и слабее.
- Одно тебе скажу... - Тот, первый, отвел взгляд от исчезающих в
темноте огней и приподнял воротник: - Здорово, что эта сволочь убралась
вместе с ним. Этот Маккоун...
- Можно личный вопрос?
- Если только я могу не отвечать.
- Ты хотел бы увидеть, как он выдернет кольцо? Солдат долгое время
молчал. Гул мотора становился все тише и тише, пока не смолк совсем,
заглушенный стуком сердца.
- Да.
- Ты думаешь, он это сделает?
Темноту осветил полумесяц улыбки.
- Приятель, представляешь, какой это будет потрясающий взрыв?
...Минус 024
Счет продолжается...
Земли под ними больше не было видно. Ричардс с интересом глядел в
окно, не в силах оторваться от этого зрелища; весь свой тот, первый
полет, он проспал, словно ожидая этого, второго. На горизонте потемнело
небо, приобретя оттенок средний между бархатно-синим и черным.
Застенчиво мерцали звезды. На западе, на линии горизонта о существовании
солнца напоминала только ярко-оранжевая линия, совершенно не освещающая
темную землю там, внизу. Там, где по его предположениям должен был
находиться Дерри, виднелись очажки света.
- Мистер Ричардс?
- Слушаю вас. - Он вскочил с кресла, как будто его ударили.
- Мы сейчас вошли в контролируемую зону. Это означает, что мы
описываем огромный круг над аэропортом Войт. Какие будут указания?
Ричардс задумался. Придется играть до конца.
- Какова минимальная высота полета у этой штуки? Там долго
совещались.
- Минимум - 600 метров, - осторожно сообщил Холлоуэй.
- Это, конечно, в нарушение Закона Северных Штатов об авиации, но...
- Это неважно, - сказал Ричардс. - В некотором роде мне придется
положиться на вас, мистер Холлоуэй. Я мало что смыслю в летном деле и
уверен, что вы на этот счет проинструктированы. Но прошу вас не
забывать, что люди, замышляющие разбомбить меня, все находятся на земле
и вне опасности. Если вы обманете меня насчет чего-нибудь, и я об этом
узнаю...
- Никто из экипажа не собирается вас обманывать, - сказал Холлоуэй. -
Мы заинтересованы лишь посадить эту штуку так же успешно, как подняли в
воздух.
- Ладно. Хорошо. - Он принялся размышлять. Амелия Вильямс безучастно
сидела рядом с ним, сцепив руки на коленях.
- Тогда летим на запад, - коротко произнес он. - На высоте 600
метров. Только, пожалуйста, называйте те места...
- Места?
- Которые мы будем пролетать, - сказал Ричардс. - Я до этого только
раз летал.
- А-а, - в голосе Холлоуэя послышалось облегчение.
Пол у них под ногами качнулся, а темная линия рассвета в окне
сместилась вверх. Ричардс был заворожен этим зрелищем. Сейчас солнце
пробивалось косыми лучами сквозь толстое стекло, отбрасывая на
иллюминатор загадочные, ускользающие отблески. Мы гонимся за солнцем,
подумал он. Ну не удивительно ли это? Было шесть тридцать пять.
... Минус 023
Счет продолжается...
Спийка кресла перед Ричардсом сама по себе представляла для него
откровение. В ней был кармашек с инструкцией по безопасности. В случае
болтанки пристегнитесь ремнем. Если в салоне упадет давление, наденьте
кислородную маску. Если забарахлит мотор, дополнительные инструкции
можно получить от стюардессы. В случае неожиданной смерти при взрыве,
надеемся, что у вас достаточно запломбированных зубов, чтобы облегчить
опознание.
В панели сиденья на уровне глаз был вмонтирован экран Фри-Ви.
Металлическая карточка внизу напоминала зрителям, что на каналы можно
настроиться только при определенном уровне скорости. Панель ручной
настройки канала была к услугам изголодавшихся зрителей.
Внизу и вправо от Фри-Ви находились канцелярские принадлежности с
эмблемой авиации и шариковая ручка "Дженерал Атомикс" на цепочке.
