит, это не исключено. Но был ли это секретарь?
Ведь двое видели, как он покинул комнату. Виктора Аствелла
встретил выходящим из кабинета в башне Трефузиус. Лили
Маргрейв тоже отпадает. Кто же этот неизвестный? Ясно
одно, он должен был проникнуть в кабинет еще до того, как
сэр Рьюбен поднялся к себе в башню из гостиной. А если
капитан Нэйлор? Не мог спрятаться он?
- Почему же нет? - протянул задумчиво Пуаро. - Он,
видимо, отужинал в гостинице, но как установить момент,
когда он оттуда вышел? Хотя возвратился более точно:
полпервого.
- Выходит, убийство мог совершить он, - констатировал
врач. - Повод имеется, оружие при нем... Но мне сдается,
такое решение вас не привлекает?
- Вы угадали. В голове у меня вертится совсем другое, -
признался Пуаро. - Скажите-ка, доктор, а если на секундочку
предположить, что мужа убила сама леди Аствелл, то выдала ли
она бы себя во время гипнотического сеанса?
- Что? Леди Аствелл - убийца?! Вот уж никогда бы не
подумал. Впрочем, и в этом есть вероятность: ведь она
оставалась с сэром Рьюбеном последней и позже его уже никто
живым не видел... Что касается вашего вопроса, то я склонен
ответить "нет". Под гипнозом она бы выдала себя, если бы
твердо решила скрыть собственную Вину, не тем, что
созналась, но просто не смогла бы с такой искренней
убежденностью обвинить другого...
- Понятно, - пробормотал Пуаро. - Я ведь и не сказал
вам, что подозреваю леди Аствелл. Одна из версий, не более.
- Дело чертовски интересное, - произнес доктор после
минутного размышления. - Подозрение падает на стольких
людей! Хэмфри Нейлор, леди Аствелл и даже Лили Маргрейв!
- Вы пропустили Виктора Аствелла. Он утверждает, что
оставался в своей комнате, приоткрыв дверь и поджидая
Чарльза Леверсона. Но мы не обязаны верить ему на слово!
- Тип, про которого вы мне говорили? Этот невоздержанный
скандалист?
- Вот именно.
Доктор с сожалением поднялся.
- Пора возвращаться в Лондон. Вы обещаете держать меня в
курсе, чертовски занимательно, какой оборот примут эти
странные события.
После отъезда друга Пуаро позвонил Джорджу:
- Чашку травяного настоя, пожалуйста. Я чувствую, что
превращаюсь в комок нервов!
- Сию минуту подам, месье.
Вскоре он вернулся с дымящейся чашкой, налитой доверху.
Пуаро с наслаждением вдохнул аромат.
- В этой истории, мой милый Джордж, нас должен
вдохновлять пример кошки. Она проводит утомительные часы
перед мышиной норкой, сидит не шевелясь и не покидая своего
поста.
Пуаро с глубоким вздохом отставил пустую чашку.
- Я просил вас уложить чемодан с расчетом на три дня?
Завтра вы отправитесь в Лондон и привезете вещи на две
недели.
- Слушаюсь, месье, - отозвался невозмутимый слух а.
Назойливое присутствие детектива в вилле "Мой отдых",
казалось, раздражало многих. Виктор Аствелл заявил невестке
форменный протест.
- Вы его пригласили, Нэнси, прекрасно! Но вы не знаете,
что это за беспардонные типы! Он прямо-таки присосался к
нам, нашел даровое жилье, устроился с удобствами чуть ке на
месяц, а ваши денежки ему между тем идут и идут!
В ответ леди Аствелл с твердостью заявила, что способна
сама заниматься своими делами.
Лили Маргрейв пыталась не показывать волнения. Поначалу
ей казалось, что Пуаро ей верит, но теперь в нее
закрадывались сомнения.
Свою игру маленький детектив вел так, чтобы нагнетать
вокруг нервное напряжение. Спустя пять дней после своего
водворения в "Моем отдыхе" он принес в гостиную - о, только
для забавы! - маленький дактилоскопический альбом.
Довольно примитивный прием, чтобы снять у всех отпечатки
пальцев. И никто не осмелился уклониться от этого! Едва
коротышка бельгиец удалился со своим альбомчиком Виктор
Аствелл вскипел:
- Теперь вам ясно? Наглец метит в одного из нас, Нэнси!
- Ах, не будьте идиотом, Виктор.
- Но какой еще смысл могла иметь его выходка?
- Месье Пуаро знает, что делает, - сказала леди Аствелл,
метнув выразительный взгляд в сторону Трефузиуса.
В следующий раз Пуаро затеял получить ото всех следы
подошв на белых листах бумаги. Когда затем он своей
неслышной кошачьей походкой возник в библиотеке, Трефузиус
так подпрыгнул на стуле от неожиданности, словно в него
всадили заряд дроби.
- Простите, месье Пуаро, - сказал он с несколько
вымученной улыбкой, - но боюсь, что из-за вас у нас всех
начнется неврастения.
- С чего бы? - невинно спросил Пуаро.
- Улики против Леверсона казались неоспоримыми, а вы
даете понять, что придерживаетесь иного мнения, не так ли?
Пуаро, который подошел к окну, теперь с живостью
обернулся:
- Мистер Трефузиус, я решился открыться вам кое в чем.
Но разумеется, строго конфиденциально.
- Да?
Пуаро, казалось, все-таки испытывал колебания и заговорил
не сразу. Вышло так, что первые слова заглушил стук входной
двери и Трефузиус не расслышал их. Тогда Пуаро повторил
раздельно и четко:
- Дело в том, мистер Трефузиус, что появились новые
