все то, что я выполнял по сей день.
Последними напутственными словами дона Хуана были:
- Забудьте о себе, и вы ничего не будете бояться, - его широкая
улыбка и кивок были приглашением обдумать это утверждение.
Кэрол засмеялась и начала передразнивать голос дона Хуана, изображая,
как он давал нам свои подробные указания. То, как она шепелявила,
придавало особый шарм словами дона Хуана. Иногда я находил ее шепелявый
голос восхитительным. Но чаще всего я не мог его выносить. К счастью, в
эту ночь я едва ли способен был слышать как она шепелявит.
Мы вошли в ее комнату и уселись на край кровати. Моей последней
сознательной мыслью была мысль о том, что эта кровать является реликвией
начала века. Прежде чем я успел произнести хотя бы слово, я обнаружил себя
лежащим на каком-то диковинном ложе. Кэрол была рядом со мной. Мы
привстали одновременно. Мы были раздеты и укрыты тонкими одеялами.
- Что все это значит? - спросила она дрожащим голосом.
- Ты не спишь? - ответил я неуместным вопросом.
- Конечно же, не сплю, - сказала она с ноткой нетерпеливости.
- Ты помнишь, где мы были? - спросил я.
Затем последовала продолжительная тишина.
Очевидно, она пыталась привести в порядок свои мысли.
- Я думаю, что я реальна, а ты нет, - сказала она в конце концов. - Я
знаю, где я только что была. А ты хочешь обмануть меня.
Я думал о ней точно также. Она знала, где мы были, и собиралась
проверить или разыграть меня. Дон Хуан говорил мне, что нас с ней
одолевают демоны замкнутости и недоверия. И сейчас, очевидно, я имел
хорошую возможность убедиться в этом.
- Я отказываюсь плясать под твою дудку, - сказала она, ядовито
взглянув на меня. - Это я тебе говорю, кто бы ты ни был.
Она взяла одно из одеял, которыми были укрыты, и завернулась в него.
- Я собираюсь еще некоторое время полежать здесь, а потом отправиться
туда, откуда я приехала, - сказала она, изображая решительность. - А вы с
нагвалем играйте сами в эти свои игры.
- Прекрати болтать чепуху, - сказал я властно. - Мы в ином мире.
Она не обратила никакого внимания на мои слова и повернулась спиной
ко мне, как недовольный разбалованный ребенок. Я не хотел тратить свое
внимание сновидения на тщетные попытки доказать реальность происходящего.
Я начал изучать окружающее. Помещение было освещено только светом луны за
окном, которое было как раз напротив нас. Мы были в небольшой комнате, на
высокой кровати. Я заметил, что кровать была довольно примитивной. Четыре
толстых столбика были врыты в землю, а сама основа кровати была решеткой
из длинных палок, прикрепленных к этим столбикам. Сверху на ней лежал
толстый, но довольно твердый матрац. Не было ни постели, ни подушек. Мешки
из грубой ткани, заполненные чем-то непонятным, были свалены в кучи возле
стен. Два мешка, положенные друг на друга, служили подставкой, чтобы
взбираться на нее. Рассматривая стены в поисках выключателя, я обнаружил,
что наша высокая кровать находилась в углу у стены.
У нашего изголовья была стена; я находился на внешнем краю кровати, в
то время как Кэрол лежала возле другой стены. Когда я сел на краю кровати,
я заметил, что она была более чем на три фута поднята над поверхностью
земли.
Вдруг Кэрол привстала и произнесла, ужасно шепелявя:
- Это отвратительно! Нагваль ведь не говорил мне, что я окажусь в
таком положении.
- И я не знал, что все будет так, - сказал я. Я хотел сказать что-то
еще или завязать разговор, но мое беспокойство достигло невероятных
масштабов.
- А ты заткнись, - перебила она меня резким, исполненным злобы
голосом. - Ты не существуешь. Ты - призрак. Исчезни! Исчезни!
Ее шепелявый голос показался мне забавным, и это отвлекло меня от
моего неотступного страха. Я встряхнул ее за плечи. Она вскрикнула, но не
столько от боли, сколько от удивления и раздражения.
