- Ваш золотой хан не отец мне. Но он может быть моим братом. А где вы
слышали, чтобы брат слушал своего брата, стоя на коленях?
- Хуанди единственный сын у неба, нет у него братьев.
Они были упрямы, как волы, и все настойчивее требовали, чтобы он стал
на колени. Разговор становился бесполезным, затягивая его, он обнаружил бы
свою боязнь.
- Кто такой ваш новый хуанди?
- Князь Юнь-цзы.
- А, так я его знаю! Видел. Ты, посол, глуп, а он, думаю, даже глупее
тебя. Переведи все, как я говорю! И такой ничтожный человек - хуанди.
Вставать на колени! Да я бы его не взял в помощники моему писцу Татунг-а.
Удалитесь с глаз моих!
Потом он велел запереть послов каждого в отдельную юрту. Сделал это для
того, чтобы поговорить с Хо. Но переводчик не мог сказать ему чего-то
нового: знал Хо не так уж много. Да, в Чжунду обеспокоены, там не ждали,
что он сумеет одолеть императора Си Ся. Но сановники думают, что
получилось это не оттого, что силен Чингисхан, а оттого, что слабы
тангуты, погрязшие во внутренних неурядицах. Посольство хотело припугнуть
хана, а заодно проверить, так ли уж он опасен. Потому-то во главе его
поставлен Хушаху.
- Ты мне говорил о каком-то потомке императора киданьской династии.
Жив ли он?
- Он жив. Но от дел его почему-то устранили.
- Можешь свести моих людей с ним?
- Могу... Хан, это, конечно, не мое дело, но ты напрасно так говорил с
послами. Проезжая по степи, я видел мирные кочевья. Сюда придут воины
нашего государя... Людей побьют.
- Ты думаешь, они смогут прийти?
- Если захотят...
- А может быть, я приду к вам, если захочу...
- Тебе не осилить императора. Да и зачем идти туда? Степи так широки и
просторны. Меня до сих пор тянет сюда. Тут моя вторая родина. И Мне бы не
хотелось, чтобы лилась кровь здесь или там.
- Как поживает твоя сестра, наша добрая Хоахчин?
- Хорошо. Все время вспоминает матушку Оэлун-фуджин, и тебя, и твоих
братьев. Ее вторая родина тоже здесь, хан.
Он велел Татунг-а принести мешочек с золотыми слитками. Вытряхнул их на
столик, разгреб по всей крышке. Огни светильников дробились на золоте, и
стол светился, как очаг, полный горячих углей.
- Бери сколько нужно. Купи сестре все, что она пожелает.
Хо взял несколько слитков, посмотрел, погладил пальцами, положил на
стол.
- Не обижайся, хан, но я не могу ничего взять.
- Почему?- Хан нахмурился.
- Хушаху знает, что я служил у тебя. Если он найдет золото, ни моя
сестра, ни жена, ни сын не увидят меня.
- Что я могу сделать для тебя?
- Не знаю... Да мне ничего и не нужно.- Хо вздохнул.- Одного хочу:
пусть моя жизнь будет такой, какой она есть.
Этот разговор оставил в сердце хана малоприметную, Но досадную
горчинку. Ему от души хотелось порадовать Хо и его сестру. Не все,
выходит, доступно и ему, всемогущему...
Война с Алтан-ханом, о котором он так много думал в Последнее время,
после его оскорбительного ответа послу стала неизбежной.
Здесь, в степях, ему не страшно войско Алтан-хана, каким бы
многочисленным оно ни было. Но, разгромив врагов тут, много ли он добудет?
Надо идти за великую стену, там, если небо явит свою милость, добыча будет
богатой. Но... Алтан-хан был всегда грозой для всех племен. Перед его
могуществом трепетали храбрейшие из ханов... Не гибельным ли будет
дерзостный поход?
Хан на три дня и три ночи заперся в темную юрту. Не принимал пищи,
молился небу, думал. После этого созвал нойонов.
- Алтан-хан своевольно отобрал власть у наших братьев-киданей. Он сеял
рознь между племенами, предавал смерти багатуров. Предки завещали нам
отомстить за все эти злодеяния. Можем ли мы жить в довольствии и покое, не
воздав должного заклятому врагу? Небо призывает меня покарать извечного
зложелателя, утерявшего в своей гордыне остатки: разума. Могу ли
противиться его воле? Пусть воины готовят коней!
X
- Что тревожит твое сердце, господин мой?
