чувствительностью. Дело в невежестве и безответственности по отношению к
нашей магической природе. Ошибкой является безрассудно тратить силу пола,
поставляющую жизнь, и не рожать при этом детей, но так же ошибочно не
знать, что, рожая детей, ты глушишь свет сознания.
- Откуда видящие знают, что иметь детей - значит глушить свет
сознания? - спросил я.
- Они видят, что при рождении ребенка свет сознания родителей
уменьшается, а ребенка возрастает. В некоторых сверхчувствительных хрупких
родителях свет сознания почти гаснет. По мере того, как у ребенка
возрастает сознание, в световом коконе родителей развивается большое
темное пятно, как раз на том месте, где свет был изъят. Обычно это
посередине кокона. Иногда эти пятна можно видеть наложенными прямо на
тело.
Я спросил его, можно ли что-нибудь сделать, чтобы дать людям более
уравновешенное понимание света сознания.
- Ничего, - сказал он. - по крайней мере, нет ничего такого, что
могут здесь сделать видящие. Цель видящих - свобода: быть беспристрастными
наблюдателями, неспособными к суждению, а иначе бы они взяли на себя
обязательство создания более справедливого цикла. Никто сам по себе не
может сделать этого. Новый цикл, если он придет, должен придти сам по
себе.
5. ПЕРВОЕ ВНИМАНИЕ
На другой день мы позавтракали на рассвете, и дон Хуан заставил меня
изменить уровень сознания.
- Давай пойдем сегодня к оригинальной установке, - сказал дон Хуан
дону Хенаро.
- С превеликим удовольствием, - ответил дон Хенаро важно. Он взглянул
на меня и добавил затем тихим голосом, как если бы не хотел, чтобы я
подслушал его: "следует ли его... Нет, это будет, возможно, слишком..."
В мгновение ока мой страх и подозрительность возросли неимоверно. Я
вспотел и запыхтел. Дон Хуан подошел ко мне и с выражением почти
неконтролируемого смеха заверил меня, что Хенаро просто забавляется на мой
счет и что мы собираемся пойти на место, где первоначальные видящие жили
тысячи лет назад.
Пока дон Хуан говорил мне это, я взглянул на дона Хенаро. Он медленно
качал головой из стороны в сторону. Это было почти незаметное движение,
как если бы он хотел сказать мне, что дон Хуан не говорит правды. Я вошел
в состояние нервного срыва, почти истерики. Это прекратилось только тогда,
когда Хенаро разразился смехом.
Я удивился тому, как легко мои эмоциональные состояния могут
возрастать до такой неконтролируемой высоты и спадать в ничто.
Мы - дон Хуан, Хенаро и я - вышли из дома дона Хенаро рано утром и
прошли недалеко в окружающие покатые холмы. Мы остановились там и сели
наверху громадной плоской скалы на покатом склоне кукурузного поля,
которое, казалось, было недавно убрано.
- Вот это первоначальная установка, - сказал мне дон Хуан. - мы
вернемся сюда еще пару раз в процессе своего объяснения.
- Очень странные вещи случаются здесь ночью, - сказал Хенаро. -
нагваль Хулиан в действительности поймал здесь олли. Или, лучше сказать,
олли...
Дон Хуан сделал незаметный жест бровью, и Хенаро остановился на
полуслове. Он улыбнулся мне.
- Еще слишком рано для страшных историй, - сказал Хенаро. - подождем
до сумерек.
Он встал и начал крадучись ходить вокруг скалы на цыпочках, со
спиной, выгнутой дугой.
- Что он сказал о вашем благодетеле, поймавшем здесь олли? - спросил
я дона Хуана.
Он не сразу ответил. Он наслаждался, наблюдая за проделками Хенаро.
- Он говорил об одном сложном использовании сознания, - наконец
ответил он мне, все еще глядя на Хенаро.
Хенаро завершил круг вокруг скалы, вернулся и сел вблизи меня. Он
тяжело дышал, почти запыхался, выбившись из дыхания.
Дон Хуан казался очарованным тем, что делал Хенаро. У меня опять
возникло ощущение, что они забавляются на мой счет, что оба они
договорились о чем-то, о чем я ничего не знаю.
Неожиданно дон Хуан начал свои объяснения. Его голос потряс меня. Он
сказал, что после тяжелого труда видящие пришли к выводу, что сознание
взрослых людей, окрепшее в процессе роста, больше нельзя называть
сознанием, поскольку оно изменилось в нечто гораздо более интенсивное и
сложное, и это видящие называли вниманием.
- Как сумели видящие узнать, что человеческое сознание развивается и
что оно растет? - спросил я.
Он ответил, что во время роста человеческих существ полоса эманаций
внутри их коконов становится очень яркой, и по мере того, как люди
накапливают опыт, она начинает светиться. В некоторые моменты свечение
этой полосы эманаций возрастает настолько, что начинает сливаться с
внешними эманациями. Видящие, свидетели усиления такого рода,
предположили, что сознание - это сырье, а внимание - конечный продукт
созревания.
- Как видящие описывают внимание? - спросил я.
- Они говорят, что внимание - это управление и усиление сознания
посредством процесса жизни, - ответил он.
Он отметил, что опасность определений в том, что они упрощают
процессы, чтобы сделать их понятными. Например, в данном случае, определяя
внимание, мы рискуем перевести магическое, чудесное достижение во что-то
обыденное. Внимание - это единственное величайшее человеческое достижение.
Оно развивается из глубокого животного сознания, пока не покроет всю гамму
человеческого выбора. Видящие совершенствуют его еще дальше, пока оно не
охватит весь диапазон человеческих возможностей.
