- Времени совсем мало.
- Нет еще, - возразил Брайан и вновь обратился в Альберту. - Я могу
направить нас в самый разрыв, Альберт, начать снижать давление по мере
приближения к нему. Могу точно проконтролировать давление и уверен, что
смогу всех нас отключить перед самым пролетом в дыру. Но тогда остается
вопрос, заданный Лорел: кто поведет самолет, если все мы будем без
сознания?
Альберт разинул рот, закрыл его и покачал головой.
Вмешался Боб Дженкинс, заговорил сухо и монотонно, как судья,
выносивший смертный приговор:
- Я думаю, Брайан, ты сможешь доставить нас домой. Но кто-то один
должен будет умереть ради того, чтобы ты это выполнил.
- Объясни, - потребовал Ник.
Боб объяснил, и времени это много не заняло. К тому моменту, как он
закончил, Руди Варвик присоединился к группе, столпившейся у двери в
кабину.
- Сработает такое, Брайан? - спросил Ник.
- Сработает, - рассеянно ответил Брайан. - Почему бы и нет? - Он
вновь посмотрел на часы. Одиннадцать минут. Одиннадцать минут, чтобы
проскочить на другую сторону разрыва. Как раз хватит, чтобы выровнять
самолет, поставить на автопилот и пролететь сорок пять миль к разрыву. -
Но кто это сможет сделать? Будете жребий тянуть или еще как-то решать?
- Нет нужды, - спокойно ответил Ник. - Я это сделаю.
- Нет! - воскликнула Лорел. Глаза ее потемнели и широко раскрылись. -
Почему ты? Почему обязательно это должен быть ты?!
- Да замолчи ты, - прошипела Бетани. - Если ему так хочется, пускай.
Альберт страдальчески посмотрел на Бетани, на Лорел и снова на Ника.
Голос - не очень сильный - нашептывал ему, что он должен бы стать
добровольцем, ведь это настоящее дело для такого жесткого парня,
пережившего Аламо, как Аризонский Еврей. Но наибольшая часть его существа
понимала, что он очень любит жизнь... и еще не желает ее заканчивать. Так
что он раскрыл было рот, но тут же и закрыл, ничего не сказав.
- Ну почему ты? - снова спрашивала Лорел. - Почему не потянем жребий?
Почему не Боб? Не Руди? Почему не я?
Ник взял ее за руку.
- Пойдем со мной на минутку, - сказал он.
- Ник, времени в обрез, - предостерег Брайан. Попытался выглядеть
спокойным, но голос выдал растущую панику.
- Я знаю. Начинай готовить то, что нужно.
Ник вывел Лорел в салон.
После мимолетного колебания она пошла с ним. Он остановился в
небольшой нише и повернулся лицом к ней. В этот момент, когда его лицо
находилось менее чем в четырех дюймах от ее лица, она признала печальную
истину: он и был тем человеком, которого она надеялась встретить в
Бостоне. И все это время он находился с ней в самолете. Ничего
романтического не оказалось в этом открытии: оно было ужасающим.
- Я думаю, у нас с тобой могло бы что-то получиться, - сказал он. -
Как думаешь, я прав на этот счет? Если да, то так и скажи - времени для
танцев нет. Абсолютно нет.
- Да, - сказала она неровным голосом. - Я думаю, ты прав.
- Но мы не знаем. Не можем узнать. Все упирается опять-таки во время,
верно? Время... и сон... и незнание. Но я должен был так сделать, Лорел.
Я, видишь ли, пытался вести беспристрастный расчет, оценку, что ли, своей
жизни. Но все мои бухгалтерские книги оказались за красной чертой.
Банкрот. А здесь - мой шанс выправить их, и я намерен им воспользоваться.
- Я не понимаю, что ты имеешь в виду...
- Зато я понимаю. - Он говорил торопливо, комкая слова. Взял ее за
руку и притянул еще ближе к себе. - Ты летела в поисках некоего
приключения, верно, Лорел?
- Я не знаю, что ты...
Он слегка встряхнул ее.
- Говорю тебе - нет времени для танцев. Летела к неведомому
приключению?
- Я... да.
- Ник! - окликнул его Брайан из кабины.
Ник быстро обернулся в ту сторону.
- Иду! - крикнул он и снова посмотрел в глаза Лорел. - Я хочу
отправить тебя к новому приключению, если не возражаешь.
