его тоже можно было бы видеть с того места, где я сижу.
Я спросил дона Хуана о местонахождении дона Хенаро. Он ответил, что
тот все еще стоит на каменной лестнице. Насколько я мог судить, на ней
никого не было, но дон Хуан опять и опять утверждал, что дон Хенаро все
еще стоит на скале.
Казалось, он не шутил. Его глаза были твердыми и смотрели в упор.
Отрывистым тоном он сказал, что мои чувства находятся не на том проспекте,
чтобы видеть, что делает дон Хенаро. Он приказал мне оборвать внутренний
диалог. Я мгновение пытался это сделать и начал закрывать глаза. Дон Хуан
бросился ко мне и потряс за плечи. Он прошептал, чтобы я удерживал глаза
на каменной лестнице.
Я ощущал сонливость, и слова дона Хуана как бы доносились издалека.
Автоматически я взглянул на лестницу. Дон Хенаро опять был там. Это меня
не заинтересовало. Полубессознательно я отметил, что мне трудно дышать, но
прежде чем я смог подумать об этом, дон Хенаро прыгнул на землю. Этот
поступок тоже не возбудил моего интереса. Он подошел ко мне и помог мне
подняться, держа меня за руку. Дон Хуан поддерживал меня за другую руку.
Они зажали меня между собой.
Затем один только дон Хенаро помогал мне идти. Он прошептал мне на
ухо что-то, чего я не понял, и я внезапно ощутил, что он дернул мое тело
каким-то странным образом. Он ухватил меня так сказать за кожу моего
живота и затащил меня на лестницу или может быть на другую скалу. Я знал,
что какую-то секунду я был на скале. Я мог бы поклясться, что это каменная
скала. Однако картина была столь мимолетна, что я не мог оценить ее в
деталях. Затем я ощутил, что что-то во мне поднялось, и я полетел назад. Я
испытал особое чувство тревоги или, возможно, физического неудобства.
Следующее, что я понял - это что дон Хуан говорит мне. Я не мог его
понимать и сконцентрировал свое внимание на его губах. Ощущение, которое я
испытывал, было подобно сну. Я пытался разорвать изнутри обволакивающий
меня пленкоподобный экран, который охватывал меня целиком, в то время как
дон Хуан пытался разорвать его снаружи. Наконец я действительно лопнул, и
слова дона Хуана стали действительно слышны, а их значение предельно ясно.
Он командовал мне выйти на поверхность самому. Я отчаянно пытался
восстановить свою трезвость, но безуспешно. Совершенно автоматически я
удивлялся тому, что это так трудно. Я старался заговорить сам с собой.
Дон Хуан, казалось, осознавал мою трудность. Он просил меня приложить
больше усилий. Что-то мешало мне вступить в свой знакомый внутренний
диалог. Казалось, какая-то странная сила делала меня сонливым и
безучастным.
Я вновь боролся с ней до тех пор, пока не начал выдыхаться. Я слышал,
как дон Хуан говорит с мной. Мое тело невольно дернулось от напряжения. Я
чувствовал себя так, как будто я был схвачен и втянут в смертельную битву
с чем-то таким, что не давало мне дышать. У меня даже не было страха.
Скорее какая-то неконтролируемая ярость овладела мной. Моя ярость достигла
такой степени, что я рычал и визжал как животное. Затем мое тело было
охвачено. Я испытал потрясение, которое мгновенно остановило меня. Я опять
мог нормально дышать и сообразил тогда, что дон Хуан льет из своей фляги
воду мне на живот и на шею. Смачивая меня.
Он помог мне сесть. Дон Хенаро стоял на лестнице. Он позвал меня по
имени, а затем прыгнул на землю. Я увидел его падение на землю с высоты
около пятнадцати метров и испытал невыносимое ощущение в районе живота.
Такое же ощущение у меня бывало когда я падал во сне.
Дон Хенаро подошел ко мне и улыбаясь спросил, понравился ли мне его
прыжок. Я безуспешно пытался что-либо сказать. Он опять позвал меня по
имени.
- Карлитос! Следи за мной! - сказал он.