Я захотел узнать, придается ли особое значение терминам "человеческий
выбор" и "человеческие возможности".
Дон Хуан ответил, что человеческий выбор - это все, что мы можем
избрать как личности. Выбор имеет отношение в нашему повседневному
диапазону и в силу этого он ограничен по числу и кругозору. Человеческие
возможности относятся к неведомому. Они относятся не к тому, что мы можем
избрать, а к тому, чего мы можем достичь. Он сказал, что примером
человеческого выбора будет наша склонность верить, что человеческое тело -
это вещь среди вещей, а примером человеческих возможностей является
достижение видящими способности воспринимать человека в виде яйцеобразного
светящегося существа. Телом-вещью ты соприкасаешься с известным, а телом,
как светящимся яйцом - с неведомым. Следовательно, человеческие
возможности почти неисчерпаемы.
- Видящие говорят, что существует три типа внимания, - продолжал дон
Хуан. - когда они говорят так, они относят это только к людям, а не ко
всем чувствующим существам. Но это не просто типы внимания, это, скорее,
три уровня достижений: первое, второе и третье внимание. Каждое из них -
независимая область, полная в себе (завершенная в себе).
Он объяснил, что первое внимание в человеке - это животное сознание,
которое было развито в процессе опыта в сложную, запутанную и чрезвычайно
хрупкую способность, занятую повседневным миром во всех его бесчисленных
аспектах. Другими словами, все, о чем человек может думать, является
частью первого внимания.
- Первое внимание - это все, что мы собой представляем, как обычные
люди, - продолжал он. - благодаря такому абсолютному праву в нашей жизни
первое внимание является наиболее ценной гранью среднего человека.
Возможно, это его единственная грань.
Взяв в расчет эту истинную ценность, новые видящие начали строгое
исследование первого внимания с помощью видения. Их находки вылились в их
взгляды и взгляды всех их последователей, хотя большинство из них совсем
не поняли, что видели те видящие.
Он особенно предупредил меня, что выводы этого строгого исследования
новых видящих имеют очень мало общего с рассудком или рациональностью, так
как для того, чтобы изучить и объяснить первое внимание, нужно его видеть.
Только видящие могут сделать это. Однако исследовать то, что видящие видят
в первом внимании, совершенно необходимо. Оно предоставляет первому
вниманию единственную возможность, которую то имело когда-либо - осознать
собственную работу.
- В смысле того, что видят видящие, первое внимание - это свет
сознания, развитый в сверхсветимость, - продолжал он. - однако этот свет
фиксирован, так сказать, на поверхности кокона. Этот свет охватывает
известное.
С другой стороны, второе внимание - это более сложное и
специализированное состояние света сознания. Оно имеет дело с неведомым.
Оно приходит, когда включаются неиспользованные эманации внутри
человеческого кокона.
Причина, по которой я назвал второе внимание "специализированным
состоянием", состоит в том, что для использования этих необычных эманаций
мы нуждаемся в новой искусной тактике, которая требует совершенной
дисциплины и сосредоточенности.
Он сказал, что говорил мне раньше, когда обучал искусству сновидения,
что сосредоточение, необходимое для того, чтобы осознать, что ты видишь
сон - это предшественник второго внимания. Это сосредоточение является
видом сознания, которое относится не к той же категории, к какой относится
сознание, необходимое для деятельности в повседневном мире. Он сказал
также, что второе внимание называется "левосторонним сознанием" и что это
обширнейшее поле, какое только можно вообразить - фактически, настолько
обширное, что почти безграничное.
- Я не хотел бы заблудиться в нем ни за что на свете, - продолжал он.
- это настолько сложное и странное болото, что трезвые видящие входят в
него при строжайших ограничениях. Большую трудность представляет то, что
вхождение во второе внимание предельно просто, а его соблазн почти
непреодолим.
Он сказал, что древние видящие, будучи экспертами сознания, применили
свои способности к исследованию собственного света сознания и заставили
его расширяться до невообразимых пределов. Фактически, они стремились
озарить все эманации внутри кокона, по одной полосе одновременно. Они
преуспели в этом, но, как ни странно, достижение озаренности только одной
полосы одновременно стало инструментом их увязания в болоте второго
внимания.
- Новые видящие исправили эту ошибку, - продолжал он. - и позволили
мастерству управления сознанием развиться до своего естественного конца,
который состоит в том, чтобы расширить свет сознания за границы
светящегося кокона одним единственным усилием. Третье внимание достигается
тогда, когда свет сознания обращается во внутренний огонь - сияние,
зажигающее не одну только полосу, а все эманации орла внутри человеческого
кокона.
Дон Хуан выразил свой благоговейный ужас перед сознательным усилием
новых видящих в стремлении достичь третьего внимания еще при жизни
сознательной личности.
Он сказал, что не считает полезным обсуждать отдельные случаи с
людьми и другими чувствующими существами, входившими в неведомое и
непостижимое бессознательно - он назвал это даром орла. Он уверил меня,
что для новых видящих вхождение в третье внимание - это также дар, но он
имеет другое значение: он похож на награду за достижения.
Он добавил, что в момент смерти все люди входят в непостижимое, и
некоторые из них даже достигают третьего внимания, но, в общем, только на
краткий миг и то лишь для того, чтобы очистить пищу орла.
- Высшим достижением человека будет, - сказал он. - достичь этого
уровня внимания при сохранении силы жизни, не став развоплощенным
сознанием, движущимся, как мотылек света, к клюву орла, чтобы быть
поглощенным.
Слушая объяснения дона Хуана, я опять полностью потерял из виду все
окружающее. Хенаро, по-видимому, встал и ушел, так как его нигде не было