Она молча смотрела ему в глаза, губы ее дрожали. Не знала, что ему
сказать, и разум лихорадочно попытался найти нужные слова. Он сильно
сжимал ее руку, но ей суждено было заметить это потом, когда обнаружит
синяки, оставленные его пальцами. В данный момент куда сильнее ее держал
его взгляд.
- Послушай меня, Лорел. - Он коротко вздохнул и заговорил с особым
ударением. - Я собирался бросить все это. Так решил.
- Бросить - что? - спросила она дрожащим голосом.
Ник нетерпеливо потряс головой.
- Не важно, не важно. Главное для меня - ты мне веришь? Скажи.
- Да, - ответила она. - Я не знаю, о чем ты говоришь, но верю тебе.
- Ник?! - встревоженно позвал из кабины Брайан.
Он метнул быстрый взгляд в сторону кабины, глаза его были прищурены и
блестели.
- Сейчас иду! - вновь отозвался он. Когда снова посмотрел не нее,
Лорел показалось, что в жизни не видела столько страстно
сконцентрированной эмоции во взгляде. - Мой отец живет в деревне Флутинг к
югу от Лондона, - сказал он. - Спроси о нем в любой лавке на Хай-стрит.
Мистер Хопвелл. Те, кто постарше, все еще называют его "папашей".
Повидайся с ним и расскажи ему, что я решил покончить с этим делом. Только
прояви настойчивость, прошу тебя. У него такая манера - отворачиваться и
сыпать проклятьями, когда слышит мое имя. Ну, знаешь, обычное - я ему не
сын, и все такое. Ты уж прояви настойчивость. Сможешь?
- Да.
Он кивнул и мрачно улыбнулся.
- Хорошо. Тогда повтори, что я тебе сказал. И еще скажи ему, что ты
мне верила. Скажи, что я сделал все, чтобы искупить тот день возле церкви
в Белфасте.
- В Белфасте...
- Да. И если не удастся привлечь его внимание, скажи ему, что он
должен выслушать. Хотя бы ради маргариток. Ради того времени, когда я
принес маргаритки. Запомнишь и это тоже?
- Потому что ты ему как-то принес маргаритки.
Ник сдержал улыбку, но она никогда не видела лица, исполненного такой
невыразимой грусти и горечи.
- Нет... не ему. Но сойдет и так. Вот такое у тебя приключение.
Сможешь выполнить мою просьбу?
- Да но...
- Хорошо, Лорел. Спасибо тебе. - Он обнял ее затылок левой ладонью,
притянул к себе и поцеловал. Его губы были холодными, и она ощутила страх
в самом его дыхании.
Спустя мгновение он ушел.
- А мы что, будем задыхаться? - спросила Бетани.
- Нет, - ответил Брайан. Он выглянул и удостоверился, что Ник спешит
к нему. Увидев его и следом за ним глубоко потрясенную Лорел, он сел в
свое кресло. - Немножко так поведет, вроде легкого головокружения... а
потом - ничего. - Он бросил взгляд на Ника. - Пока не очнемся.
- Точно! - бодро подтвердил Ник. - И, как знать, может, я буду
по-прежнему здесь. Плохие пенсы выигрывают, знаешь. Верно я говорю,
Брайан?
- Я думаю, все возможно, - согласился пилот. Он сдвинул реостат
чуточку вперед. Небо снова становилось светлее, разрыв лежал прямо перед
косом авиалайнера. - Рассаживайтесь, ребята! Ник, ты - сюда, рядом со
мной. Я покажу тебе, что надо будет сделать... и в какой момент.
- Одну секундочку, - попросила Лорел. На ее лицо вернулся румянец и
сама она несколько подтянулась, взяла себя в руки. Теперь она поднялась на
цыпочки и поцеловала Ника в губы.
- Благодарю тебя, - серьезно сказал Ник.
- Ты решил все это бросить. И если он не станет слушать, я напомню
ему о том дне, когда ты принес маргаритки. Правильно я сказала?
Он широко улыбнулся.
- Абсолютно точно, любовь моя. Все точно. - Он еще раз обнял ее
здоровой рукой и крепко поцеловал. Когда отпустил ее, на лице Ника застыла
добрая улыбка. - Ну, вот и все.
