на лучших местах в амфитеатре.
- Нужно уметь рисковать, малыш, - говорил он, сопровождая свои слова
жирным смехом. - Надо быть напористым.
Это любимое выражение господина Жерома раскрывало секрет его успеха.
Рядом с ним я презирал себя за пассивность, со стыдом вспоминал свою
жалкую жизнь с ее зависимостью то от своей семьи, то от учителей, от ун-
тера или прораба.
Послушно принимая все, что предлагала мне судьба, я пользовался сво-
бодой выбора ничуть не больше, чем до своего рождения, то есть до того
момента, когда без моего на то согласия было решено, что я стану мальчи-
ком, а не девочкой.
По делам СенѕРомена я много разъезжал. Однажды он послал меня из Ниц-
цы, где мы находились, в Монако, где мне надлежало получить крупную сум-
му за продажу какогоѕто не принадлежавшего ему участка земли. Дело было
довольно мутным, и только после бесчисленных переговоров по телефону мо-
его патрона со своим клиентом последний, по имени Гримальди, передал мне
с таинственным и не слишком любезным видом толстую пачку денег, которые
мы пересчитали на террасе кафе. По завершении операции я предложил дать
ему расписку. Господин Гримальди поглядел на меня с презрением.
- Сколько вам лет? - спросил он.
Не ожидая ответа, он встал, сплюнул окурок сигареты, прилипший к гу-
бе, и ушел не попрощавшись.
Спустя некоторое время, проходя мимо казино МонтеѕКарло, я все еще
испытывал чувство унижения. Неужто мне суждено всю жизнь оставаться в
рядах робких, нерешительных людей, словом, рабов? Мне показалось, что я
услышал смех моего хозяина.
"Нужно уметь рисковать, малыш. Надо быть напористым..." У меня налицо
был повод посмеяться в свою очередь. При мне находилась крупная сумма
денег, не принадлежавшая более ни Гримальди, ни господину Фу, иначе
СенѕРомену. Врученная без расписки, она вообще не принадлежала никому.
Как бы поступил патрон в моей ситуации, оказавшись в этот час напротив
самого крупного в мире игорного дома? Решение, которое им было бы приня-
то без раздумий, он продиктовал мне сам. Кто не рискует, тот ничего не
имеет, не так ли, господин Жером?
И я смело направился в казино, но на пороге замер. Как всем известно,
войти в это здание можно через несколько дверей главного входа. Сначала
мне захотелось было войти через правую, что соответствовало бы порядку
вещей и моему дисциплинированному характеру. "А может быть, именно левая
приведет меня к выигрышу, - подумал я, - тогда как правая - лишь к бес-
честию и позору?" Принятое решение, похоже, исчерпало все ресурсы моего
мужества. Пока я балансировал между дверями, прикованный к месту суевер-
ным страхом, мне вспомнился один случай из моего детства. Однажды в
воскресенье, сидя за столом вместе с другими членами семьи, я оказался
перед необходимостью сделать выбор между двумя артишоками, оставшимися
на подносе.
- Чего ты ждешь? - спросила мама.
Я покраснел и ответил, что не знаю, какой артишок из двух взять.
- Они одинаковые, - сказали мне.
Это замечание добило меня окончательно. "Раз эти артишоки одинаковые,
- подумал я, - почему я должен выбрать этот, а не тот?" И под любопытны-
ми взглядами собравшихся продолжал сидеть, раскачиваясь на своем месте,
словно не зная, в какую сторону падать.
- Поторопись, - сказал отец.
Я протянул было руку, но, парализованный нерешительностью, закрыл
глаза, положившись на судьбу. Все засмеялись. Я расплакался и весь в
слезах встал изѕза стола.
- Тебе ведь сказали, что ты можешь взять любой.
- Да, но какой? - отвечал я, заливаясь слезами.
- Этот ребенок ненормален, - сказал отец.
К счастью, он не имел понятия о детской психиатрии, решив, что я
просто капризничал, он так и остался в неведении относительно того, что
на этот простой вопрос не смог бы вразумительно ответить ни один философ
в мире.