Ричардс вырвал листок из блокнота и неуклюже написал, прижимая листок к
коленке: "Ставлю 99 против 100, что тебя чем-то начинили: микрофон в
туфле или в волосах, а может, передатчик в твоей слюне. Маккоун нас
подслушивает и, держу пари, ждет, когда ты снимешь вторую туфлю. Через
минуту закати истерику и умоляй меня не дергать за кольцо. Я попробую
повысить наши шансы на победу. Идет?"
Она кивнула, Ричардс помедлил, а потом написал: "Почему ты меня
выгораживала?" Она вырвала ручку из его рук, с минуту ее рука застыла
над его коленом,, где лежала бумага, а потом написала: "Не знаю. Ты
заставил меня почувствовать себя убийцей. Твоей женой. И ты выглядел
таким... - ручка остановилась, покачнулась и вывела: жалкие".
Ричардс приподнял брови и усмехнулся - это выглядело обидным. Он
предложил ей ручку, но она помотала головой. Он написал: "Приступай
минут через пять".
Она кивнула, Ричардс смял бумагу и запихал ее я пепельницу,
вмонтированную в ручку кресла. Он поджег бумагу. Она вспыхнула и ярко и
мгновенно сгорела, отразившись крошечным отблеском в иллюминаторе. Затем
листок рассыпался в пепел, который Ричардс тщательно растолок.
Через пять минут Амелия Вильямс начала стонать. Это звучало столь
неподдельно, что Ричардс поначалу даже оторопел. Потом до него дошло,
что она действительно не притворялась.
- Пожалуйста, не надо, - говорила она. - Пожалуйста, не заставляйте
меня просить. Я ведь ничего тебе не сделала. Я хочу домой, к мужу. У нас
есть дочь. Ей шесть лет. Она не знает, где ее мама.
Ричардс почувствовал, что брови его поползли вверх и дважды
непроизвольно дернулись в тике. Он вовсе не хотел, чтобы она так хорошо
притворялась. Это было слишком хорошо.
- Он идиот, - сказал он ей, стараясь не изображать речь для незримых
слушателей, - но я не думаю, что он настолько идиот. Все будет
нормально, миссис Вильямс.
- Легко тебе говорить. Тебе нечего терять.
Он не ответил ей. Она была явно права. Нечего терять, кроме того, что
он еще не потерял.
- Покажи ему взрыватель, - молила она. - Ради бога, ну почему вы не
покажете ему взрыватель? Если он поверит вам... и отменит приказ,
отданный людям на земле. Они держат нас на ракетном прицеле. Я слышала,
как он это говорил.
- Я не могу показать ему взрыватель, - сказал Ричардс. - Если я
вытащу устройство из кармана, значит, придется поставить кольцо на
предохранитель или подвергнуться риску случайного взрыва. Кроме того, -
добавил он, и в голосе его зазвучала издевка, - я не думаю, что я бы
показал ему взрывное устройство, даже если бы и мог. Этому слизняку есть
что терять. Пусть попотеет.
- Мне кажется, я этого не вынесу, - с тоской проговорила она. -
Думаю, мне лучше толкнуть вас - да и дело с концом. Это единственный
способ со всем этим покончить, ia так ли?
- Вы не должны- начал было он, но тут дверь, разделяющая второй и
первый класс, распахнулась, и Маккоун наполовину вошел, наполовину
бросился вперед. Его лицо выражало спокойствие, но сквозь это
спокойствие лицо его странно лоснилось, Ричардсу был знаком это блеск.
Так блестят лица от страха - белым, восковым и взволнованным блеском.
- Миссис Вильямс, - сказал он преувеличенно бодро. - Пожалуйста, не
откажите в любезности, приготовьте кофе на семерых. Боюсь, в этом полете
вам придется побыть за стюардессу. Она встала, не глядя на них.
- Где это можно сделать?
- Там, чуть подальше, ласково подсказал Маккоун. - Идите прямо и
прямо. Он вел себя так угодливо. Такой был внимательный и одновременно
готов был растерзать Амелию Вильямс, как только она выкажет знак
расположения Ричардсу.
Она проделала путь вдоль кресел, ни разу не оглянувшись.
Маккоун воззрился на Ричардса и сказал: - Если я пообещаю тебе
амнистию, ты откажешься, парень?