Он взмахнул руками в стороны четыре-пять раз, как бы набирая инерцию,
а затем прыгнул и исчез из виду, или я подумал, что он так сделал, или
может быть он сделал что-то еще, для чего у меня не было описания. Он был
в шести-пяти футах от меня, а затем исчез, как будто бы его втянула
какая-то неконтролируемая сила.
Я чувствовал себя утомленным и безучастным. У меня было ощущение
безразличия, и я не хотел ни думать, ни говорить сам с собой. Я чувствовал
не испуг, а необъяснимую печаль. Я хотел плакать. Дон Хуан несколько раз
ударил костяшками пальцев меня по голове и засмеялся, как если бы все, что
случилось, было бы шуткой. Затем он потребовал, чтобы я разговаривал сам с
собой. Потому что на этот раз внутренний диалог был отчаянно нужен. Я
слышал, как он приказывает мне: "разговаривай, разговаривай".
Я чувствовал невольные судороги в мышцах губ. Мой рот двигался без
единого звука. Я вспомнил, как дон Хенаро двигал своим ртом подобным же
образом, когда устраивал свою клоунаду и хотел бы сказать, также как хотел
сказать он: "мой рот не хочет разговаривать". Я попытался произнести
какие-нибудь слова, и мои губы болезненно искривились. Дон Хуан, казалось,
вот-вот свалится от смеха. Его радость была заразительна, и я также
засмеялся. Наконец он помог мне подняться. Я спросил его, собирается ли
дон Хенаро вернуться. Он сказал, что дон Хенаро достаточно общался со мной
сегодня.
- Ты почти добился этого, - сказал дон Хуан.
Мы сидели у огня у глиняного очага. Он настаивал на том, чтобы я
поел. Я не был ни голоден, ни утомлен. Необычная меланхолия охватила меня.
Я чувствовал себя оторванным от всех событий дня. Дон Хуан вручил мне мой
блокнот. Я сделал отчаянное усилие восстановить свое обычное состояние,
выдавив несколько замечаний. Мало-помалу я вернул себя назад в свой старый
паттерн. Казалось, покрывало было поднято. Внезапно я вновь оказался в
знакомом состоянии заинтересованности и ошеломленности.
- Хорошо, хорошо, - сказал дон Хуан, гладя меня по голове. - я тебе
рассказывал, что настоящим искусством воина является уравновешивать ужас и
удивление.
Настроение дона Хуана было необычным. Казалось, он почти был нервен,
тревожен. Казалось, он хочет разговаривать по своему собственному желанию.
Я решил, что он готовит меня к объяснению магов, и сам стал неспокоен. В
его глазах был странный отблеск, который ранее я видел лишь несколько раз.
После того, как я рассказал ему, что я думаю о его собственном состоянии,
он сказал, что счастлив за меня. Что как воин он может разделять радость
побед окружающих его людей, если это были победы духа. Он добавил, что к
сожалению я еще не готов к объяснению магов, несмотря на то, что я успешно
решил загадку дона Хенаро. Его замечание было то, что когда он вылил на
мое тело воду, я уже практически умирал и все мое достижение было стерто
моей неспособностью отразить последний из выпадов дона Хенаро.
- сила Хенаро была подобно приливу, который поглотил тебя, сказал он.
- Разве дон Хенаро хочет принести мне вред? - спросил я.
- Нет, сказал он. - Хенаро хочет помочь тебе. Но сила может быть
встречена только силой. Он испытывал тебя, и ты не выдержал испытания.
- Но я решил его загадку, разве не так?
- Ты сделал прекрасно, - сказал он. - настолько прекрасно, что Хенаро
должен был поверить, что ты способен и к настоящей задаче воина. Ты почти
выполнил ее. Что приковало тебя на этот раз, было, однако, не
индульгирование.
- Что же тогда это было?
- Ты слишком нетерпелив, и в тебе слишком много насилия. Вместо того,
чтобы расслабиться и идти с Хенаро, ты стал сопротивляться ему. Ты не
можешь победить его. Он сильнее тебя.
Затем дон Хуан по собственному почину дал мне несколько советов и
предупреждений относительно моих личных отношений с людьми. Его замечания
были серьезным добавлением к тому, что шутя говорил мне дон Хенаро ранее.
