дет в порядке, как только я оправлюсь от стресса. Ведь Иван...
- Но взять аннулированный контракт из рук Уотта ты сумеешь? - спро-
сила Эрика. - На это-то тебя хватит?
- Хватит, - ответил Мартин бодрым, но дрожащим голосом. Потом он пе-
редумал.
- При условии если буду держать тебя за руку, - добавил он, не желая
рисковать.
Это так возмутило Эрику, что на протяжении двух миль в такси царило
молчание. Эрика над чем-то размышляла.
- Ты действительно очень переменился с сегодняшнего утра, - заметила
она наконец. - Грозишь объясниться мне в любви, подумать только! Как
будто я позволю что-нибудь подобное! Вот попробуй! Наступило молчание.
Эрика покосилась на Мартина.
- Я сказала - вот попробуй! - повторила она.
- Ах, так? - спросил Мартин с трепещущей храбростью. Он помолчал.
Как ни странно, его язык, прежде отказывавшийся в присутствии Эрики про-
изнести хотя бы слово на определенную тему, вдруг обрел свободу. Мартин
не стал тратить времени и рассуждать почему. Не дожидаясь наступления
следующего кризиса, он немедленно излил Эрике все свои чувства.
- Но почему ты никогда прежде этого не говорил? - спросила она, за-
метно смягчившись.
- Сам не понимаю, - ответил Мартин. - Так, значит, ты выйдешь за ме-
ня?
- Но почему ты...
- Ты выйдешь за меня?
- Да, - сказала Эрика, и наступило молчание. Мартин облизнул пере-
сохшие губы, так как заметил, что их головы совсем сблизились. Он уже
собирался завершить объяснение традиционным финалом, как вдруг его пора-
зила внезапная мысль. Вздрогнув, он отодвинулся. Эрика открыла глаза.
- Э... - сказал Мартин. - Гм... Я только что вспомнил. В Чикаго
сильная эпидемия гриппа. А эпидемии, как тебе известно, распространяются
с быстротой лесного пожара. И грипп мог уже добраться до Голливуда, осо-
бенно при нынешних западных ветрах.
- Черт меня побори, если я допущу, чтобы моя помолвка обошлась без
поцелуя! - объявила Эрика с некоторым раздражением. - А ну, поцелуй, ме-
ня!
- Но я могу заразить тебя бубонной чумой, - нервно ответил Мартин. -
Поцелуи передают инфекцию. Это научный факт!
- Ник!
- Ну... не знаю... А когда у тебя в последний раз был насморк? Эрика
отодвинулась от него как могла дальше.
- Ах! - вздохнул Мартин после долгого молчания. - Эрика, ты...
- Не заговаривай со мной, тряпка! - сказала Эрика. - Чудовище! Него-
дяй!
- Я не виноват! - в отчаянии вскричал Мартин. - Я буду трусом две-
надцать часов. Но я тут ни при чем. Завтра после восьми утра я хоть в
львиную клетку войду, если ты захочешь. Сегодня же у меня нервы, как у
Ивана Грозного! Дай я хотя бы объясню тебе, в чем дело.
Эрика ничего не ответила, и Мартин принялся торопливо рассказывать
свою длинную, малоправдоподобную историю.
- Не верю, - отрезала Эрика, когда он кончил, и покачала головой. -
Но я пока еще остаюсь твоим агентом и отвечаю за твою писательскую судь-
бу. Теперь нам надо добиться одного - заставить Толливера Уотта расторг-
нуть контракт. И только об этом мы и будем сейчас думать. Ты понял?
- Но Сен-Сир...
- Говорить буду я. Тебе не потребуется сказать ни слова. Если СенСир
начнет тебя запугивать, я с ним разделаюсь. Но ты должен быть там, не то
Сен-Сир придерется к твоему отсутствию, чтобы затянуть дело. Я его знаю.
- Ну, вот, я опять в стрессовом состоянии! - в отчаянии крикнул Мар-
тин. - Я не выдержу! Я же не русский царь!
- Дамочка, - сказал шофер, оглядываясь. - На вашем месте я бы дал
ему от ворот поворот тут же на месте!
- Кому-нибудь не сносить за это головы! - зловеще пообещал Мартин.
- "По взаимному согласию контракт аннулируется... "Да, да, - сказал
Уотт, ставя свою подпись на документе, который лежал перед ним на столе.
- Ну, вот и все. Но куда делся Мартин? Ведь он вошел с вами, я сам ви-
дел.
