- Ты не хотел ко мне ехать?
- Хан-отец!- с укором вскрикнул Джамуха.- По первому слову лечу к тебе
птицей...
- Ладно, верю,- хан махнул рукой, останавливая его - Осенью у меня был
твой анда Тэмуджин.
- Тэмуджин? Он жив?
- Жив Он женился, подарил мне соболью доху.
- Мой анда такой богатый?!- все больше изумлялся Джамуха.
- Да нет... Владения отца у него отняли Он просил меня вернуть улус
своего отца. А сейчас прибыли ею братья На Тэмуджина случайно наехали
меркиты, увели молодую жену Я рассудил так - ты - его клятвенный брат, я -
брат его отца Кто же, если не мы, поможет Тэмуджину?
- Хан-отец, моя мысль пряма, как древко копья: Тэмуджину надо дать
все, что он просит - Он был рад и этой новости, и тому, что хан не знает,
кто разрушил мир кэрэитов с найманами, хотя, кажется, что-то и заподозрил.
Вовремя объявился анда Тэмуджин...
- Он просит отбить его жену у меркитов.
- Надо ли нам связываться с меркитами? Жена не улус, ее найти не
трудно...
- А ты терял жену?- сердито перебил его хан.
Джамуха подумал о своей Уржэнэ Как часто, измученный заботами и
тревогами, он, слушая ее голос и небесные звуки хура, обретал успокоение,
находил просвет там, где все, казалось, было затянуто мраком.
Но война с меркитами . А почему бы и нет? Тогорил сейчас в силе, да и
его воины кое-что стоят.
- Я готов идти с тобой, хан-отец.
Хан угрюмо кивнул головой. Напоминание о жене увело его думы к
прошлому. Он, кажется, даже забыл о Джамухе.
- Братья Тэмуджина здесь?- спросил Джамуха.
- Да.
- Моту я поговорить с ними?
Окликнув нукера из дверной стражи, хан послал его за Хасаром и
Бэлгутэем. Того и другого Джамуха помнил мальчиками и, когда увидел перед
собой взрослых мужчин, остро почувствовал, как много прошло времени.
Кряжистый, низкорослый Бэлгутэй почти все время молчал, больше говорил
Хасар - высокий, худощавый парень с неробким взглядом черных глаз. Из его
слов Джамуха понял, что анда не сидел без дела, что в куренях тайчиутов у
него немало верных людей, ко их надо расшевелить, подтолкнуть.
- Передайте моему брату Тэмуджину: я помню и люблю его. Все, что у
меня есть, принадлежит ему.
Проводив братьев, он сказал Тогорилу:
- Хан отец, нам нельзя медлить.
- Веди своих воинов сюда Я позову своего брата Джагамбу с его воинами,
и, как только соберемся, пойдем на кочевья меркитов.
- Мудрый хан, если мы начнем стягиваться со всех сторон, как рыба в
глубокий затон, всем станет понятно - что-то затеваем. Всполошатся
тайчиуты, заседлают боевых коней найманы, недремлющим оком уставятся в
нашу сторону меркиты.
Подумав, хан согласился с ним, похвалил:
- Твой ум становится острым, как хорошо закаленный клинок.
- Он - слабое эхо твоей всепостигающей мудрости,- скромно потупился
Джамуха.
- Мы соберемся в верховьях Онона, в урочище Ботоган-борджи. Знаешь,
где это?
- Знаю.- Джамуха мысленно прикинул путь войск к урочищу, и ему пришел
в голову интересный замысел. Надо уговорить хана зайти за Тэмуджином. Если
он завернет на его стоянку, дальше принужден будет идти через кочевья
тайчиутов, и тайные доброжелатели Тэмуджина без помех присоединятся к
анде. На одну стрелу можно насадить гуся и куропатку. Конечно, тайчиуты
могут потрепать хана. И это неплохо. Сил у хана-отца убавится не много, а
спеси станет меньше. Но как сказать об этом Тогорилу? Захочет ли он
рисковать? Не в его правилах, идучи на одного врага, задирать другого.
Сказал, как о деле малозначимом, само собой понятном:
- Ты, конечно, зайдешь за Тэмуджином и захватишь его с собой?
Хан строго и сосредоточенно рассматривал под ногами желтое пятно на
белом войлоке. Подняв голову, остановил взгляд на лице Джамухи.
- Слишком острый клинок плох тем, что иногда режет собственные ножны.
