его..
В предыдущей главе говорилось о закономерности, согласно которой эволюция
индивида повторяет эволюцию вида. Была также представлена базирующаяся на
этой закономерности гипотеза, одним из частных приложений которой стало
утверждение о продолжении" жизни шаровой молнии после окончания ее видимого
существования.
Эта индивидуальная эволюция живого существа, его закономерные скачкообразные
изменения известны также, как метаморфозы живого, в качестве школьного
примера которого обычно приводят метаморфозы насекомых: гусеница - куколка -
бабочка. Этот пример довольно часто используется в качестве, надо признать,
довольно красивого и поэтического символа метаморфозы человека: смерть
куколки - человеческого тела - означает в то же время рождение прекрасной
бабочки-освобождение бессмертной души. Образ действительно красивый, но, тем
не менее, мало что меняющий в нравственных устоях человека, даже искренне
верующего.
Это, видимо, можно объяснить внутренним, чаще всего недоступным для
самоанализа, недовольством своим личным и сегодняшним местом как в эволюции
вида, так и в собственной, личной эволюции.
Что касается своего места в эволюции вида, то здесь ситуация достаточно
ясна: несмотря на то, что общественные идеологи обычно сосредоточивают
немалые усилия на создании максимально привлекательного образа деятельности
на благо грядущего, создавая вроде бы неотразимые системы поощрения
общественного альтруизма, к сожалению, все эти усилия, предпринимаемые на
протяжении всей истории человеческого общества, не дали сколь-либо заметного
результата и доля альтруистов в обществе не испытывает заметных тенденций к
увеличению. С личной эволюцией дело обстоит еще плачевней: в отличие от
эволюции общественной само понятие личной эволюции - к тому же, по
определению, посмертной - в пострелигиозные времена обрело весьма
сомнительный статус.
Здесь, в порядке небольшого отступления, необходимо отметить, что существует
довольно распространенное заблуждение относительно роли христианской религии
в создании высоких морально-этических норм: история-человечества, являющаяся
одновременно историей человеческих безобразий, служит свидетельством этого.
Нельзя, по-видимому, согласиться с идеализацией религии, ее священного
писания, ее нравственных норм: внимательное и беспристрастное чтение библии
показывает это. Вот что пишут о Христе - учителе справедливости евангелисты:
"Не думайте, что я пришел принести земле мир, не весь мир принес я вам, но
меч. Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и
невестку со свекровью ее; человек отыщет врагов под собственной крышей.
Недостоин меня человек, более заботящийся о своем отце и матери, чем обо
мне: недостоин меня человек, не несущий своего креста, и не идущий по моим
следам" (от Матфея, 10:34-38).
Огонь пришел Я низвесть на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!..
Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но
разделение... "Если кто-то придет ко мне и не будет ненавидеть своего отца и
свою мать и детей, братьев и сестер, даже свою собственную жизнь, он не
сможет быть моим учеником" (там же, 14:26).
Сколь удивительна слепота людей, читающих Библию: она может быть сравнима
лишь с легковерием людей, ее не читавших, но питающих надежду на новую роль
религии в новом нравственном ренессансе.
Примитивность религиозной этики, беспомощность в указании четких ориентиров
и конечных целей земной жизни, гнусная и жестокая нелогичность "гнева
божьего", больше похожего на самодурство тирана, наряду с удивительным
последействием обещаемого воздаяния, заставляют церковь прилагать немалые
усилия для пропаганды того, чтобы постулируемое в рамках религии бессмертие
души смогло играть роль важнейшего морального фактора в человеческой жизни.
Однако, как показывает история, эти многовековые усилия оказываются не очень
эффективными. Люди, даже верующие, инстинктивно чувствуют, что жизнь,
являясь частью Мироздания, должна, обязана в этом Мироздании выполнять
какую-то активную роль, что жизнь дана не для молений во спасение души, а
для активной созидательной деятельности. И слепой, можно даже сказать
конвульсивный поиск этой Деятельности приводит к целому сонму деятельностей,
не удовлетворяющих человека и приводящих его к неописуемому разладу с самим
собой. Так появляется то противоречие, которое большинство людей
невысказанно носит в себе всю жизнь, а будучи выражено, оно рождает
поразительно горькие слова, вроде тех, которые вложил в уста одного из своих
героев Арман Салакру: "Говорят, земля - всего лишь сортировочный пункт на
пути в загробный мир. Но почему этот пункт такой унылый?"
Эта бессмысленность конечной жизни, жизни, накапливающей личный опыт,
знания, мудрость, равно как эмоции, страсти и мечты, которым суждено
внезапно и бесследно исчезнуть, повергает Человека Мыслящего в поистине
космический пессимизм по отношению к своей жизни: "Если бы я был поэтом, то
воспел бы ужас жизни, если бы я был музыкантом, то передал бы идиотский смех
и бессильные слезы, жуткую суматоху заблудших, ожидающих ударов судьбы среди
руин... Если бы я был художником, то изобразил бы небо цвета пыли, нависшее
над миром", - писал Бернар-Анри Леви.
Нераскрытые потенции, рутинная, бессмысленная деятельность - вот причины
тревожной и трагической раздвоенности человека, дело разума и рук которого
все чаще обращается против него самого. Мало, ужасающе мало людей, чья жизнь
одарена и озарена счастьем творчества души, рождающей совсем иные - светлые
и радостные строки.
"Я - душа. Я хорошо знаю, что то, что я отдаю могиле - не я. То, что есть
мое "Я" - уйдет не туда. Все создано для постоянного подъема, от зверя к
человеку, от человека - к Богу...