Над Кучулуком, заслоняя огонь светильника, склонилось лицо жены.
Большие черные глаза смотрели настороженно. Он взял ее длинные, упругие
косы, осторожно притянул к груди, погладил: по голове. Дверь дворцового
покоя была распахнута настежь, во внутреннем дворике журчала вода арыка.
За стеной дворца, выложенной из сырого кирпича, в саду гурхана играла
музыка, слышались веселые голоса.
- Ты все время молчишь - почему?- обиженно спросила жена
- Я устал. Мне тяжелю.
- Я не отпущу тебя много дней, и ты отдохнешь.
Почувствовав его усмешку, она села, отбросила косы за спину.
- Если ты думаешь о другой женщине - берегись! У, тебя не будет ни
других жен, ни наложниц.
Он тоже сел, глянул на нее с сожалением.
- У тебя пустые мысли, Тафгач-хатун! Ты не хочешь, чтобы у меня были
наложницы. А я не хочу, чтобы наложницей стала ты!
- Ты, видно, не в своем уме! Чьей же наложницей и почему стану я, твоя
жена и дочь великого гурхана?
- Прислушайся... Что ты слышишь?
- Ничего. В саду играет музыка.
- Вот. Музыка. Кругом грохочут барабаны войны, поют боевые трубы. А
твой отец услаждает слух музыкой и проводит время среди танцовщиц...
- Зачем так говоришь о моем отце? Разве он не был добр к тебе?
Кучулук отвернулся, стал смотреть в темный дверной проем. Гурхан
Чжулуху, толстенький, коротконогий, говорливый, приютил его, отдал в жены
дочь, позволил собрать уцелевших найманских воинов. Гурхан радовался, что
найманское ханство пало, весело говорил: <Твой дед был беспокойным
соседом. А ты пришел служить ко мне. Добро! Служи, Кучулук, служи. У меня
служба легкая, я никого не обижаю>. С тех пор прошло без малого три года.
Избегая всяких забот, старый гурхан тешит свою душу музыкой и шумной
охотой. А его государство разваливается на глазах, и Кучулука это начинает
пугать. Бывший вор-конокрад Бузар завладел Алмалыком. Гурхан и ухом не
повел. А теперь Бузар вместе с уйгурским идикутом Баурчиком и карлукским
ханом Арсаланом предались Чингисхану. И снова гурхан не пошевелил пальцем.
От него вот-вот отложатся хорезмский шах Мухаммед и молодой, но бойкий
самаркандский султан Осман, зять гурхана. Если сюда придет Чингисхан,
Чжулуху ждет гибель. А с ним и Кучулука. Но гурхан этого понять не хочет.
Машет короткими ручками в золотых перстнях: <Помолчи, помолчи... Что
делать твоему Чингисхану так далеко от своих пастбищ? И придет - не беда.
Я сам сяду на коня. Я ему покажу!..>
- Ты опять молчишь?- Тафгач-хатун сердито дернула его за рукав халата.
- Я тебе скажу все. Но поклянись, что ты не передашь моих слов отцу
или кому-то из его людей.
- Хан Кучулук, ты мой муж, я дала клятву быть верной тебе до конца
дней своих - что еще?
- Нет, поклянись!- Кучулук встал и запер дверь.
- Клянусь нигде, никому не передавать твоих слов!
- Тафгач, мы идем к гибели. Враги кругом, враги в самом государстве.
Подданные твоего отца мусульмане ненавидят нас, кара-киданей, за то, что
вы поклоняетесь Будде, нас - за то, что мы верим в Христа. А твой отец
праздно проводит время...
- Об этом говорят и другие. Но что сделаешь, если он такой?
- Должны что-то сделать!- жестко сказал Кучулук.- Если этого не
сделаем мы, сделают другие.
- Кто это может сделать? Кто?- Глаза Тафгач-хатун сердито блеснули.
- Мало ли кто... Ты сама говорила, что твои предки всех приближенных
держали в руках тем, что никому не давали больше ста человек. А сейчас
всем народом правят Танигу и Махмудбай. Они могут сделать с твоим отцом
все, что захотят. И тогда несдобровать ни тебе, ни мне. Но если отец и
сохранит власть, властвовать ему будет не над кем. Одни предадутся
Чингисхану, другие - хорезмшаху Мухаммеду.
Кучулук говорил быстрым, отрывистым шепотом. Высокий лоб его стал
бледен, на нем выступили капли пота. А Тафгач-хатун, зябко поеживаясь,
набросила на свои плечи шелковое одеяло.
