И запустил под крышку руку.
Меж тем в котле как завизжит
И выпрыгнул оттуда - жид!!!
Во всей красе явясь - во фраке,
В ермолке, в пейсах, в лапсердаке.
Орет: "мишУгана!"** что сил,
И... палец бесу укусил!!!
Тот обомлел: "Вот это рожа!
Со мной как капля с каплей схожа,
Не говорит жидюга - лает!
В восторге дьявол так и тает...
Услышав дьявольский жаргон,
Что меж чертей в Аду введен,
Бес до того тут умилился,
Что прям над жидом - прослезился!
Внезапно жид запел юлой:
"Давай меняться, дорогой!"
И чтобы время не терять,
Стал хвост у беса торговать.
Сказавши, что хвосты не носят,
Что скоро их и дамы бросят,
Что хвост его - не первый сорт
И молью тронут, и потерт...
Так бес жиду, тех истин ради,
Сбыл хвост, чтоб не болтался сзади,
И куцым бес сидит в Аду
За то, что хвост продал жиду.
Забравши хвост, тот грязный жид
Пред бесом вовсе не дрожит.
Нахал рассчитываться стал
И - тут же беса обсчитал!
С тех пор по миру жид хлопочет,
Вертит селянами как хочет.
Открыл притоны, лавки, банки.
Меняет рубль на фунты, франки.
Стал контрабандой торговать,
Перекупать и воровать.
Процент дерет аж сотню в год,
Людей вгоняя в жаркий пот.
Собрал мильоны темных шаек,
В них насадил Абрамов, Хаек.
Те с жиру начали плодиться,
Один в могилу - сто родится.
Везде мелькают лапсердаки
Точь-в-точь как блохи на собаке.
Уж если беса жид обвел
И хвост обманом приобрел,
Каких же натворит он бед
Тем, у кого хвостов-то нет?!
Отсюда мой совет народу:
Жидам вы не давайте ходу!
Жалеть, щадить он вас не станет,
Предаст, продаст, сто раз обманет.
А если нужен вам пример,
Давайте вспомним СССР...
Коль нужен жид людей известь,
В России можно приобресть.
Вот он - во фраке иль мундире
Вертит делами во всем мире.
Уж нету пейс и лапсердака,
Умен жидюга, как собака.
Он потерял почти акцент
Ну, словом, жид - интеллигент.
Тогда, в семнадцатом году
Свергли царя и на ходу
Создали там советску власть.
Жид насладился ею всласть,
На всех он митингах орал:
"Това-г-ищи, я воевал!
Меня пошлите депутатом!
Я буду вам отцом и б-г-атом!"
Вот так, дурманя весь народ,
Всю власть он в руки заберет.
Так незаметно получилось,
Жиды - повсюду просочились.
В Советах, банках, профсоюзах,
В Управах, в партии и вузах.
Как будто так уж целый век,
Повсюду жид - свой человек.
В торговле, в Армии, в ЦК
Везде видна его рука.
"Живите весело сегодня,
А завтра будет веселей!"
Кричал по радио умильно
Всем обеспеченный еврей.
А люди, чтоб достать сатину,
В полях и шахтах гнули спину.
По мысли хитрого жида
Ввели тогда - Герой Труда.
И все вокруг довольны, рады,
Еще, мол, будут нам награды...
А вскорь, обиженный до слез,
Добудешь и туберкулез.
Бесхвостый черт решил в Аду:
"А ну-ка к жиду я пойду...
Ведь это ж я - его творец.
Поди забыл меня подлец.
Его ж из грязи создал я.
Он хвост украл мой - вот свинья".
Оделся скромно, спрятал рожки
И зашагал черт по дорожке...
Пришел на шахту он: "Друзья,
Хочу увидеть жида я,
Давным-давно в честной народ
Пустил его я в оборот..."
Но не успел он все сказать,
Как стали черта избивать.
Насилу вырвался бедняк,
Подбили глаз, погиб пиджак...
Пришел в село, зашел в колхоз.
"А ну, что с города привез?"
"Привез я только синяки,
Жидов нэмае, земляки?"
"Чудак! - смеются все крестьяне, -
В селе не будет этой дряни,
Он в кабинетах лишь сидит.
Там где начальник, там и жид.
А где голодная еда,
Там жида нету никогда".
"А что ты робишь, гражданин?" -
Спросил тут дьявола один.
"Сказать по совести, друзья,
То жида людям сделал - я".
Едва сказал он это слово,
Как черта бить начали снова...
Лупили граблями, цепом,
Лопатой, веником, серпом.
Едва бедняга цел остался.
И из колхоза вмиг убрался.
Подумал черт: "Ей, ей же, ей,
Видать подлюка мой еврей.
