бережная лесополоса. Стриженный "под горшок" Сихно в спортивных штанах и
кожаной куртке, быстрый верткий Коренев, осанистый Бобовкин - тот самый
оперативник, молодые ребята - практиканты... Изображение было хорошим,
четким и лишь иногда чуть подрагивало: съемка велась с рук, а местность
не изобиловала гладкими дорожками. И звуковой фон передан хорошо: хлопки
автомобильных дверей, треск оторванной ветки, чей-то шепот за кадром...
- Где? - Голос Коренева нес скрытую угрозу.
Подозреваемый будто съежился, а ведь встреть его на улице - не обра-
дуешься: наглая харя рэкетира, глазки-пуговки, округлые щеки, нос-карто-
фелина, мощный торс, короткие ноги. У таких типов всегда бывает презри-
тельное выражение, но у Сихно в данный момент оно отсутствовало.
- Покажите место, где закопан труп Павловой, - на этот раз официально
сказал майор.
- Вот здесь!
Сихно сделал два шага, ковырнул носком кроссовки мягкую землю и от-
вернулся.
Теперь камера фиксировала вгрызающиеся в грунт лопаты. Рыжая почва
отлетала в сторону, разбиваясь на мелкие комья.
- Ну, где? - слышалось за кадром, - Нет здесь ничего...
Снова на экране появился Сихно. Он растерянно озирался.
- Забыл. Наверное, не здесь...
Запись прервалась. На темном экране метались рябые проблески. Наконец
изображение возникло вновь.
Теперь снимали издалека, через ветки кустарника. В кадре двое. Опера-
тор дал увеличение. Изображение, укрупняясь, надвинулось на экран. Коре-
нев расстегнул задержанному наручники, с силой толкнул в грудь.
- Беги! - Голос доносился приглушенно, но отчетливо. - Беги, сука!
В руке майора тускло отблескивал пистолет.
- Не надо, не надо, - подозреваемый повалился на колени. - Я покажу,
правда... Наденьте наручники...
Сихно протягивал перед собой плотно сжатые руки.
Коренев сунул оружие за пояс.
- Ладно, в последний раз, - брезгливо сказал он, защелкивая "брасле-
ты". - Если еще раз раз сдаешься - я тебя в эту яму и закопаю!
Кадр оборвался.
- А где нашли потом этого... рэкетира? - спросил Казанкин. - Неуже-
ли...
- Да, именно в той самой яме, - ответил Сошкин.
- Совпадение?
Председатель уголовной коллегии пожал плечами.
- Всякое в жизни бывает. В том числе и подобные совпадения. Но лично
я в них не верю.
- Ладно, посмотрим окончание.
Казанкин тронул кнопку дистанционного пульта.
Сихно показывал пальцем на прогалину между кустарниками. Коренев сто-
ял чуть сзади, внимательно наблюдая. Мордатый Бобовкин вытирал выпуклый
лоб. Небритые пятнадцатисуточники начали копать. Лопаты, комья земли.
- Теперь в точку, - раздался чей-то голос.
- Грунт рыхлый. И трупный запах пробивается.
Крупным планом вонзающиеся лопаты.
- Ну и вонина, твою мать! - выругался кто-то из пятнадцатисуточников.
- Не ругаться, все на пленку ляжет, - строго приказал Бобовкин.
Под лопатами мелькнуло что-то белое. Женская рука.
- Осторожно, окапывайте вокруг.
Судмедэксперт затянутой в резину рукой отгребал землю с лица убитой.
Камера метнулась от ямы к участникам оперативно-следственной группы.
Коренев с холодной ненавистью рассматривал Сихно. Лицо подозреваемого
застыло и ничего не выражало. Так выглядят полностью опустошенные люди,
которым больше нечего терять. Нервно курил Бобовкин. Старались держаться
подальше от раскопанной могилы понятые.
В просторный комфортабельный кабинет председателя областного суда с
цветного экрана просочилась нервозная, напряженная и гнетущая атмосфера
"выводки".
Труп положили на носилки. Запись прекратилась.