Спустя три минуты Брайан включил интерком.
- Я начинаю снижать давление. Все проверьте ваши ремни безопасности.
Они проверили. Альберт напряженно ожидал какого-то звука, возможно,
шипения утекавшего воздуха, но слышно было лишь ровное гудение двигателей.
Он чувствовал себя бодрым, как никогда.
- Альберт? - позвала его Бетани тихим, испуганным голосом. -
Пожалуйста, обними меня.
- Хорошо, - ответил он. - А ты меня обними.
Позади них Руди Варвик снова бормотал молитвы, шевеля четками. Через
проход от них Лорел Стивенсон сидела, вцепившись руками в подлокотники.
Она все еще ощущала теплое прикосновение губ Ника Хопвелла. Потом подняла
голову, устремила взгляд к багажной полке наверху и начала глубоко дышать.
Ждала когда наступит этот момент... и он наступил спустя минуты полторы.
"Помни о том дне в Белфасте тоже", - подумала она. - "Возле церкви.
Искупление, он сказал. Это акт искупле..."
Среди этих мыслей разум покинул ее, отключившись.
- Ты понял... что делать? - снова спросил Брайан. Он говорил с
трудом, немножко невнятно. Впереди них разрыв потока времени рос, заполняя
собой все окна кабины, закрыв почти весь видимый небосвод. Он освещался
лучами рассвета, и внутри него возникли новые фантастические сполохи,
которые двигались, переплетались и устремлялись потоками в его странную
глубину.
- Я понял, - ответил Ник приглушенным голосом. Он стоял возле Брайана
с кислородной маской на лице. Повыше резиновой рамки глаза его были ясны и
спокойны. - Не бойся, Брайан. Все надежно, как в добротном доме. Давай
отправляйся спать. Приятных тебе сновидений.
Брайан отключался. Он чувствовал, как уплывает сознание, но еще
цеплялся, глядя на гигантский разрыв в ткани реальности. Он несся прямо на
окна кабины, достигнув наконец самого самолета.
"Как это великолепно!" - подумал он. - "Какая красота, Господи!"
Снова почувствовал невидимую гигантскую руку, которая схватила
авиалайнер и потащила вперед. На сей раз - безвозвратно.
- Ник... - Огромных усилий стоило говорить. Казалось, его рот
находится за сотню миль от его сознания. Приподнял руку, и она удалилась
от него, будто растянувшись.
- Спи, спи, - сказал Ник, взяв его за руку. - Не сопротивляйся, а то
исчезнешь вместе со мной. Уже скоро...
- Я только хотел сказать... спасибо тебе...
Ник улыбнулся и слегка стиснул его руку.
- Пожалуйста, друг. Такой полет незабываем. Даже без фильмов в
главном салоне и без бесплатных букетиков мимоз.
Брайан все еще смотрел в разрыв. Теперь он заполнялся реками богатых
расцветок. Они завивались в спирали, смешивались... и образовывали буквы и
слова перед его изумленным взглядом:
ТОЛЬКО ДЛЯ МЕТЕОРОВ
- Это... мы? - спросил он изумленно, и теперь собственный голос
донесся до него из далекой Вселенной.
Мрак окутал его.
Ник остался один. Единственный бодрствующий человек на рейсе N_29 был
тем, кто однажды расстрелял трех мальчишек позади церкви в Белфасте,
которые держали в руках картофелины, раскрашенные под гранаты-лимонки.
Зачем они так сделали? Шутка? Или демонстрация отваги? Этого он никогда не
узнал.
Он не испытывал страха, только жуткое чувство одиночества. Чувство не
новое. Не впервые он стоял один на часах, отвечая за жизни всех остальных.
А навстречу несся этот странный разрыв. Он положил руку на реостат,
контролировавший давление в самолете.
"До чего же красиво", - подумал он. Ему казалось, что цвета,
сверкавшие перед ним в разрыве, были прямой противоположностью всему тому,
что они испытали за минувшие кошмарные часы, и теперь смотрел в тигель,
где рождалась новая жизнь, новое движение. - "А почему бы и не быть этому
столь прекрасным? Здесь место, где жизнь, возможно вся жизнь, берет свое
начало. Место, где жизнь зарождается каждую секунду каждого дня...
колыбель творения и живой родник времени. Лангольерам сюда хода нет".