- Разве? - несколько невпопад спросила Эрика. Она сама ломала голову
над тем, каким образом Мартин умудрился так бесследно исчезнуть. Может
быть, он с молниеносной быстротой залез под ковер?
Отогнав эту мысль, она протянула руку за бумагой, которую Уотт начал
аккуратно свертывать.
- Погодите, - сказал Сен-Сир, выпятив нижнюю губу. - А как насчет
пункта, дающего нам исключительное право на следующую пьесу Мартина?
Уотт перестал свертывать документ, и режиссер немедленно этим вос-
пользовался.
- Что бы он там ни накропал, я сумею сделать из этого новый фильм
для Диди. А, Диди? - Он погрозил сосискообразным пальцем прелестной
звезде, которая послушно кивнула.
- Там будут только мужские роли, - поспешно сказала Эрика. - К тому
же мы обсуждаем расторжение контракта, а не права на пьесу.
- Он дал бы мне это право, будь он здесь! - проворчал Сен-Сир, под-
вергая свою сигару невообразимым пыткам. - Почему, почему все ополчается
против истинного художника? - Он взмахнул огромным волосатым кулаком. -
Теперь мне придется обламывать нового сценариста. Какая напрасная трата
времени! А ведь через две недели Мартин стал бы сен-сировским сценарис-
том! Да и теперь еще не поздно...
- Боюсь, что поздно, Рауль, - с сожалением сказал Уотт. - Право же,
бить Мартина сегодня в студии вам все-таки не следовало.
- Но... но он ведь не посмеет подать на меня в суд. В Миксо-Лидии...
- А, здравствуйте, Ник! - воскликнула Диди с сияющей улыбкой. - За-
чем вы прячетесь за занавеской?
Глаза всех обратились к оконным занавескам, за которыми в этот миг с
проворством вспугнутого бурундука исчезло белое как мел, искаженное ужа-
сом лицо Никласа Мартина. Эрика торопливо сказала:
- Но это вовсе не Ник. Совсем даже не похож. Вы ошиблись, Диди.
- Разве? - спросила Диди, уже готовая согласиться.
- Ну, конечно, - ответила Эрика и протянула руку к документу. - Дай-
те его мне, и я...
- Стойте! - по-бычьи взревел Сен-Сир. Втянув голову в могучие плечи,
он затопал к окну и отдернул занавеску.
- Ага, - зловещим голосом произнес режиссер. - Мартин!
- Ложь, - пробормотал Мартин, тщетно пытаясь скрыть свой рожденный
стрессом ужас. - Я отрекся.
Сен-Сир, отступив на шаг, внимательно вглядывался в Мартина. Сигара
у него во рту медленно задралась кверху. Губы режиссера растянула злоб-
ная усмешка. Он потряс пальцем у самых трепещущих ноздрей драматурга.
- А, - сказал он, - к вечеру пошли другие песни, э? Днем ты был пь-
ян! Теперь я все понял. Черпаешь храбрость в бутылке, как тут выражают-
ся?
- Чепуха, - возразил Мартин, вдохновляясь взглядом, который бросила
на него Эрика. - Кто это сказал? Все - ваши выдумки! О чем, собственно,
речь?
- Что вы делали за занавеской? - спросил Уотт.
- Я вообще не был за занавеской, - доблестно объявил Мартин. - Это
вы были за занавеской, вы все. А я был перед занавеской. Разве я вино-
ват, что вы все укрылись за занавеской в библиотеке, точно... точно за-
говорщики?
Последнее слово было выбрано очень неудачно - в глазах Мартина вновь
вспыхнул ужас.
- Да, как заговорщики, - продолжал он нервно. - Вы думали, я ничего
не знаю, а? А я все знаю! Вы тут все убийцы и плетете злодейские интри-
ги. Вот, значит, где ваше логово! Всю ночь вы, наемные псы, гнались за
мной по пятам, словно за раненым карибу, стараясь...
- Нам пора, - с отчаянием сказала Эрика. - Мы и так еле-еле успеем
поймать последнего кари... то есть последний самолет на восток.
Она протянула руку к документу, но Уотт вдруг спрятал его в карман и
повернулся к Мартину.
- Вы дадите нам исключительное право на вашу следующую пьесу? -
спросил он.
- Конечно, даст! - загремел Сен-Сир, опытным взглядом оценив напуск-
ную браваду Мартина. - И в суд ты на меня не подашь, не то я тебя вздую
как следует. Так мы делали в Миксо-Лидии. Собственно говоря, Мартин, вы
вовсе и не хотите расторгать свой контракт. Это чистое недоразумение. Я
сделаю из вас сен-сировского сценариста, и все будет хорошо. Вот так.