Не думай, сын, что умнее других,- это плохо кончится.
- Хан-отец! Мои мысли прозрачнее родниковой воды!
- Молчи! Почему сам не идешь за Тэмуджином? Хитер ты, и помыслы твои
кручены, как шерсть барана. Смотри, Джамуха...
В голосе Тогорила внятно послышалась угроза, и Джамуха укрепился в
мысли, что хан ему не доверяет. Надо, чего бы то ни стоило, порушить его
недоверие.
Заговорил обиженно:
- Мне больно слушать незаслуженные укоры, хан-отец. Мои помыслы
одинаковы с твоими, как одинаковы зерна тангутского риса, других не было и
нет. Ты хочешь, чтобы я пошел к Тэмуджину? Я пойду, хан-отец. Я сделаю
все, что ты повелишь. Но мой путь к анде вдвое длиннее твоего...
Хан молчал. Его пальцы теребили складки халата, лоб резала глубокая
поперечная морщина. Передохнув, Джамуха заговорил спокойнее,
рассудительнее:
- Кому, хан-отец, меркиты досаждают больше всего? Тайчиутам. Так
станут ли они чинить тебе зло, когда узнают, на кого направлены копья
твоих воинов? Кроме того, им ведома твоя сила и доблесть - это оградит
тебя. Иное дело я. И мал, и слаб...
Приказав нукерам звать нойонов, Тогорил поднялся, сунул руки за пояс,
проговорил, глядя поверх головы Джамухи:
- Видит бог, я не забыл того, что сделал для меня Есугей. И чем бы это
ни кончилось, попробую сделать то же самое для его сына. За добро,
Джамуха, человек должен платить добром.
Весть о предстоящем походе на меркитов нойоны Тогорила встретили с
нескрываемым неодобрением. Рисковать своими воинами из-за безвестной жены
столь же безвестного Тэмуджина - разумно ли это?
- Я вас позвал не для досужих рассуждений,- раздраженно сказал
Тогорил.- Я позвал вас объявить свою волю!
Нойоны умолкли, потупились.
Возвращаясь в свой курень, Джамуха не раз вспомнил эти слова. Высоко
вознесся над всеми хан Тогорил. Все, кажется, идет к тому, что и ему,
Джамухе, станет объявлять свою волю. И будешь покорен - что сделаешь?
Сколько ни вертись в одиночку, все равно окажешься в руках Тогорила, а
ускользнешь от него - попадешь под пяту Инанча-хана найманского или
Тохто-беки меркитского, от них увернешься - взнуздает Таргутай-Кирилтух.
Но теперь, может быть, его одиночество и кончится. Анда Тэмуджин соберет
улус своего отца - их будет двое. Потом найдется кто-то третий, четвертый.
В битве ли, на пиру ли слово каждого будет весить одинаково. Как в
счастливые старые времена, воспетые в сказаниях-улигэрах, они перед лицом
опасности встанут грудью друг за друга. И древний степной обычай вольности
никто не осмелится рушить безнаказанно.
Бодрили, радовали душу эти думы. О, если бы хан-отец мог догадаться,
куда направлены его устремления!.. Но он не догадается. Что для него
Джамуха? Почти собственный нукер. А если догадается? Что-то же питает его
подозрительность и недоверчивость. Но эти тревожные мысли Джамуха гнал от
себя...
В поход он взял всех своих воинов, оставив курень на попечение стариков
и подростков. В назначенный день пришел в урочище Ботоган-борджи. Прошел
день, а хана не было. Не явился он и на другой день. Джамуха встревожился,
усилил караулы. Не побили ли тайчиуты Тогорила? Если так, тут оставаться
опасно.
На третий день забеспокоились и воины. Походный стан притих. Джамуха
решил переночевать и утром уходить в свое кочевье. На рассвете воины
принялись седлать коней. В это время прискакал дозорный: идет войско.
Вскочив на коня, Джамуха поднялся на возвышенность. По плоской равнине к
стану валом катилась конница. Всходило солнце, и на оружии, доспехах
вспыхивали красные искры. А что, если это воины тайчиутов? У Джамухи
похолодело в груди.
- Скачи навстречу!- сказал он дозорному.
Сам ринулся к стану, приказал барабанщикам бить тревогу.
Басистый рокот барабанов бросил воинов в седла. Они быстро построились.
