полной и окончательной победе над ним стала источником великой
радости. К тому же это был первый праздник за время нового
правительства, чей приход к власти вселил в души людей большие
надежды.
Когда войска вошли в город, праздник был уже в самом
разгаре. Повсюду вино лилось рекой, улицы были заполнены
пьяными горожанами, одни из которых вопили непристойные песни,
другие танцевали, совершая самые немыслимые движения, а третьи
просто шатались по городу, обезумев от радости победы и
свободы.
Но слезы радости нередко смешивались со слезами скорби по
погибшим. Вдовы оплакивали тех, кто не вернулся, жены шли за
обозом с ранеными, с громким плачем простирая руки к своим
покалеченным мужьям.
Но веселье и радость все же преобладали. Солдатам кидали
цветы, совали в руки гроздья винограда и фляги с вином,
целовали и обнимали их, а некоторых просто вытаскивали из рядов
и уволакивали в шумную кутерьму празднеств. Офицеры Конана не
были сегодня так строги к дисциплине, как во время похода, и
дезертирство из рядов триумфально марширующей колонны
непрерывно росло. В конце концов за колесницей уже ехало лишь
несколько повозок да небольшая группа всадников, которые хотели
сначала отвести коней в стойла и только потом присоединиться к
неистовому карнавалу.
Конан, получив в руки огромную флягу с вином, усердно
прикладывался к ней, передавая после каждого мощного глотка
Лидии, которая старалась не отставать от него. Однако несмотря
на приятное расслабление, он все же чутким ухом уловил разговор
офицеров, ехавших позади него.
-- Что ты сказал, парень? -- обернувшись, крикнул он
ближайшему из них.-- Что там насчет Сигмарка и Оттислава?
-- О, милорд,-- почти прокричал в ответ молодой офицер,
стараясь, чтобы его слова долетели до Конана сквозь шум орущей
толпы.-- Мне сказали, что бароны не пошли к своим границам, а
разбили лагерь чуть ли не под самыми нашими стенами!
-- Вот оно что! -- прокричал Конан.-- Но ведь ворота для
них закрыты, не так ли?
-- Да, милорд. Стража получила приказ не впускать никаких
чужеземных военных.
-- Хорошо. Они наверное собираются уйти утром,-- Конан
повернулся к Лидии.-- Когда придем в замок, я сразу вышлю
свежие силы к этим мошенникам, хотя никакой угрозы они для нас
не представляют,-- не полезут же они на стены!
-- На стены-то не полезут,-- отозвалась она.-- Но
кто-нибудь может открыть им ворота.
Проехав через деревянный мост, колесница уже приближалась
к замку, ворота которого стояли открытыми. Даже внутренний двор
имел праздничный вид -- там стояло множество горшков с
деревьями и ваз с цветами. Во дворе тоже было много людей, но
шум и суматоха здесь были значительно меньшими, так как
бдительная стража неусыпно поддерживала порядок. Въехав во
двор, всадники повернули в сторону конюшен, а Конан направил
колесницу к ступенькам главного входа.
В тот же миг навстречу ему из дверей вышла группа людей:
маршал Дарвальд, одетый в новые красивые доспехи командира
Красных Драконов; старый седой Лотиан в праздничном придворном
наряде; вооруженный мечом жрец Уллы, сопровождаемый другими
мятежниками в ярких Формах Совета по реформам, и наконец,
высокая стройная женщина, одетая как большинство горожанок,
праздновавших сегодня победу. Конан не сразу узнал ее, и лишь
увидев на ее груди шестиконечный амулет, понял, что эта бледная
исхудавшая женщина -- ни кто иная, как Калисса.
Он невольно потянулся к рукояти меча, но в тот же миг
чьи-то руки в кожаных перчатках схватили его. Еще через
мгновение к горлу киммерийца было приставлено сразу несколько
острых лезвий, такие же лезвия оказались и у горла Лидии. Из
всех его верных бойцов неподалеку оказалось лишь несколько
человек, которые с изумлением взирали на сцену ареста своего
полководца, не сделав, однако, никаких шагов в его защиту.