Он был в разговорчивом настроении и без всякий упрашиваний с моей стороны
стал объяснять, что имело место во время моих двух последних визитов сюда.
- Как ты знаешь, - сказал он, - ключевым моментом магии является
внутренний диалог. Это ключ ко всему. Когда воин научится останавливать
его, все становится возможным. Самые далеко идущие планы становятся
достижимыми. Проходом ко всякому колдовству и волшебному опыту, который ты
имел недавно, был тот факт, что ты мог остановить разговор с самим собой.
Ты в полной трезвости ума видел олли, дубля Хенаро, видящего сон и
видимого во сне, а сегодня ты почти узнал о целостности самого себя. Это
было задачей воина, которую, как ожидал Хенаро, ты мог выполнить. Все это
было возможно из-за того количества личной силы, которое ты накопил.
Началось это в прошлый раз, когда ты был здесь, и когда я уловил очень
отличительный знак. Когда ты приехал, я слыхал, что олли бродит вокруг.
Сначала я слышал его мягкие шаги, а затем я видел бабочку, смотрящую на
тебя, когда ты выходил из своей машины. Наблюдая тебя, олли не двигался.
Это для меня было лучшим знаком. Если бы олли был возбужден, двигаясь
вокруг, как бы недовольный твоим присутствием, как это бывало всегда, то
ход событий был бы совсем другим. Много раз я замечал олли в недружелюбном
состоянии по отношению к тебе. На этот раз знак был хорошим, и я знал, что
олли имеет для тебя кусок знания. Это и было причиной, почему я сказал,
что тебе назначено свидание со знанием, свидание с бабочкой, которое
откладывалось очень долгое время. По причинам для нас непонятным, олли
избрал форму бабочки, чтобы явить себя тебе.
- Но ты сказал, что олли бесформенен, и что о нем можно судить только
по его эффектам, - сказал я.
- Верно, - сказал он. - но олли являются бабочкой для тех
наблюдателей, которые связаны с тобой, Хенаро и меня. Для тебя олли - это
только эффект, ощущение в твоем теле или звук, или золотые крупицы знания.
Тем не менее остается фактом, что избрав форму бабочки, олли говорит этим
мне и Хенаро нечто очень важное. Бабочки это те, кто дают знание. Они
друзья и помощники магов. Именно потому, что олли, находясь около тебя,
избрал быть бабочкой, дон Хенаро сделал на тебя такую большую ставку.
В ту ночь, когда ты встретил бабочку, эта встреча, как я и ожидал,
была верным знакомством со знанием для тебя. Ты узнал зов бабочки, ощутил
золотую пыльцу ее крыльев, но самое главное, той ночью ты в первый раз
осознал, что ты "видел", а твое тело узнало, что мы - светящиеся существа.
Ты еще не полностью оценил это монументальное событие в твоей жизни.
Хенаро продемонстрировал тебе с поразительной силой и ясностью, что мы
являемся чувством, ощущением, а то, что мы называем нашим телом - это
комок светящихся волокон, которые имеют сознание.
Прошлой ночью ты вновь находился под добрым влиянием олли. Я вышел
посмотреть на тебя, когда ты приехал и понял, что мне нужно позвать
Хенаро, чтобы он смог объяснить тебе загадку видящего сон и видимого во
сне. Ты считал тогда, как ты всегда это делаешь, что я тебя разыгрываю, но
Хенаро не прятался в кустах, как ты думал. Он прибыл для тебя, даже если
твой рассудок отказывается в это поверить.
Эта часть разъяснений дона Хуана была действительно самой трудной,
чтобы принять ее за чистую монету. Я не мог с ней согласиться. Я сказал,
что дон Хенаро реальный и относится к этому миру.
- Все, чему ты был свидетелем до сих пор, было реальным и относилось
к этому миру, - сказал он. - нет никакого другого мира. Твой камень
преткновения это особая настойчивость с твоей стороны, и эту твою
особенность нельзя вылечить объяснениями. Поэтому сегодня Хенаро
обращается непосредственно к твоему телу. Тщательный просмотр того, что ты
сделал сегодня, покажет тебе, что твое тело смогло объединить отдельные
части мозаики прекрасным образом. Каким-то образом ты воздержался от
