также, что это понятие в какой-то степени соответствует столь же древним,
как человеческая история, представлениям людей о душе - сопутствующей
человеку на протяжении всей его жизни, неразрушимой и отделяющейся от тела
после смерти. Факты, приводимые Моуди, поразительны, но, будучи по существу
всего лишь массивом косвенных доказательств существования ЭСС, они сами
нуждаются в определенном подкреплении, которое должно, в первую очередь,
разрешить вопрос о роли и месте ЭСС в физической картине материального мира.
Моуди рассматривал другие,, быть может, второстепенные, но столь же важные
вопросы. В частности, он провел анализ собранного фактического материала с
точки зрения возможности возникновения описываемых состояний вследствие
медицинских, медикаментозных и психических причин и показал независимость
обнаруженных эффектов от этих причин. С другой стороны, Моуди сопоставил
рассказы людей, переживших свою смерть, с такими древними источниками, как
Библия, "Федон" и "Республика" Платона, Тибетская книга мертвых, книги
Сведенборга, и показал очень большое число сходных элементов в этих
описаниях. Помимо этих вопросов, Моуди рассмотрел также проблему
распространенности посмертного ОВТ. Он обнаружил, что все люди, имевшие
посмертный опыт и пытавшиеся рассказать о нем, наталкивались на скепсис и
насмешки, даже у родных и близких. Очевидно, что такая реакция вряд ли может
способствовать распространению сведений о посмертной ОВТ.
Со своей стороны могу лишь добавить, что я, не прилагая ровным счетом
никаких усилий, узнал о посмертном опыте пятерых людей, а также об одном
старом враче-реаниматоре, который, ничего не зная о работах Моуди, собрал
свою, не менее впечатляющую коллекцию рассказов людей, которые пережили
клиническую смерть.
Выше уже шла речь о том, что представления о существовании души являлись
важнейшим элементом всех, пожалуй, без исключения религиозных систем.
Постепенно, по мере вытеснения религиозной системы мышления научной,
элементы религии, не нашедшие подтверждения в рамках методологии нового
мировоззрения, вытеснялись - таким образом произошел окончательный отказ от
идеалистической концепции души. Прагматическая направленность науки,
исключение ею из сферы своих интересов человека, его психической, духовной
конструкции, полностью закрыла дорогу любым попыткам поиска
материалистического осмысливания и понимания имеющегося колоссального
массива странных фактов, переводя их в разряд мифов и сказок. В конце
прошлого века крупнейший американский психолог Уильям Джеймс писал по этому
поводу: "Сколь постыдным для науки является тот факт, что огромная масса
человеческого опыта брошена ею на произвол судьбы..." Все это делает возврат
к гипотезе души в современных условиях крайне затруднительным. Ситуация
напоминает затертую, правда, почти до дыр критиками консерватизма науки
Историю о Метеоритах. Я вновь обращаюсь к ней лишь потому, что данный случай
являет собой весьма поучительную аналогию.
Положение, в котором оказалась Парижская академия, было достаточно
пикантным: вот только что, сейчас, с совершеннейшей определенностью всему
просвещенному человечеству было показано его заблуждение относительно
твердости небесного свода, а тут продолжают приходить и утверждать, что с
неба падают какие-то камни. Известный химик Клод Бертолле сказал по этому
поводу: "Эти легенды нельзя объяснить не только физикой, но и ничем разумным
вообще". Собственно говоря, они были правы: если небесный свод не тверд, то
откуда, действительно, падать камням?... Сегодняшняя ситуация такова:
выиграна многовековая ожесточенная битва с церковным идеализмом, и бесспорно
доказано, что в ставшем господствующим мировоззрении - материализме
совершенно нет места для души.
Понадобилось не очень много времени для того, чтобы осознать, что это была
даже не пиррова победа-это была настоящая катастрофа. Научная теория,
отражавшая какой-то, пусть даже очень важный и прогрессивный этап познания,
получила самое широкое распространение и на целые столетия определила
характер мироощущения миллионов людей, и это оказало ужасающее по своим
последствиям влияние на общественную мораль. Душа была отвергнута вместе со
всей религией, и, приняв отсутствие души за аксиому, не требующую ни
доказательств, ни даже простого осмысливания, люди выбросили из своего
словаря, а вместе с тем и из сознания и морали, из самой своей жизни и это
слово, и все его производные - и духовность, и душевность, и их антиподы - и
равнодушие, и бездушие. Душа перестала болеть, ибо не может болеть то, чего
попросту нет.
Воцарившееся мировоззрение отмерило человеку всего краткий миг, вспышку
света gеред черным провалом небытия. Далекий от совершенства завершенности
материализм породил материократию, и человек стал ощущать себя гостем в этом
мире, гостем, который уходит в конце концов навсегда. Все его помыслы и
мечты, все сознание человека оказалось сосредоточенным на собственной жизни,
собственных интересах, на получении сиюминутной выгоды, оказалось
подчиненным примату материальных благ. Над Землей повис бесшабашный лозунг:
"После нас хоть потоп!" Обычно в этом месте оптимистически настроенные
оппоненты ссылаются на то, что "всегда находятся люди, говорящие об упадке
нравов по сравнению с прошедшими временами, и приводят приличествующие
случаю литературные примеры.
Но вот некоторые исторические факты. В 1775 году некто Дю Перрон добился
аудиенции у Людовика XVI, чтобы продемонстрировать оружие-прообраз
современного пулемета. Но изобретатель не услышал похвал - король и его
министры с негодованием отвергли это "зверское оружие уничтожения". Это
единственное дошедшее до нас упоминание о Дю Перроне: и изобретатель, и его
изобретение канули в Лету - до лучших времен, когда смышленый американец
Хайрем Максим изобрел свою машину смерти.