- Я - не призрак, - сказал я. - Мы путешествуем, объединив нашу
энергию.
Кэрол Тиггс славилась среди нас своей способностью быстро привыкать к
любой ситуации. Уже через несколько мгновений она уверовала в реальность
нашего положения и начала искать в полусне свою одежду. Я восхищался тем,
что она не боится. Она увлеклась поисками, размышляя вслух о том, где она
могла оставить свою одежду, если бы ложилась в постель в этой комнате.
- Ты видишь где-нибудь стул? - спросила она. Я туманно различал
нагромождения из трех мешков, которое могло бы служить в качестве стола
или высокой скамьи. Она спрыгнула с кровати, подошла к ней и обнаружила
там нашу одежду, аккуратно сложенную так, как она обычно это делала. Она
подала мне мою; одежда была в самом деле моей, но не той, в которой я был
тогда, когда находился в номере Кэрол в гостинице "Реджис".
- Это не моя одежда, - прошепелявила она. - А может быть, и моя. Как
странно!
Мы оделись молча. Я хотел сказать ей, что вот-вот начну беспокоиться.
Также хотел высказаться о том, как быстро мы переместились в этот мир, но,
когда я начал одеваться, то обнаружил, что мои мысли о нашем путешествии
стали очень туманными. Я едва ли мог помнить, где мы были до того, как
проснулись в этой комнате. Было так, будто комната в гостинице приснилась
мне. Я делал всевозможные попытки вспоминать, преодолевая туман, который
начал окутывать меня. Мне удалось разогнать дымку в памяти, но это
истощило всю мою энергию. Мои старания привели к тому, что я стал
задыхаться и покрылся испариной.
- Что-то чуть-чуть было не одолело меня, - сказала Кэрол. Я взглянул
на ее. У нее на теле, также как и у меня, выступил пот. - Оно тебя тоже
едва не одолело. Что ты думаешь об этом?
- Все зависит от положения точки сборки, - сказал я с абсолютной
уверенностью. Она согласилась со мной.
- Это неорганические существа одерживают верх над нами, - сказала
она, дрожа. - Нагваль предупреждал, что это будет ужасно, но я никогда не
могла подумать, что это будет так ужасно.
Я полностью согласился с ней; мы попали в отвратительную переделку,
но я не мог понять, откуда взялся весь ужас нашей ситуации. Ни я, ни Кэрол
не были уже новичками; мы наблюдали и участвовали во множестве
экспериментов, среди которых были совершенно невыносимые. Но в этой нашей
комнате, где мы находились в сновидении, было что-то невероятно страшное
для меня.
- Мы в сновидении, не так ли? - спросила Кэрол. Я подтвердил это как
нечто несомненное, хотя я бы отдал все, чтобы здесь оказался дон Хуан,
чтобы победить в этом меня самого.
- Почему я так испугалась? - спросила она меня так, будто я мог ей
это рационально объяснить.
Прежде, чем я смог подумать об этом, она сама ответила на свой
вопрос. Она сказала, что в действительности ее испугала невозможность
ощущать что-либо еще, кроме доступного органам чувств. Так бывает, когда
точка сборки не может переместиться из положения, в котором она находится
в этот момент. Она напомнила мне, что дон Хуан говорил нам о власти над
нами обыденного мира в результате того, что точка сборки неподвижно
пребывает в обычном месте. Именно эта неподвижность точки сборки делает
наше ощущение мира настолько самодостаточным и тягостным, что мы не можем
выйти за его пределы. Кэрол также напомнила мне еще об одной вещи, о
которой ей говорил нагваль: если мы хотим преодолеть эту самодовлеющую
силу, мы должны рассеять туман, то есть сместить точку сборки с помощью
намерения изменить ее местоположение.
Раньше я никогда не понимал, что дон Хуан имел ввиду, произнося эти
слова. Но я постиг смысл этого, поскольку должен был перевести свою точку
сборки в другое положение, чтобы рассеять туман мира, в котором мы
находились и который уже начал было поглощать меня.