- Что же хочешь?- спросила она.
- Отстранить твоего отца от власти.
- Как ты это сделаешь? Или ты хочешь умертвить отца? Нет!
- Клянусь тебе, не буду я его убивать!- Кучулук схватил ее руки,
больно сжал.- Ты должна помочь мне. Или ты поможешь, или мы погибнем. Все!
Она долго молчала. Плечи ее вздрагивали.
- Ты мой господин, и я буду с тобой.
- Я всегда верил в твой ум. Спасибо!- Он крепко обнял жену.
Кучулуку пришлось недолго ждать удобного случая. Как он и предполагал,
султан Осман изгнал из Самарканда наместника гурхана, отказался платить
дань. Чжулуху наконец зашевелился. Потрясал пухлыми кулаками.
- Я этого султана, этого неразумного мальчишку, в яму посажу! Я его
заставлю чистить конюшни! Я сам пойду на него.
Кучулук осторожно возразил:
- Зачем тебе, великий гурхан, идти самому? Люди скажут, что султан до
того усилился, что войной на него идет сам гурхан. Пошли Танигу... Но
войска дай побольше.
- Ты верно говоришь, сын мой. Мне ли меряться силами с моим подданным.
Пусть идет Танигу.
Опасный для Кучулука Танигу и главные силы гурхана ушли под Самарканд.
Кучулук пробовал выманить гурхана на охоту, но он, словно что-то почуяв,
сидел в своем дворце под надежной охраной. Тогда Кучулук решил захватить
казну гурхана. Сокровищница находилась в городе Узгенде. Собравшись вроде
бы на охоту, Кучулук взял всех своих найманов, Тафгач-хатун и устремился к
Узгенду.
В город приехали вечером. Переправились вброд через реку, протекавшую
возле высоких крепостных стен. Увидев воинов, стражи захлопнули крепостные
ворота. Кучулук начал колотить в полотно древком копья. Из бойницы
надвратной башни высунулся бородатый воин в железном шлеме.
- Кто такие и что вам нужно?
- Ты что, ослеп?!- закричал Кучулук.- Не видишь, кто перед тобой?
- Я тебя не знаю.
- Еще узнаешь! Зови правителя города.
Голова воина исчезла. Прошло немало времени, прежде чем на крепостную
стену поднялся наместник гурхана Куман-тегин. Он узнал Кучулука.
- А, это ты, хан... Зачем привел сюда своих воинов?
- Великий гурхан повелел усилить охрану города.
- Но меня он об этом не уведомил. Я не открою ворота.
К стене подскакала Тафгач-хатун.
- Куман-тегин, ты не веришь зятю великого гурхана, но не можешь
оскорбить недоверием меня.
Ворота крепости распахнулись. Куман-тегин с поклоном пригласил Кучулука
и Тафгач-хатун во дворец, слуги принесли угощение, горячий чай.
- Пить чай, вино, угощаться будем потом,- сказал Кучулук.- А сейчас
проведи-ка нас в сокровищницу гурхана.
Куман-тегин поперхнулся чаем.
- Что за шутки? В сокровищницу кроме меня может войти только сам
гурхан.
- Времена меняются, Куман-тегин! Пойдем. Не заставляй упрашивать.
- Да ты что! Эй, стража!
В покой вбежал молодой, безбородый воин с копьем и круглым щитом.
Куман-тегин поднялся, боком двинулся к дверям, не спуская глаз с Кучулука,
осуждающе покачивая головой.
- Такие речи ведешь... недостойные. Принужден связать тебя, хан, и
отправить...
- Подожди вязать и отправлять.- Кучулук тоже поднялся,- Сначала выйди
посмотри. Дворец обложен моими воинами. Стоит мне дать знак...
Куман-тегин выскочил за двери, возвратился, растерянно разводя руками.
- Это другое дело...
Но Кучулук видел, что Куман-тегин далек от покорности, лихорадочно
думает, как ему выкрутиться. Положил руку на его плечо, сжал пальцы.
- Садись. А ты, воин, иди и стань на свое место. Послушай меня,
Куман-тегин. Надо спасать наше государство. Ты не можешь не видеть - оно
идет к гибели. Нечестивые корыстолюбцы окружили гурхана. Они заботятся об
одном - набить свои кошели золотом.
- Ты хочешь спасти гурхана?
- И гурхана, и его владения.
