шум. Он задрал голову. Значит, шестеренка все-таки пошаливала? Однако тут
было что-то другое. Крышка чертежника медленно
поднялась и затем полностью откинулась. В открывшемся отверстии показались и
выступили вверх зубцы шестеренки, вскоре она вышла целиком; было такое
впечатление, как будто какая-то могучая сила давила на чертежник со всех сторон так, что для этой шестеренки больше не
оставалось места; она достигла края чертежника,
стоймя упала вниз, прокатилась немного по песку и, свалившись на бок, затихла. Но вот
наверху показалась еще одна, за ней последовало много других, больших,
маленьких и едва различавшихся меж собой, со всеми происходило то же самое,
и с каждым разом, когда возникала мысль, что чертежник-то сейчас уже должен
быть пуст, из его недр вдруг появлялась новая, особенно многочисленная
группа, поднималась вверх, падала, прокатывалась по песку и потом залегала.
Под впечатлением такой картины осужденный и думать забыл о приказе
путешественника, шестеренки заворожили его
полностью, он то и дело хотел дотронуться до какой-нибудь из них, подбивая
одновременно солдата помочь ему, но отдергивал в страхе руку, так как там
катилась уже следующая шестеренка, пугавшая его
по крайней мере своим первым приближением.
Путешественник же был сильно обеспокоен;
машина явно разваливалась на части; ее тихий ход был обманом; он
почувствовал, что ему сейчас надо позаботиться
об офицере, поскольку тот не мог больше действовать самостоятельно. Однако
совершенно отвлеченный выпадением шестеренок, путешественник выпустил из
виду остальные части машины; когда же он сейчас, после того как последняя
шестерня покинула нутро чертежника, наклонился над бороной, его взору
предстал новый, еще более мрачный сюрприз. Борона не писала, а только
колола, и ложе не раскачивало тело, а лишь короткими толчками насаживало его
на иглы. Путешественник хотел принять срочные меры, по возможности
остановить всю эту карусель, ведь это же была не пытка, какой планировал ее
офицер, это было самое настоящее убийство. Он вытянул руки. Но борона уже
выдвинулась с наколотым на иглы телом в сторону, что она обычно проделывала
лишь к двенадцатому часу. Кровь лилась сотнями ручьев, не смешиваясь с
водой, - трубки подачи воды на сей раз тоже отказали. А теперь еще не
работало и последнее: тело не слетало с длинных игл бороны, брызгало кровью,
но висело над ямой и не падало. Борона уже собиралась было вернуться в прежнее положение, но, словно заметив сама, что еще
не освободилась от своего груза, все-таки осталась висеть над ямой.
- Помогите же! - крикнул путешественник
солдату и осужденному и взял офицера за ноги.
Он хотел упереться в них, те двое должны были взяться с другой стороны
за голову офицера, и таким образом его можно было медленно снять с игл.
Однако ни тот, ни другой не решались сейчас приблизиться; осужденный в
открытую отвернулся; путешественнику пришлось идти к ним и насильно
заставлять их взять офицера за голову. При этом он почти против своей воли
заглянул в его мертвое лицо. Оно было таким, каким оно было и при жизни; ни единого следа обещанного избавления
нельзя было обнаружить на нем; то, что в объятиях этой машины нашли все
остальные, офицер здесь не нашел; его губы были крепко сжаты, глаза были
открыты, в них застыло выражение жизни, взгляд был спокойным и убежденным,
изо лба торчало острие большого железного шипа.
* * *
Когда путешественник, преследуемый солдатом и осужденным, подходил к
первым домам поселения, солдат показал на один из них и сказал:
- Это чайная.
Занимавшая первый этаж дома, чайная представляла собой низкое, уходящее
далеко вглубь гротоподобное помещение, стены и потолок которого были желтыми
от дыма. Стороной, выходившей на улицу, оно было открыто во всю длину. И
хотя чайная мало отличалась от прочих домов поселения, которые, за
исключением дворцовых построек коменданта, все имели весьма запущенный вид,
она все же производила на путешественника впечатление некоего исторического
памятника и он ощущал мощь былых времен. Он
подошел к чайной, в сопровождении своих спутников прошел между незанятыми столиками, стоявшими перед ней на улице, и
вдохнул прохладно-затхлый воздух, который шел изнутри.
- Тут похоронен старый комендант, - сказал солдат. - Священник не
выделил ему места на кладбище. Некоторое время в поселении не могли решить, где его похоронить и в итоге похоронили здесь.
Этого вам офицер наверняка не рассказывал, потому что этого он, конечно,
стыдился больше всего. Он даже не раз пытался выкопать старика ночью, но его
всегда прогоняли.
- И где же могила? - спросил
путешественник, который не мог поверить солдату.
Тотчас оба, солдат и осужденный, выбежали вперед и вытянутыми руками
показали туда, где находилась могила. Они подвели путешественника к задней
стенке, где за несколькими столами сидели гости. По всей видимости, это были
портовые рабочие, крепкие мужчины с короткими, блестящими черными бородами.
Все были без сюртуков, в изодранных сорочках, бедный, униженный народ. Когда
путешественник приблизился к ним, некоторые из них встали, прижались к стене
и косились на него оттуда. "Это чужеземец", -
разнесся вокруг путешественника шепот, - "он хочет посмотреть могилу". Они
отодвинули один из столов в сторону и под ним действительно обнаружилась
могильная плита. Это была совсем обычная плита, достаточно низкая, чтобы ее
можно было спрятать под столом. На ней очень мелко была сделана какая-то
надпись, путешественнику пришлось опуститься на колени, чтобы прочесть ее.
Надпись гласила: "Здесь покоится старый комендант. Его последователи, не
имеющие сейчас имен, выкопали ему эту могилу и положили на нее камень.
Существует пророчество, согласно которому комендант по истечении
определенного количества лет воскреснет и поведет из этого дома своих
приверженцев на новый захват поселения в свои руки. Веруйте и ждите!"
Когда путешественник прочитал это и поднялся, он увидел, что
присутствующие стоят вокруг него и усмехаются, будто только что прочитали
надпись вместе с ним, сочли ее смешной и приглашали его сейчас
присоединиться к их мнению. Путешественник сделал вид, что не заметил этого,
раздал несколько монет, подождал немного, пока стол не подвинули обратно на
место, вышел из чайной и двинулся к порту.
Солдат и осужденный встретили в чайной знакомых, которые их задержали.
Однако, должно быть, они довольно скоро вырвались от них, поскольку
путешественник находился еще только на середине длинной лестницы, ведущей к
лодкам, как они уже бежали за ним. Наверное, они в последний момент хотели
заставить путешественника взять их с собой. В то время как путешественник
договаривался с лодочником о переправе к пароходу, оба они неслись вниз по
лестнице - молча, ибо не осмеливались кричать. Однако когда они были внизу,
путешественник уже сидел в лодке и лодочник как раз отвязывал ее от причала.
Они еще могли бы прыгнуть в лодку, но путешественник поднял с ее днища
тяжелый узел каната, пригрозил им и тем самым удержал их от прыжка.