Пойду-ка в город, посмотрю,
С людьми я - ТАМ поговорю".
Пришел на фабрику и в цех,
Спросил про жида. Хохот, смех.
"Средь грязи, копоти, станков,
Искать жидов? Жид не таков!
Он председатель, он нарком,
Партиец он всегда притом.
Парторг, директор иль завскладом,
Он служит здесь, ворует рядом.
Паек, квартира и авто,
Жене новехонько манто.
А мы как жили, так помрем,
Другого в жизни мы не ждем"
Услышав ругань, брань и мат,
Поплелся черт наш в Наркомат.
На двери надпись на металле -
Нарком Шевченко и так дале...
Вошел черт, плакался, молился,
Пока приема он добился.
Попав в роскошный кабинет,
Черт замер: сон то или нет?
Ведь это ж он, тот самый жид!
Он в кресле кожаном сидит.
Сто лет назад он хвост купил
И палец черту укусил.
Когда ж расплачиваться стал,
То даже беса обсчитал.
Черт рад обнять его как сына.
Что за прекрасная картина...
Но оказался скверным сын.
- "Что вам угодно, гражданин?"
И черт, волнуясь, говорил,
Как он в котле ту смесь варил,
Как смесь та триста лет томилась,
Как что-то в ней зашевелилось,
Какой был смеси гнусный вид,
И как оттуда вылез жид...
Нарком внезапно быстро встал
На кнопку тайную нажал -
Тотчас же двери отворились,
И двое в форме появились.
- Не знаю, кто это, но он,
Похоже, вражеский шпион!
Чтоб не случилося беде,
Возьмите их в НКВДе!
Тут черт безумно разозлился
И к жиду так он обратился:
"Ах ты, продажная душа!
Ты ж не имел, брат, ни шиша!
И только я тебе, подлюке,
Подал в беде когда-то руки.
А ты тут - здорово живешь,
Совсем своих не узнаешь!"
"Ну, что ви - слышали? Довольно!
Хватайте этот речь крамольний!"
И черта бедного взашей
Со всех погнали этажей.
В авто без окон усадили
И быстро-быстро укатили...
Когда попал черт на допрос,
То с горя он повесил нос.
Как всякий бес видал он виды,
Но не стерпел ТАКОЙ обиды:
Жидовским духом тут воняет,
Жид жида жидом погоняет.
Не знал наш черт еще беды -
В НКВД ж одни жиды!!!
В два счета кодло закипело,
И бесу вмиг пришили дело:
Мол, у него шпионский вид.
А, главное - антисемит!
- Позвольте, - черт тут закричал, -
Да это ж я его создал!
Услышавши подобный бред,
Вмиг осознали его вред.
И многих слов не говоря,
Постановили - в лагеря!
А чтоб виновный не брыкался,
И чтобы он во всем сознался,
То черта мучили и били,
Все пытки Ада применили.
В душе мой черт должен признаться,
Что с ними Ад не мог тягаться.
Чуть Богу душу не отдал
И все, что надо, подписал.
И черта на гнилой соломе
Везут в раздолбанном вагоне.
Поехал. Не Кавказ, не Крым,
На Соловки его, в Нарым.
Там были русские, грузины,
Поляки, немцы, осетины.
Народ везли со всех краев,
Вот только не было - жидов.
Пять лет по ссылкам черт шатался,
Всего несчастный навидался.
И понял раз и навсегда,
В чем людям горе и беда.
Что всех дурачит, всем вредит
Его творенье - подлый жид.
И как безумно был он рад,
Когда попал обратно в Ад!!!
Он там попарился, умылся,
Вшей вывел, наголо побрился.
В Аду, тут понял Люцифер,
Живут честней, чем в СССР.
Кто праведен был - в Раю тот спит,
Кто виноват - в котле сидит.
А там невинные - в тайге,
А вороватые - в Кремле!
Созвал наш дьявол съезд чертей
И после пламенных речей
Решили все - без лишних слов:
Спасай Россию - бей жидов!!!
Москва 1935 год
Автор неизвестен
Перейти к СОДЕРЖАНИЮ
Следующая глава
Голубые ели в Кремле. И пили тоже...
"Очевидное-невероятное". Кирилл БЕЛЯНИНОВ, обозреватель "Совершенно секретно"
- Товарищ милиционер, там в садике голубые к прохожим пристают!
- А ты не ходи в наш садик, противный!
Несмешной анекдот про Александровский сад
Если к рядовому сотруднику московского ОВД "Новые Черемушки" тихонько подойти и
столь же тихо, желательно на ухо, сказать всего лишь четыре слова: "19 июля 1994
года", - могу поспорить, что сотрудник грязно выругается и отойдет от вас
подальше. Впрочем, немедленное применение резиновой дубинки тоже не исключено.