- Парень. В твоих устах и это звучит как-то похабно, - изумился
Ричардс. Он согнул свободную руку, посмотрел на нее. На руке были
запекшиеся струйки крови, вся она была усеяна крошечными ссадинами и
царапинами, полученными во время его путешествия с разбитой коленкой по
лесам на юге штата Мэн. - Правда, сально звучит. Звучит как кило жирных
гамбургеров на сковородке. В магазинах Ко-Оп Сити можно купить только
такие. - Он взглянул на тщательно скрываемое брюхо Маккоуна. - Да вот
еще это. Это больше похоже на требуху. Превосходного качества.
Никакого жира, кроме этого морщинистого опояска снаружи.
- Так как насчет амнистии, - повторил Маккоун. -Как звучит для тебя
это слово?
- Как ложь, - улыбаясь, произнес Ричардс. - Как сальная сраная ложь.
Неужели ты думаешь, мне неизвестно, что ты всего лишь наемный убийца?
Маккоун весь вспыхнул. Он не порозовел, нет, лицо его стало жестким и
красным, как кирпич.
- Хорошо бы, если бы тебя потом отдали нам, - сказал он. - У нас есть
такие сверхплотные дубинки. Они бы в момент сделали твою башку похожей
на тыкву, упавшую на асфальт с крыши небоскреба. Эти дубинки наполнены
газом. Они взрываются при контакте. А вот еще хорошая вещь - выстрел в
живот... Ричардс крикнул:
"Получай! Я дергаю за кольцо!"
Маккоун хрипло взвизгнул. Шатаясь, сделал два шага, по дороге
ударился крестцом о ручку кресла номер 95 и, не удержавшись, рухнул в
кресло, как человек в петлю, молотя в воздухе руками, будто неистово
отмахиваясь от кого-то.
Его руки застыли, обхватив голову, как окаменевшие птицы с
растопыренными крыльями. В этой гротесковой рамке его лицо смотрелось
как известковая маска смерти, на которую кто-то для смеха нацепил очки в
золотой оправе.
Ричардс захохотал. Поначалу звук собственного смеха изумил его,
показался ему трескучим и нерешительным. Как давно уже он как следует не
хохотал - от души, свободно и неудержимо, смехом, исходящим из глубины
живота! Ему показалось, что он за всю свою жизнь, серую, тяжелую,
незатейливую, - так не смеялся. Но сейчас он отыгрался за все.
- Ах ты ублюдок! Голос Маккоуна подвел своего хозяина: казалось, он
не говорил, а только открывал рот. Его лицо выглядело измятым и
заляпанным, как у затисканного до дыр плюшевого мишки.
Ричардс засмеялся снова. Он облокотился на ручку кресла свободной
рукой и смеялся не переставая.
...Минус 022
Счет продолжается...
Когда голое Холлоуэя сообщил Ричардсу, что самолет пересекает границу
Канады и штата Вермонт (Ричардс подумал, что Холлоуэй знает свое дело;
он сам ничего, кроме темноты, рассекаемой пучками света, внизу под собой
не видел), Ричардс осторожно отставил в сторону свой кофе и сказал:
- Дайте мне, пожалуйста, карту Северной Америки, капитан Холлоуэй.
- Физическую или политическую? - тут возник новый, незнакомый голос.
Ричардсу показалось, штурмана. Теперь он, скорее всего, притворялся
услужливым, но непонятливым, не разобравшись, какая карта ему нужна. А
на самом-то деле никакая.
- Обе, - произнес он безо всякого выражения.
- А вы пошлите за ней женщину.
- Как тебя звать-то?
Воцарилось смущенное молчание, характерное человека, который с
неожиданной тревогой понял, его как-то выделяют среди других. Донахью.
- У тебя есть свои ноги, Донахью. Думаю, что ты сбегаешь и все
принесешь сюда сам.
Донахью сбегал. У него были длинные волосы, зализанные назад, и
брюки, скроенные достаточно тесно, чтобы показать другим то, что
смотрелось как сумка с мячиками для гольфа, висящая между ног. Все карты
были упакованы в пластик. Ричардс не разобрал, во что были упакованы
яйца Донахью.
- Я не хотел вас обидеть, - с неохотой сказал он. Ричардс подумал,
что лицо это ему знакомо. Молодой везунчик, куча свободного времени,
проводит его в основном слоняясь в поисках развлечений в самых паршивых
местечках больших городов, шатаясь по компаниям богатеньких, иногда -