Кэрол и я, не говоря друг другу ни слова больше, подошли к окну и
выглянули. Мы были в сельской местности. Лунный свет озарял какие-то
низкие темные очертания жилых сооружений. Судя по всему, мы были в
подсобном помещении или кладовой большого сельского дома.
- Ты помнишь, как мы здесь ложились в кровать? - спросила Кэрол.
- Я почти помню это, - сказал я, имея ввиду именно это.
Я объяснил ей, как вынужден был прилагать усилия, чтобы сохранить в
уме образ ее гостиничного номера.
- Мне пришлось делать тоже самое, - сказала она испуганным шепотом. -
Я знаю, что если мы, оказавшись здесь, потеряем память, - нам конец.
Затем она спросила меня, хочу ли я выйти из этого сарая и посмотреть,
что снаружи. Я отказался. Мое предчувствие чего то плохого было таким
сильным, что я был не в состоянии произнести ни слова. Я только покачал
головой в ответ.
- Ты во многом прав, когда не хочешь выходить отсюда, - сказала она.
- Я предчувствую, что если мы выйдем из этой лачуги, мы никогда не
вернемся назад.
Я хотел было открыть дверь и только выглянуть наружу, но она
остановила меня.
- Не делай этого, - сказала она. - Ты можешь спустить сюда что-то
снаружи.
В это время перед моим мысленным взором прошел образ ветхой клетки, в
которой мы с Кэрол находились. Все что угодно - например, открытая дверь,
- могло нарушить неустойчивое равновесие этой клетки. В тот момент, когда
я подумал об этом, у нас одновременно появилось одно и тоже стремление. Мы
так быстро сняли с себя одежду, как будто от этого зависело наша жизнь;
затем мы запрыгнули на высокую кровать, не пользуясь для этого двумя
мешками, стоящими там в качестве лестницы. Но в следующее мгновение мы
были вынуждены спрыгнуть обратно вниз.
Было очевидно, что мы с Кэрол одновременно поняли одно и тоже. Она
подтвердила мою догадку, когда сказала:
- Если мы используем что-нибудь принадлежащее этому миру, мы только
ослабляем себя. Когда я стою здесь раздетый, вдали от кровати и вдали от
окна, я без затруднений вспоминаю о том, откуда пришла. Но если я лежу на
кровати, надеваю на себя эту одежду или выглядываю в окно, я ощущаю на
себе воздействие этого мира.
Мы долго стояли в центре комнаты, прижавшись друг к другу.
Зловещее подозрение начало терзать мой ум.
- Как мы будем возвращаться в наш мир? - спросил я в надежде, что она
знает.
- Возврат в наш мир произойдет сам по себе, если мы не затеряемся в
местном тумане, - сказала она с чувством несокрушимой убежденности,
которое всегда было ей свойственно.
И она была права. Через некоторое время мы с Кэрол проснулись
одновременно в ее постели в номере гостиницы "Реджис". Было так очевидно,
что мы снова находимся в нашем обычном мире, что мы не задавали вопросов и
не сомневались в этом. Солнечный свет был ослепительным.
- Как мы вернулись оттуда? - спросила Кэрол. - Или, лучше сказать,
когда мы вернулись?
Я не знал, что ответить или что подумать. Я не был способен
размышлять и ничего не мог с собой поделать.
- Ты думаешь, мы только что вернулись? - настаивала Кэрол. - Или,
возможно, мы проспали здесь всю ночь. Смотри! На мне ничего нет. Когда мы
разделись?
- Мы разделись в том мире, - сказал я и сам удивился, услышав свой
голос.
Мой ответ, казалось, озадачил Кэрол. Она не понимающе посмотрела на
меня, а затем на свое обнаженное тело.
Мы неподвижно сидели долгое время. Нам обоим казалось, что мы
совершенно неспособны сделать над собой усилие. Но затем внезапно нас
одновременно посетила одна мысль. Мы мгновенно оделись, выскочили из
комнаты, преодолели два пролета лестницы по пути к выходу, пересекли улицу
и ворвались в гостиничный номер дона Хуана.
Нечленораздельно, задыхаясь и давая выход своим эмоциям, мы по