Джамуха подтянул пояс, поправил саадак... Дозорный вылетел из-за сопки,
заорал во все горло:
- Наши...
Воины смяли строй, беспорядочной толпой, увлекая за собой Джамуху,
ринулись навстречу кэрэитам. Издали заметив Тогорила по тангутскому шлему
с высоким золотым гребнем, Джамуха направился к нему. Хан коротко
поздоровался, ничего не сказал, оправдывая свое опоздание. Джамуха,
сдерживая злую обиду, спросил:
- Хан-отец, разве не вместе назначили день встречи? И разве старый
обычай не велит каждому, большой он или маленький, следовать уговору?
Хан не успел ответить. К ним подскакали Джагамбу и высокий молодой воин
с обозначившейся бородкой на широких твердых скулах. Он был опоясан
сыромятным ремнем, на ремне висел меч в обшарпанных ножнах и берестяной
колчан. Из-под войлочной шапки на высокий лоб выбилась прядь рыжеватых,
словно бы подпаленных солнцем, волос.
- Так-то встречаешь нас с твоим андой?-усмехнулся Тогорил.
V
Поздно вечером подошли к реке Хилхо. На противоположном берегу
несколько рыбаков варили уху. Заметив дозорных, они вскочили на коней.
Пока дозорные шныряли по берегу в поисках брода, рыбаки скрылись. Над
огнем осталась готовая уха Со смехом и гоготом дозорные опорожнили котел.
Тогорил, Джамуха и Тэмуджин остановились на крутом яру. Вода
плескалась, подмывая илистый берег, в сумерках блеском клинка отсвечивали
ее струи. Тэмуджин вертел головой, вглядываясь в противоположный берег. Но
ничего там не видел, кроме темной гряды тальников у воды и ломаной кромки
пологих гор. Где-то тут, рядом, за этой кромкой, стоят юрты меркитов. В
одной из них Борте... Дума о ней занозой сидела в сердце. О чем бы ни
говорил, что бы ни делал, забыть о Борте не мог. А хлопот у него в эти дни
было много.
Весть о том, что за него вступился сам хан кэрэитов, в тайчиутских
куренях встретили с недоверием. И очень удивились, когда Тогорил с войском
прибыл на его стоянку. Люди, которых он до этого уговаривал не один раз,
но так и не мог уговорить, сами потянулись к нему. За те несколько дней,
пока Тогорил стоял у него, вокруг старой материнской юрты вырос целый
курень. Тэмуджин сбивался с ног. Каждого надо было встретить ласковым
словом, каждому определить ею место...
Конь под Тэмуджином переступал с ноги на ногу. Комок земли покатился
из-под копыт, упал в реку, звонко булькнув. Тэмуджин прислушался к
разговору хана и Джамухи.
- Дозорные ржут от радости, что уха досталась, а им плакать надо
упустили меркитов,- говорил Джамуха, похлопывая черенком плети по голенищу
сапога.
- В этом беды нет. Упустили - пусть бегут.
- Хан-отец, ты говоришь так потому, что дозорные твои люди.
- Это люди Тэмуджина.
Да, на том берегу были его люди. Если Джамуха потребует, он должен
будет примерно наказать воинов. А этого делать как раз не следует. Все
только начинается, и он своей строгостью отпугнет воинов.
- Там молодые ребята, они порядка не знают,- сказал он, поворачиваясь
к Джамухе.
- Ладно... Я думаю, что это даже неплохо. Со страху в глазах у рыбаков
наше войско утроилось. Они до смерти напугают своих. Будем переправляться,
хан-отец?
- Нет. В темноте люди вымокнут и плохо будут спать. А завтра сражение
Кроме того, здесь, за рекой, мы в безопасности. Пусть расседлывают коней,
зажигают огни. Как можно больше огней. Если решили меркитов напугать,
давайте напугаем.-Хан подобрал поводья.- Приглашаю вас к себе на ужин.
Джамуха наклонился к Тэмуджину, прошептал с упреком:
- Что же ты не сказал, что дозорные твои?
Тэмуджин пожал плечами Готовность побратима везде, во всем держать его
руку радовала. Однако сейчас казалось, что совсем неважно, чьи люди были в
дозоре, ему хотелось понять другое - совершили или нет эти люди проступок?
Вот он сказал, оправдывая ребят, что они не знают порядка. Но ведь и сам
Тэмуджин этих порядков не знает. А может быть, их вовсе и нет, над всем,