Я чувствую в себе будущую жизнь. Я подобен когда-то срубленному лесу; новые
побеги крепче и живее, чем когда-либо были раньше...
Вы говорите, что душа - это только результат воздействия телесных сил? Но
почему тогда душа моя сияет больше, когда силы тела моего начинают слабеть?
Чем ближе к концу, тем яснее слышу я вокруг бессмертные симфонии зовущих
меня миров. Это удивительно - и в то же время просто. Это сказка, и это -
история.
Полвека я записываю свои мысли в прозе и стихах; история, философия, драмы,
романы, предания, сатиры, оды и песни; я все перепробовал. Но я чувствую,
что не сказал и тысячной доли того, что есть во мне.
Когда я сойду в могилу, я смогу сказать, как многие другие: "Я закончил свой
труд", но я не смогу сказать: "Я закончил свою жизнь". На следующее утро мой
труд начнется снова. Могила - не тупик; она - переход. Она закрывается в
сумерки. И снова открывается на рассвете", - писал в своей "Интеллектуальной
биографии" Виктор Гюго.
Вывод, наверное, очень прост: человеку явно недостаточно пусть даже точного,
неоспоримого и неопровержимого знания о своей душе, о продолжении жизни его
сознания за порогом смерти. Это знание, по-видимому, может считаться
необходимым, но недостаточным условием для духовного возвышения человека.
Человеку нужно знать, что его земная жизнь есть не только некая школа и
подготовка к какому-то, пусть даже очень высокому существованию. Его жизнь
должна иметь смысл, цель и идеалы. Смысл, который не оказывался бы при
ближайшем рассмотрении абсурдом, цель, ради которой стоило бы жить и
умирать, идеалы, суть которых вела бы человека прочь от сегодняшних
материократических устремлений. Человеку необходимо творчество, рождающее
всепоглощающую страсть и великую радость, необходим всеобщий,
всеохватывающий труд, подобный космическому Общему Делу Федорова, труд, в
делании которого люди смогли бы обрести то ли утраченную, то ли никогда не
бывшую духовность.
Поразительно высокой души человек, удивительнейший Антуан де Сент-Экзюпери
писал: "Есть лишь одна проблема - одна-единственная в мире - вернуть людям
духовное содержание, духовные заботы...", и в его словах прекрасно и просто
сочетаются эти два, ставших сегодня жизненно необходимыми для человека, для
дальнейшей эволюции его вида, элементы - душа и работа - "духовные заботы".
Душа должна трудиться, и труд этот гораздо более важен, нежели работа просто
разума и просто рук, ибо только труд души осенен добром и любовью"...
Глава пятая. Информационный континуум
"Те, кто в Поднебесной вершат дела, не могут не иметь образца, не бывает
так, чтобы дело могло быть сделано без образца... Нет ничего лучше, чем
взять за образец небо". Древняя китайская максима
* * *
I. Происхождение биосферы
"Невозможность самозарождения в какое бы то ни было время нужно считать так
же прочно установленной, как закон всемирного тяготения". Вильям Толкан
* * *
В предыдущих главах говорилось о мире феноменов - о необычных, аномальных
явлениях, явлениях слабо или совсем не воспроизводимых, явлениях редких,
вероятность самого появления которых крайне мала. Наряду с этим миром
явлений единичных и удивительных существует величественный и огромный по
нашим человеческим меркам феномен, имеющий непосредственное отношение к нам,
к нашей жизни, поскольку все живое на Земле является его частью.
Это - феномен происхождения и существования жизни на Земле, ее эволюции.
В настоящее время обсуждение проблем происхождения и эволюции жизни
переживает очередной виток своей, имеющей ярко выраженный спиральный
характер, истории. Представления античных, а также многих средневековых
ученых основывались на несложной предпосылке: зарождение живого из неживого
виделось им как весьма простой и широко распространенный процесс. "Так,
например, Аристотель полагал, что животные могут зарождаться всякий раз,
когда какое-либо мокрое тело становится сухим или, наоборот, сухое тело
становится мокрым. Распространенную для своего времени точку зрения изложил
Шекспир устами одного из героев "Антония и Клеопатры": "Здешние земноводные
рождаются из ила благодаря действию Солнца, как, например, крокодилы".
Ван-Гельмонт, известный голландский ученый XVII века, даже описывал
подробную методику получения мышей из смеси грязного белья с пшеницей.
Однако в том же XVII веке итальянский естествоиспытатель и врач Франческо
Реди опубликовал свою работу "Опыты по размножению насекомых", где
экспериментально опроверг представления о возможности самозарождения
организмов. Суть этих исследований выражается в известном "принципе Реди":
"Живое зарождается только из живого".
Дальнейшее развитие биологии не только не прояснило механизма зарождения
жизни, но и поставило и продолжает ставить новые и все более сложные
вопросы. Уже в прошлом веке сложилось понимание всей грандиозности и
колоссальной сложности стоящей перед биологической наукой задачи. Даже
Ч.Дарвин, один из основоположников теории эволюции, понимая всю величайшую
сложность этой задачи, писал: "Рассуждать в настоящее время о происхождении
жизни просто нелепо. С таким же успехом можно говорить о возникновении
материи".
Кратко суть этой проблемы можно определить как поиск механизма, который мог
бы обеспечить образование хотя бы простейшей живой клетки из имеющегося
набора атомов при условиях, существовавших на древней Земле. Причем
образования самопроизвольного...
Простейшая бактериальная клетка имеет весьма скромные размеры: длина ее 3, а
диаметр - 1 микрон, масса ее около 6.10E-13 граммов, две трети которой
составляет вода. Остальное вещество клетки - это белки, свободные