Сейчас вы попросите Толливера разорвать эту бумажонку. Верно?
- Конечно, нет! - крикнула Эрика. - Скажи ему это, Ник! Наступило
напряженное молчание. Уотт ждал с настороженным любопытством. И бедняжка
Эрика тоже. В ее душе шла мучительная борьба между профессиональным дол-
гом и презрением к жалкой трусости Мартина. Ждала и Диди, широко раскрыв
огромные глаза, а на ее прекрасном лице играла веселая улыбка. Однако
бой шел, бесспорно, между Мартином и Раулем Сен-Сиром.
Мартин в отчаянии расправил плечи. Он должен, должен показать себя
подлинным Грозным - теперь или никогда. Уже у него был гневный вид, как
у Ивана, и он постарался сделать свой взгляд зловещим. Загадочная улыбка
появилась на его губах. На мгновение он действительно обрел сходство с
грозным русским царем - только, конечно, без бороды и усов.
Мартин смерил миксо-лидийца взглядом, исполненным монаршего презре-
ния.
- Вы порвете эту бумажку и подпишете соглашение с нами на вашу сле-
дующую пьесу, так? - сказал Сен-Сир, но с легкой неуверенностью.
- Что захочу, то и сделаю, - сообщил ему Мартин. - А как вам понра-
йится, если вас заживо сожрут собаки?"
- Право, Рауль, - вмешался Уотт, - попробуем уладить это, пусть да-
же...
- Вы предпочтете, чтобы я ушел в "Метро - Голдвин" и взял с собой
Диди? - крикнул Сен-Сир, поворачиваясь к Уотту. - Он сейчас же подпишет!
- И, сунув руку во внутренний карман, чтобы достать ручку, режиссер всей
тушей надвинулся на Мартина.
- Убийца! - взвизгнул Мартин, неверно истолковав его движение. На
мерзком лице Сен-Сира появилась злорадная улыбка.
- Он у нас в руках, Толливер! - воскликнул миксо-лидиец с тяжеловес-
ным торжеством, и эта жуткая фраза оказалась последней каплей. Не выдер-
жав подобного стресса, Мартин с безумным воплем шмыгнул мимо Сен-Сира,
распахнул ближайшую дверь и скрылся за ней. Вслед ему несся голос валь-
кирии Эрики:
- Оставьте его в покое! Или вам мало? Вот что, Толливер Уотт: я не
уйду отсюда, пока вы не отдадите этот документ. А вас, Сен-Сир, я пре-
дупреждаю: если вы...
Но к этому времени Мартин уже успел проскочить пять комнат, и конец
ее речи замер в отдалении. Он пытался заставить себя остановиться и вер-
нуться на поле брани, но тщетно - стресс был слишком силен, ужас гнал
его вперед по коридору, вынудил юркнуть в какую-то комнату и швырнул о
какой-то металлический предмет. Отлетев от этого предмета и упав на пол,
Мартин обнаружил, что перед ним ЭНИАК Гамма Девяносто Третий.
- Вот вы где, - сказал робот. - А я в поисках вас обшарил все прост-
ранство - время. Когда вы заставили меня изменить программу эксперимен-
та, вы забыли дать мне расписку, что берете ответственность на себя. Раз
объект пришлось снять из-за изменения в программе, начальство из меня
все шестеренки вытрясет, если я не доставлю расписку с приложением глаза
объекта. Опасливо оглянувшись, Мартин поднялся на ноги.
- Что? - спросил он рассеянно. - Послушайте, вы должны изменить меня
обратно в меня самого. Все меня пытаются убить. Вы явились как раз вов-
ремя. Я не могу ждать двенадцать часов. Измените меня немедленно.
- Нет, я с вами покончил, - бессердечно ответил робот. - Когда вы
настояли на наложении чужой матрицы, вы перестали быть необработанным
объектом и для продолжения опыта теперь не годитесь. Я бы сразу взял у
вас расписку, но вы совсем меня заморочили вашим дизраэлевским красноре-
чием. Ну-ка, подержите вот это у своего левого глаза двадцать секунд, -
он протянул Мартину блестящую металлическую пластинку. - Она уже запол-
нена и сенсибилизирована. Нужен только отпечаток вашего глаза. Приложите
его - и больше вы меня не увидите. Мартин отпрянул.
- А что будет со мной? - спросил он дрожащим голосом.
- Откуда я знаю? Через двенадцать часов матрица сотрется и вы снова