- Пусть Коренев превысил власть, но яму с трупом показал именно Сих-
но, - медленно проговорил Казанкин. - Значит, он его туда и положил. Лет
пять назад мы бы стопроцентно осудили его за убийство. Хоть десять раз
отказывайся да меняй показания! А сейчас убийца считается неустановлен-
ным, а преступление - нераскрытым. Зато майор Коренев осужден. Где тут
логика?
Председатель ни к кому конкретно не обращался, но, поскольку Сошкин
сидел рядом, ему само собой отводилась роль собеседника. Но председатель
уголовной коллегии не торопился отвечать.
Он еще помнил те времена, когда областная Фемида карала, невзирая на
лица. Почти не взирая. Попадалась иногда крупная рыба, со связями, ухо-
дящими далеко наверх, тут появлялись могущественные ходатаи с просьбами
"войти в положение". И входили: вместо четырнадцати лет определяли во-
семь или девять - в нижних пределах санкций. Речь всегда шла о хо-
зяйственниках, попавшихся на взятке или хищении. Об убийце, разбойнике
или грабителе хлопотать считалось дурным тоном, тут обладатель даже
очень высокого кресла мог в одночасье его лишиться.
Но времена изменились. Теперь следственно-судейская машина перемалы-
вала того, кого способна была проглотить. Работягу, по пьянке избившего
соседку. Бомжа, укравшего две бутылки водки. Строителя, шепнувшего пару
досок, чтобы отремонтировать пол в квартире. Одуревшего пьяницу, залез-
шего в карман в троллейбусе. Одним словом, того, за кем не стояла группа
родственников, друзей, соучастников, готовых любым путем "отмазать" ви-
новного.
На этих "простых" гражданах держатся все показатели, оправдывающие
существование правоохранительного аппарата: число задержаний и арестов,
процент раскрытия, количество расследованных уголовных дел, количество
приговоров, вынесенных по этим делам.
Если взять голые цифры, то картина получается внушительная: каждый
год привлекается к ответственности все больше преступников, разоблачает-
ся все больше преступных групп. Три подростка ограбили прохожего. Два
алкоголика избили третьего. Три карманника украли кошелек. Чем не груп-
пы? К тому же действовали они вполне организованно: один держал, второй
бил, один резал карман, второй брал кошелек, третий его выносил... И
как-то незаметно они попадают в статистику обезвреженных организованных
преступных групп!
Но н а с т о я щ а я организованная преступная группировка еще ни
разу не сидела в полном составе на скамье подсудимых. Или даже в
половинном.
Операции захвата проводятся часто: здоровенные парни в масках и ка-
муфляже эффектно бросают на асфальт наглых "качков", телекамера фиксиру-
ет разбитые лица мерзавцев, диктор удовлетворенно сообщает о полном
разгроме очередной банды.
Только где он, этот разгром? Где открытые процессы, суровые приговоры
на радость и успокоение гражданам и страх другим бандитам? Нету!
Заглотнув крупную дичь, машина судопроизводства начинает давиться и
отрыгивает задержанных одного за другим. Иногда отрыжка сопровождается
внутренним кровотечением, как в случае со Шпарковой. Неприятно... И вы-
рабатывается рефлекс: кого можно глотать и разжевывать, а на кого и не
следует пасть разевать.
Потому Сошкин и не отвечал председателю, что все это прекрасно знал.
Да и председатель знал все не хуже его. Просто судейские чиновники, как
и любые другие, успокаивали свою совесть расхожими утверждениями про ма-
леньких людей, от которых ничего не зависит. Какие дела поступают в суд
- такие и рассматриваем...
- Презумпция невиновности, - наконец нарушил Сошкин молчание.
Фраза была обтекаемой, дипломатичной и не должна вроде бы вызвать
раздражение у руководителя. Но вызвала.
- Доневиновились! - мрачно сказал он. - Скоро будут нас прямо на ра-
бочих местах убивать!
Казанкин извлек кассету, вложил обратно в коробку и опечатал.
- Направим курьером в Москву, в Центральный институт судебной экспер-
тизы.
Про себя председатель облсуда подумал, что скорее всего пленку приз-
нают подлинной и Кореневу придется париться весь срок. Судьба редко про-
являет благосклонность к случайно оступившимся людям.