Сей трагический вопрос и возник теперь снова, пока я стоял перед зас-
текленными дверями, за которыми скрывалась моя судьба. На этот раз тоже
самым простым делом было бы довериться случайности, а не разуму.
"Я войду, - сказал я себе, - в ту дверь, через которую пройдет в ка-
зино первая женщина".
Таким образом, я, не колеблясь, сам установил условия своего договора
с судьбой. Любое другое решение обладало бы равнозначной ценностью, ибо,
как известно всем суеверным людям, в такого рода делах значение имеет не
просьба, а ответ богов. Трое мужчин вошли в казино, какаяѕто пара вышла,
и когда, наконец, мимо меня прошла блондинка и открыла дверь слева, я с
такой живостью бросился за ней следом, что она обернулась, словно ожидая
с моей стороны неожиданных действий.
В тот момент, когда я подошел к игорному столу, состояние опьянения,
в котором я пребывал, не помешало мне испытать некоторые угрызения со-
вести. Я честно решил предоставить моей порядочности последний шанс.
"Если выигрыш падет на черное, - подумал я, глядя на рулетку, - зна-
чит, я не должен играть".
Выигрыш выпал на красное. Деньги сами полезли из моего кармана, и,
так как моя воля больше не имела отношения к тому, что происходило, я не
испытывал никакого чувства вины. Когда я пришел в себя, блондинка, за
которой я последовал, пристально смотрела на меня, и я обратил внимание,
что большинство игроков тоже не спускают с меня глаз. За несколько, как
мне показалось, мгновений - на самом деле прошло не меньше двух часов -
я стал обладателем маленького состояния.
Я покинул МонтеѕКарло в сопровождении блондинки. Нас увезла самая
роскошная, взятая напрокат машина. Моя спутница напевала песенку "На бе-
регу Ривьеры":
Каждая женщина мечтала там
Быть красивой и обожаемой.
Уверенный, что она станет отбиваться, я заключил ее в свои объятия.
Похоже, ничто не могло воспротивиться победителю, которым я был в ту ми-
нуту.
По приезде в Ниццу блондинка пожелала закусить. И мы вошли в ресторан
муниципального казино. Не знаю, право, почему оно было открыто в такой
поздний час? Почему моя дама была голодна? Почему я позволил себе на-
питься скверным шампанским? До стола, где мы ужинали, доносились нудные
голоса крупье в соседней зале. Я не сомневался, что теперь все ставки
принадлежат только мне и что игроки явно самым неподобающим образом рас-
поряжаются моими деньгами.
Опьяненный удачей, я бросился к столу, где играли в "железку", затем
туда, где играли в баккара... На заре, когда я оказался на улице, у меня
оставалось в кармане всего несколько сот франков.
Я никогда не любил рано вставать. Мне нравилось любоваться чистотой
зари и наслаждаться свежестью утреннего воздуха лишь из своей постели,
где, еще не очнувшись от снов, я готов был снова погрузиться в них, как
и подобает ностальгически настроенному бездельнику. Но на сей раз я по-
лучил возможность должным образом вкусить все прелести зари. Я не стал
ложиться в постель, я бродил по тротуарам, убитый местью разгневанных
богов. Почему я не посоветовался с ними, входя в казино Ниццы, подобно
тому, как поступил в МонтеѕКарло? Полный раскаяния, я униженно обращался
к ним: "Надо ли мне сбежать или предстать перед разгневанным господином
Фу? Если количество плиток на тротуаре будет четным, значит..." Внезапно
мне стало стыдно своего малодушия. Неужто я всю жизнь буду пребывать в
нерешительности между двумя артишоками, двумя дверями, ожидая спасения в
постыдном суеверии? От подсчетов, к которым я прибегал, меня стало тош-
нить. Я направился в первое кафе и, подкрепленный двумя рюмками рома,
решил бросить вызов богам.
"Что вы можете мне сделать, владыки судеб человеческих? Ни один из
двух негодяев, у которых я был посредником, не сумеет доказать, что я
когдаѕлибо держал в руках эти деньги..." Я вернулся в отель, принял душ,
напевая, чтобы укрепить свой дух, и, тщательно одевшись, отправился к
патрону. Когда я вошел к нему, он еще лежал в постели.