Ранее, когда самым истребительным оружием были лук и стрелы, специальная
папская булла запретила использование треноги для арбалетов: "Это
приспособление, в добавление к естественным качествам лучника делает
сражение бесчеловечным". Это, казалось бы, не производит особого впечатления
- все же цивилизованные правители в цивилизованной Европе, к тому же
помешанной на идеалах рыцарства. Но вот Шамба Болонгонго, король
Бечуанленда, дикарь и наверняка каннибал, руководствуясь гуманными
соображениями, запрещает использование дротиков во время сражения. 1330 год
стал годом изобретения Бертольдом Шварцем пороха и широкого его внедрения в
военное дело. Однако задолго до этого порох появлялся в разное время в
разных местах и так же внезапно исчезал на века. Известно применение пороха
арабами в 690 году, а следующий случай - уже через пять с половиной веков -
в 1257 году. В VII веке порох был известен египтянам, ранее - в 80-е годы н.
э. - рецепт его из Индии попал в Китай. Почему такое важное средство ведения
войны не получало распространения? Отвечая на этот вопрос, автор книги, в
которой приводятся эти факты, ссылается на деятельность Союза Девяти
Неизвестных - организации, целью которой было не допустить, чтобы сведения о
каких-то, как сказали бы сейчас, средствах массового уничтожения получили
широкое распространение. Это очень интересная гипотеза, но она, как кажется,
весьма уязвима для критики.
Помимо нерешенного вопроса о материальном, физическом статуте души,
сторонники гипотезы, утверждающей ее существование, всегда испытывали и
испытывают определенный дискомфорт, связанный с неясностями в определении
целесообразности этого "органа" в его автономном, вне тела существовании.
Религиозные представления о посмертных райских кущах для достойных, и адских
муках для грешных душ носят слишком уж внеприродный, антропоморфный
характер, поскольку даже само понятие "царства божьего" является весьма
неудачной экстраполяцией земного общественного устройства на процессы,
должные, по-видимому, иметь чисто природный характер.
Это обстоятельство стало причиной поиска механизма, который отвечал бы в
большей степени логике природы. Так, в глубокой древности была выдвинута
гипотеза о переселении душ - реинкарнации, или метампсихозе. Суть этой
гипотезы заключается в том, что душа, отделившаяся от тела в момент смерти,
пребывает на некоторых высших уровнях существования в ожидании момента,
когда она, будучи внедрена во время зачатия в новое тело, начинает новую
жизнь. В рамках буддизма учение о реинкарнации было дополнено учением о
карме, которую упрощенно можно понимать как моральный груз прежних
воплощений, накопившихся в душе и получаемых, таким образом, новым телом.
Считается, что человек, совершающий во время своей жизни хорошие поступки,
облегчает свою карму, и очистившаяся в результате многих воплощений, душа
окончательно развоплощается и переходит на высшие планы существования.
Эти представления о реинкарнации, о карме являются одной из важнейших
составных частей современного оккультизма.
Гипотеза реинкарнации подкреплена весьма впечатляющими фактами, рассказ об
одном из которых приводится ниже. "В американском городе Буффало произошел
редкий случай, взбудораживший умы многих психиатров.
В 1963 году в семье Генри и Эйлин Роджерс произошла трагедия: перебегая
улицу, попал под грузовик и погиб их двенадцатилетний сын Теренс.
Потрясенные горем родители долго не могли привыкнуть к мысли, что нет больше
их единственного ребенка...
Спустя три года 38-летняя Эйлин родила второго мальчика. Вначале родители не
обратили внимания на то, что все движения Френка были буквально копией
жестов погибшего старшего брата. Известно, что почти все новорожденные ведут
себя одинаково. Однако позже, когда Френку исполнилось два года, с ним стали
случаться удивительные вещи.
Однажды Эйлин Роджерс вязала в гостиной. Ребенок подошел к матери, обхватил
руками ее ноги (это было привычкой покойного мальчика) и сказал голосом
Теренса: "Включи телевизор, я хочу посмотреть кино о шерифе из Додж-сити".
Женщине чуть не стало дурно. Дело в том, что вот уже по крайней мере 10 лет
фильм о шерифе из Додж-сити не появлялся на экранах. В детстве он был одним
из любимых фильмов старшего сына. Где мальчик узнал название фильма? Вряд ли
кто-нибудь из взрослых мог вспомнить старую картину. Но и это еще не все. В
тот же вечер Френк встретил отца радостным восклицанием: "Па пришел". Этим
уменьшительным обращением называл отца Теренс, однако со дня его смерти
никто в доме ни разу не произнес этого слова. Спустя некоторое время малыш
вдруг поинтересовался, где их старый красный автомобиль "Понтиак".
Действительно, у Роджерсов лет семь назад была такая машина, на которой они
вместе с Теренсом совершили как-то длительное путешествие по Западному
побережью. В следующий раз Френк попросил отца отремонтировать трехколесный
велосипед. Тот не понял, о каком велосипеде идет речь, но потом вспомнил,
что давным-давно у Теренса был велосипед со сломанным колесом... Собачонку
Тутса окрестил вдруг в Батча: Батчем называли спаниеля, с которым любил
играть Теренс. Но собака эта умерла несколько лет тому назад. Бабушку Френк
спросил однажды: "Вы привели с собой Робби?" Робби - кличка собаки, умершей
восемь лет назад, и, конечно же, ребенок не видел ее даже на фото.
Долго удивлял родителей второй ребенок, пока они не решились, наконец,
обратиться к знакомому священнику, а тот, в свою очередь, рекомендовал им
одного психиатра. Ребенку показывали фотографии школьных товарищей, учителей