Хотя день этот начинался тихо и никаких перемен в налаженной правоохранительной
жизни не сулил: задержанные в "обезьяннике" к утру угомонились, разве что
запертый во второй камере азербайджанец продолжал вполголоса канючить что-то у
охраны. Дежурный клевал носом, рассматривая обрывки одному ему известных
милицейских снов.
Да и утренний звонок был для Москвы почти обычным: под окнами дома щ37, корпус
1, по улице Архитектора Власова соседи нашли гражданина Сергея Б., сорока с
лишним лет от роду. Приехавший наряд милиции отметил в протоколе целый ряд
серьезных переломов - от сломанных ребер до раздробленного бедра и трещины в
позвоночнике. Лицо потерпевшего было синим от побоев.
Гражданина Б. отправили на "скорой" в ближайшую городскую больницу. А причину
переломов нашли быстро - из распахнутого окна квартиры на третьем этаже свисали
связанные узлом галстуки.
- Шелковые, - определил один из милиционеров. - Узел развязался, вот он и упал.
Осмотр квартиры щ10 лишь подтвердил привычную для наряда версию: разбросанные
бутылки из-под водки, окурки в углах, разбитые стаканы. Очередная "бытовуха", в
общем. Только зачем он в окно полез? В ЭТО ВРЕМЯ В КРЕМЛЕ
Начальнику Службы безопасности президента генералу Коржакову о происшествии
сообщили буквально через несколько часов: мать Сергея Б. позвонила в Кремль. Еще
через час доклад о падении из окна был передан Ельцину. Потерпевшего немедленно
перевезли в реанимационную палату ЦКБ - знаменитой "кремлевки", а расследование
было поручено руководству московского РУОПа. В течение суток все бумаги были
изъяты из местного отделения милиции, а дело взято на особый контроль Службой
безопасности президента.
На следующий день в "Коммерсанте" появилась информация о покушении на одного из
руководителей пресс-службы Кремля. КВАРТИРА щ10
Осмотр квартиры на улице Архитектора Власова поразил даже видавших виды
руоповцев и сотрудников президентской Службы безопасности. В одной из комнат
нашли толстую пачку "полароидных" фотографий. На них потерпевший сотрудник
президентской пресс-службы был запечатлен в голом виде в компании с самыми
разнообразными мужчинами, а выбор любовных позиций сделал бы честь крутому
порноизданию для гомосексуалистов. На остальных снимках - цветное пособие для
начинающего мазохиста.
Такого в Кремле еще не видели. Ходили, правда, упорные слухи о не совсем
традиционных привычках одного из последних идеологов ЦК КПСС, но все это было
пусть и не в годы застоя, но все же при коммунистах. А в 1994 году в
демократической России, отменившей к тому же печально знаменитую 121-ю статью УК
- за "мужеложство", - и наказывать за сексуальную ориентацию было бы как-то не
по-европейски, что ли. Во всяком случае, международные организации этого бы не
одобрили.
Поэтому дальнейшее расследование вели в обстановке строжайшей секретности. Все
документы ложились на стол начальника Службы безопасности президента.
Именно фотографии, с любовью сохраненные пострадавшим кремлевским чиновником,
позволили следствию раскрутить дело. И пока сотрудники президентской
пресс-службы ездили в правительственную больницу к больному товарищу, отвозя
столь необходимые фрукты и соки, офицеры Службы безопасности проверяли
"внеслужебные связи" Сергея Б.
Выяснилось, что помимо нескольких случайных партнеров был у чиновника и
постоянный "друг" - чеченец средних лет. Летом 94-го Сергей сообщил ему о
грядущих переменах в "семье": купив квартиру на Мосфильмовской улице в Москве,
он готовился к переезду. Старую - на Архитектора Власова - собирался продать.
"Друг" сообщение о новоселье воспринял болезненно и вечером 18 июля заглянул к
Сергею с двумя земляками. Те считали, что две квартиры для одного человека - это
слишком, поэтому новую следует переписать на чеченцев. И "объясняли" Сергею
столь очевидную вещь всю ночь: его связали и изнасиловали втроем, по очереди.
Потом вместе пили, избивали и опять насиловали.
Под утро он не выдержал и, выждав момент, когда "гости" ушли на кухню, связал
несколько галстуков из собственного гардероба и попытался выбраться через окно.
Галстуки, к несчастью, все до одного были шелковые... В ЭТО ВРЕМЯ В КРЕМЛЕ
О результатах расследования пришлось докладывать президенту. В Кремле говорят,
что Ельцин покраснел как рак и, буркнув что-то невразумительное, доклад прервал.