- Деньги при тебе? - спросил он тотчас.
Я лишь отрицательно мотнул головой.
- Гримальди не заплатил?
- Заплатил, - ответил я с восхитительной небрежностью, - но я поста-
вил эти деньги на кон и проиграл.
А так как он явно мне не верил, я повторил, стараясь возможно лучше
подражать ему, его собственные слова:
- Нужно уметь рисковать. Быть напористым...
Это его убедило. Господин СенѕРомен издал рычание и протянул руку к
телефону.
Я остановил его.
- Не теряйте зря время, - сказал я ему. - У вас нет против меня ника-
кого оружия. Деньги были вручены без свидетелей, я не дал никаких распи-
сок. Если меня станут допрашивать, я буду все отрицать. Ведь вы бы точно
так же поступили на моем месте, не правда ли?
Я вышел из отеля совершенно довольный собой. Но едва завернул за
угол, как спохватился, что считаю количество букв на вывесках.
"Если пятая буква первого слова гласная, значит, все уладится..."
Увы, с вывеской "Турагентство" этого не случилось. Я попробовал исклю-
чить дурное предзнаменование контрмерами, но опять ничего не вышло. Все
улицы и дома со всеми их тротуарами и витринами сообщали о беде с таким
упорством, что вопреки обуявшему меня страху мне не терпелось узнать,
каким оружием воспользуется рок против неуязвимого человека.
Мое любопытство вскоре было удовлетворено. В тот же вечер, когда я
пришел в отель, чтобы собрать вещи, я встретил инспектора полиции, кото-
рый попросил следовать за ним в комиссариат по "касающемуся меня делу".
Я, конечно, догадывался по какому, но все равно разыграл, как можно иск-
реннее, свое удивление. Оказавшись перед СенѕРоменом и Гримальди, я счел
нужным перейти от удивления к чувству оскорбленного достоинства.
- Что это за махинация? - воскликнул я. - Чего от меня хотят?
Комиссар поставил меня в известность относительно предъявленного об-
винения.
Вместо ответа я повернулся к Гримальди и дал волю своему отлично ра-
зыгранному возмущению:
- И вы смеете утверждать, что отдали мне эти деньги?
Я так хорошо играл роль, что начал сам верить в свою невиновность.
Наблюдая за обоими папашами, я с радостью отмечал испытываемое ими сму-
щение. Своим взглядом я как бы говорил Гримальди: "Теперь вам известно,
сколько мне лет?" Мне хватило наглости взглянуть и на господина Фу, и
тот прочитал в моих глазах: "Как видите, я воспользовался вашими урока-
ми!" Все шло как по маслу, и в какуюѕто минуту передышки я даже счел
возможным посмеяться над судьбой и ее предупреждениями, не предназначен-
ными для расы героев.
Но в мгновение ока из героя превратился в жалкого побежденного. Вошел
инспектор и протянул комиссару пакет, вид которого весьма обрадовал гос-
подина Фу и господина Гримальди. В пакете оказались банковские билеты,
комиссар показал их мне.
- Вам это ничего не говорит?
- Все банковские билеты похожи друг на друга.
- Но эти не совсем обычные, - ответил господин Гримальди с язви-
тельным смехом.
Я пропал. Этот жуткий тип, вполне, между прочим, обоснованно не дове-
рявший моему патрону, переписал номера купюр, которые я должен был от-
дать тому.
Билеты без труда обнаружились в казино. Обвинение располагало куда
большим числом свидетелей, чем требовалось, среди крупье, "физиономис-
тов" и инспекторов по играм, которые видели накануне, как я неосторожно
обращался со своей фортуной.
- Ты заслуживаешь каторги, - с убеждением произнес мой патрон.
Несмотря на свои обширные познания по части преступлений, господин
СенѕРомен ошибся. Я был приговорен лишь к двум годам тюремного заключе-
ния.
3
Глава третья
Вероятно, именно в заключении я нашел себя, обретя в размеренном тю-
ремном порядке чувство безопасности, столь необходимое моей слабой нату-
ре. Когда я слышал от моих товарищей рассказы о разных путях, приведших
их в наше убежище, я испытывал страх перед лицом свободы, которой