-- Наконец-то узурпатор попался! -- злорадно воскликнула
Калисса.-- Вот он, фальшивый барон, который был вероломным
телохранителем моей семьи! А вот и его девка, наша бывшая
кухонная служанка! -- Калисса подошла к колеснице и смерила
арестованную пару презрительным взглядом.-- Жаль, что подлая и
коварная Эвадна мертва, иначе она бы сейчас тоже оказалась у
меня в руках!
-- Я скорее буду сражаться насмерть, чем стоять и
выслушивать ваши оскорбления, Калисса,-- мрачно сказал Конан.--
А что касается Эвадны, то она умерла достойно, сражаясь за
Динандар.
-- Как мой отец и мой брат! -- гневно крикнула
Калисса.-Подходящая компенсация! Ну что ж, киммериец, благодарю
тебя за то, что ты уничтожил культ змеи -- что впрочем сделал
бы любой способный командир. Но если ты думаешь, что эта удача
бросит к твоим ногам целый город, если ты думаешь, что народ
Динандара склонит головы перед северным дикарем, кровавым
выскочкой, то ты ошибаешься! Но у тебя еще будет время
поразмыслить об этом в самой крепкой и надежной темнице замка!
Пока Калисса яростно произносила свои обвинения, коалиция
аристократов и мятежников продолжала стоять на своих местах,
спокойно и, похоже, одобрительно наблюдая за происходящим.
Конан вглядывался в их лица, тщетно пытаясь найти хоть
какие-нибудь признаки несогласия или сочувствия ему. Он понял,
что как только Калисса обнаружила свои способности, они
вступили с ней в сделку. В конце концов, если Динандар
согласился принять женщину в качестве своего правителя, то дочь
Эйнарсона была куда более подходящей фигурой, чем безродный
чужеземец. В ее мистической способности править Динандаром
Конан убедился сам, когда повесил ей на шею амулет, чтобы
остановить нашествие восставших из гроба предков Эйнарсонов.
Калисса повернулась в сторону столпившихся во дворе
горожан и продолжала:
-- Этот день был провозглашен как день всеобщего
празднования, народ Динандара! Теперь мы можем праздновать
двойную победу, потому что нам удалось предотвратить еще одну и
более страшную угрозу нашему городу,-- Обвинительным жестом она
указала в сторону связанных Конана и Лидии.-Обещаю вам, что эта
опасность больше никогда не нависнет над нами! К счастью, наши
соседние бароны вовремя предупредили нас, послав своих гонцов,
о подлых планах захвата власти над нами, которые вынашивал этот
жестокий и коварный киммерийский проходимец! Нет, народ мой,
урок истории ясен! Мой отец и брат мертвы, но их убийцы не
будут править Динандаром! Господство кровавого меча
закончилось! -- Она помолчала и вновь бросила презрительный
взгляд на Конана.-Конечно, грязные замыслы негодяя все равно не
смогли бы осуществиться -- народ Динандара никогда не принял бы
злобного и хитрого варвара в качестве своего правителя. Король
Ласло не допустил бы, чтобы нами правил преступник. Наши
союзники бароны не остались в стороне в решающий час -они
сейчас стоят лагерем у наших ворот, готовые прийти на помощь по
первому нашему зову! -- Снова сделав паузу, Калисса дотронулась
рукой до амулета.-- Я ваш правитель, волею моих предков
Эйнарсонов и силой этого талисмана! Заверяю вас, что буду
использовать его власть только для защиты Динандара от анархии
и чужеземной тирании. А теперь, народ Динандара, я спрашиваю
вас -- есть ли среди вас кто-нибудь, кто сомневается, что
женщина может править нашим городом? Есть ли среди вас
кто-нибудь, кто мог бы сказать слово в оправдание чужеземца?
Молчание длилось так мучительно долго, что Конан не
выдержал и сам нарушил его:
-- Хватит, Калисса! Ясно, что ты куда более жестокий и
безжалостный правитель, чем даже был твой отец! Какую месть ты
готовишь мне? Пролить мою кровь на эти камни, чтобы показать
всем, что она не слишком голубая для лорда Динандара? А как ты
поступишь с безвинной Лидией, которую ты сама некогда спасла от
смерти?