Мысль была верной. Но Коренев написал тридцать жалоб и добился реше-
ния, которое только сейчас было принято, в расчете не на судьбу. В
серьезных делах он привык полагаться только на себя.
* * *
Улочка, на которой вырос Лис, тянулась по высокому правому берегу
вдоль Дона. Район имел дурную репутацию: окраинная слободка, край отси-
девших арестантов.
Семья Кореневых переехала сюда, когда Лису было восемь лет. Наслушав-
шись разговоров о месте будущего жительства, он с опаской прошелся по
кривой, с крутым спуском улочке вдоль деревянных и саманных домишек с
выкрашенными в охряной цвет крышами. Краску изобильно воровали с комбай-
нового завода, кроме крыш, ею красили и деревянные полы.
Люди попадались обычные, только майки мужчин открывали обильные синие
разводы татуировок, улыбки обнажали щербатые, с тусклыми фиксами рты.
И у женщин имелись татуировки, это Лиса удивило: раньше он такого не
видел.
Удивило и то, что двое сверстников, с которыми он в первый день поз-
накомился, называли друг друга не именами, а прозвищами. Худощавый, с
нездоровым румянцем Муха и плотный, с налезшими друг на друга передними
зубами Кривозубый. Через несколько лет Муха стал Крысой, тогда Лис ду-
мал, что по фамилии Кривсанов, но годы спустя понял: скорее из-за лич-
ностных наклонностей и привычек.
Валерка Добриков так и остался Кривозубым, потому что у одуревших от
пьянства родителей не хватило ума отвести его к стоматологу. В около-
донской слободке не придавали значения физическим недостаткам, а уж тем
более косметическим дефектам. Как есть, гак и есть. Жить можно - и лад-
но! А если жить становилось нельзя - хлебнул уксусной кислоты вместо
водки, или напоролся брюхом на нож, или блевал, лежа на спине - тогда со
смирением умирали. Похороны, поминки, водка - жизнь шла по следующему
кругу.
Большинство обитателей неказистых домишек работали рядышком, на го-
родской ТЭЦ, длинный забор которой тянулся напротив облупившихся, про-
севших и растрескавшихся фасадов. Ночью за забором гремели цепями об от-
полированную проволоку громадные лохматые псы.
В безветренную погоду высокая кирпичная труба засыпала окрестности
крупной черной пылью. Если у кого-то в это время сохло белье, то оно из-
меняло цвет на противоположный, приходилось перестирывать, а воду носили
в горку за квартал, потом взгромождали на печь огромные выварки. Но это
считалось в порядке вещей, поэтому ругались беззлобно, для порядка
Только тетя Нина из сорок девятого дома громко материлась и грозила тру-
бе татуированной ладонью с обрубками среднего и указательного пальцев.
Тема экологической катастрофы еще не вошла в моду, но черный снег произ-
водил на маленького Коренева путающее впечатление, и он перекапывал его
крохотной лопаткой, но желаемого эффекта не добивался, извлеченный из
глубины белый снег смешивался с угольной пылью и приобретал неряшливый
буро-серый цвет.
Среди пацанов часто затевались споры - хватит ли смелости залезть по
ржавым железным скобам хотя бы до середины трубы. Но желающих не находи-
лось.
- Если бы внутри, я бы залез, - сказал Крыса - Там ветром не сдует и
землю не видно.
Кореневу тоже показалось, что по внутренним стенкам забраться наверх
легче.
Потом ТЭЦ перешла на газ и перестала загрязнять окрестности, угольные
котлы убрали, и Генка, сын сторожихи, пустил приятелей в гулкий, уходя-
щий далеко вверх, к небольшому кружку неба кирпичный конус трубы. Здесь
тоже имелись ржавые металлические скобы, но Крыса только мотнул головой.
- Не полезу. Если бы она ровной была... А она вишь как наклонена...
Здесь, за проходной ТЭЦ, Коренев одержал первую ощутимую победу в фи-
зической схватке. Крыса с Кривозубым набросились на него вдвоем, они бы-
ли явно сильнее, но, когда он въехал одному в ухо, а второму по скуле,
оба спрятались в ведущем к трубе тоннеле и оттуда жалкими голосами про-
сили мира и прощения.
Коренев подобрал какую-то палку и был настроен воинственно, видя это