Калисса повернулась к Конану, и победная улыбка наконец
озарила ее бледное злое лицо.
-- Я не настолько жестока, чтобы лишить тебя женских
объятий, которых ты так страстно желаешь! Сковать их вместе
стола и пошел, волоча ноги, в свой закуток, проклиная всех
повернулась к толпе.-- А мы будем продолжать наши торжества!
Глава 18. Меч Эйнара
-- Клянусь богиней урожая, я знала, когда согласилась
править этим городом, что это будет тяжелый труд! -- со вздохом
произнесла баронесса, стоя посреди своей комнаты, едва
освещенной первыми лучами утреннего солнца.-- Но почему он
должен начинаться так рано, прежде чем проснется первый из моих
подданных? -- даже прежде чем самый неугомонный из них еще
только отправится спать?
Плотнее запахнув длинную зеленую накидку, она опустилась
на мягкий диван напротив поставленных полукругом стульев,
занятых Дарвальдом, Лотианом и тремя мятежниками.
-- Ох,-- еще раз вздохнула она, поправив на груди тяжелый
амулет.-- Я чувствую себя такой же дряхлой, как ветхие останки
моих предков, которые сейчас, несомненно, ворочаются там внизу,
в фамильном склепе.
-- Ну что вы, что вы, миледи, вы совсем не выглядите
такой,-с любезной улыбкой возразил Лотиан.-- И тем более не
выглядели дряхлой вчерашней ночью, когда без устали танцевали с
придворными и гостями. Даже я решился рискнуть своими старыми
костями, чтобы покружиться в одной из этих диких народных
плясок!
Калисса слегка улыбнулась, проведя гребнем,
инкрустированным серебром, по своим длинным, спутавшимся после
сна волосам.
-- Вчерашней ночью у меня был повод радоваться, советник.
Мои враги уничтожены, в моем городе мир, и я снова
почувствовала себя обыкновенной девушкой.
-- Миледи, вы и есть девушка! -- Заметив подозрительный
взгляд баронессы, маршал Дарвальд поспешно добавил.-- Я имею в
виду ваше здоровье и красоту. Вы вызываете восхищение у ваших
подданных и очаровываете всех нас, кто удостоился чести служить
вам.
Не удостоив вниманием его комплименты, Калисса холодно
смотрела на него.
-- Лучше вспомните, что я еще могу быть и полководцем,
если того потребуют обстоятельства, маршал, и вашим военным
командиром. В настоящее время я несу груз забот о государстве,
к тому же только недавно оправилась от болезни, но я откажусь
от любых радостей обыкновенной девушки ради счастья и
благополучия моего народа.
-- Вы храбрая и решительная женщина, миледи,-- сказал
жрец-мятежник.-- Благодаря вашим отважным и уверенным действиям
никто из нас не пострадал во время вчерашнего кризиса.
-- Именно так,-- кивнул Дарвальд.-- Вы поступили
совершенно правильно; мои люди доложили, что в городе не было
никаких недовольных высказываний по этому поводу, даже среди
солдат, участвовавших с варваром в походе.
-- А я опасался, что недовольство будет,-- задумчиво
произнес старый Лотиан.-- когда слышал, как его приветствовали
у ворот.
-- Ерунда! -- рассмеялся Дарвальд.-- Разведчик Сигмарка
сказал мне, что все это подстроил Рудо, один из тюремных друзей
киммерийца, которого он назначил командиром пехоты. Мои
гвардейцы случайно наткнулись на него, когда он совершил грабеж
в пивной, украв оттуда коробку с деньгами. Им удалось схватить
его, и сейчас он снова вернулся в тюрьму, где ему и место!
-- Прекрасно,-- нахмурившись, кивнула Калисса.-- Всем нам
хороший урок. И много еще его тюремных друзей шляется по
городу?
-- О других ничего не известно, миледи,-- сказал жрец.--
Во всяком случае, в городе абсолютно спокойно. Могу
свидетельствовать, что бывшие мятежники считают наше совместное
