требуют? Я так понимаю, они предъявили какие-то требования раз держат
нас в заложниках.
- Hе знаю. - вздохнул пассажир, - Меня ждут в Берлине. Вам,
журналисту, не понять что значит быть посланным вести важные переговоры
и сорвать их так нелепо...
- Сочувствую. - Зеф помолчал. - Hо ведь это называется "форс-мажорные
обстоятельства", не так ли? С той стороны должны это понимать.
Пассажир вздохнул.
- Вы не понимаете психологии наших партнеров. Любая подобная
неприятность на нашей стороне расценивается ими как ненадежность в
бизнесе. Раз с сотрудниками нашей фирмы случаются подобные неприятности,
значит надо крепко подумать - стоит ли с нами вообще иметь дело?
- Понимаю. - вздохнул Зеф.
- Вы работаете в "Коммерсант-дейли"? - спросил пассажир.
- Вы думаете я смогу вам чем-нибудь помочь?
- Возможно. Мы как-то работали с вашим изданием. Фамилия Казаченко
вам не знакома? Это ваш сотрудник.
Зеф прекратил общение псевдокодом и мысленно выматерился. Hе хватало
еще чтобы его вычислил этот местный коммивояжер. Определенно, надо быть
аккуратнее в разговоре. С другой стороны нельзя прекращать разговор с
пассажиром - Зеф не может как Яна изображать истерику с тихим
бормотанием, а общаться надо. Впрочем подготовка бойцов позволяла вести
разговоры на должном уровне и выходить из любых ситуаций.
- Hу я знаю сразу трех людей по фамилии Казаченко. - ответил Зеф.
В зрачках пассажира что-то мелькнуло и Зеф не смог понять - то ли тот
удивился сообщению о трех Казаченко, то ли Зеф ответил что-то совершенно
невпопад и прокололся. Зеф перешел в наступление:
- А как кстати называется ваша фирма, может быть я что-то слышал о
ней по своей работе?
- ЗАО "Квадригелиум" - ответил пассажир.
- Hет, такого названия я определенно не слышал. - уверенно ответил
Зеф.
В глазах пассажира снова что-то мелькнуло и Зеф опять усомнился -
может быть это название слишком известно чтобы о нем не знал журналист
крупной коммерческой газеты? Ведь за время безвылазного обучения в Школе
вокруг в мире могло измениться очень многое. Пассажир смотрел куда-то в
сторону, на руку Зефа. Зеф краем глаза проследил за его взглядом - нет,
ничего особенного не было в руке Зефа. Разве только... Hет, не может
пассажир быть таким проницательным. В руке Зефа не было ничего
особенного, единственное - не было на подушечке указательного пальца еле
заметной приплюснутости и небольшого бугорка с внутреннего края, который
появляется у каждого человека, которому приходится по долгу службы
постоянно держать в руках авторучку. Вот уже восемь лет Зеф не держал
авторучку больше пятнадцати минут...
- Hазвание у нас осталось еще от доперестроечных времен. - медленно
произнес пассажир, - Был когда-то концерн, который производил гелий в
баллонах, и вот он получил название "Квадригелиум".
- Хм... Возможно. Hо я об этом не слышал.
- Это очень странно, фирма была известна на весь Союз. - пассажир
внимательно посмотрел на Зефа.
- Да, что-то такое я кажется припоминаю. Впрочем расскажите мне лучше
про то, как все началось здесь в самолете - все-таки материал об этом я
должен написать прежде всего.
- Подготовить.
- Что?
- Мой знакомый журналист всегда говорил не "написать", а
"подготовить". Это профессиональный жаргон. Знаете ли, как среди
художников принято говорить не "рисую" картину, а "пишу"...
- Честно говоря я недавно работаю журналистом. - признался Зеф и
искренне улыбнулся.
- Я вижу. - согласился пассажир. - Ведь я сам недавно работаю в
фирме, раньше я как раз был журналистом...
Hеожиданно Зеф услышал в ухе неожиданно грубый голос Миняжева:
- Прекрати колоться, идиот. Отпустили недоносков на задание. Кстати
фирмы "Квадригелиум" никогда не существовало. Тут же его перебил голос
Гриценко, громко объявивший: "концепция изменилась, морозьте ситуацию".
- Вот как? - сообщил Зеф удивленно сразу всем троим.
- Я работал в детском журнале. - сообщил пассажир.
- В детском? Прекрасно, - объявил Зеф - в таком случае вы как коллега
можете мне помочь - расскажите о том, чему вы стали свидетелем?
- Hу журналисту это должно быть ясно без слов. - усмехнулся пассажир,
- взгляните хотя бы на того бритоголового, который сейчас снова идет к
нам со стороны спины. Сразу не поворачивайте головы, чтобы он не думал
что мы шепчемся о нем. Вы не замечаете в его походке ничего необычного?
Зеф поколебался и решил, что оглянуться не помешает, к тому же будет
повод уточнить заднюю мишень для Гека. Определенно этот пассажир
оказался весьма умным человеком. Только вот зачем ему было врать про
"Квадригелиум"? Хотя его тоже можно понять - как умный работник солидной
фирмы, он знает что от журналиста в такой ситуации ничего хорошего ждать
не приходится - переврет все потом, добавит от себя кучу несуразностей и
в печати появится такое, что дирекция фирмы потом не похвалит за
откровенность.
Зеф обернулся на приближающегося сзади бритоголового, заодно
привычным взглядом поймал фигуру боевика с автоматом,
полусидящую-полустоящую в дальнем конце салона и успел еще двумя
щелчками языка чуть скорректировать Гека - положение головы автоматчика
изменилось на каких-нибудь пять сантиметров с момента последнего
наведения. И в самый последний момент Зеф понял, что что-то не так. Что
именно не так - он еще не успел понять, когда ощутил слева еле заметное
движение и почувствовал что что-то прикоснулось к его телу в области
бедра. Это было самое первое мимолетное ощущение, сама боль от укола еще
не успела добежать до мозга, но Зеф уже понял все. Он понял, что попался
в ловушку - как последний дурак, мальчишка. Попался в ту же самую
ловушку, в которую в свое время попала Яна, еще до школы... Он не смог
"прокачать" махрового спецагента, а тот его тем временем вычислил.
Hепонятно было только одно - если этот агент работал на террористов, то
почему... Впрочем времени на размышления не было. Зеф знал, что у него
наверняка в запасе есть несколько секунд - мышца бедра не так интенсивно
снабжается кровью и пока кровь донесет парализующее вещество до нервных
центров (а Зеф не сомневался, что это именно паралитик, он даже знал
какой именно - слышал сводку Миняжева о результатах вскрытия пассажира,
сидевшего еще совсем недавно на этом же самом месте)... Все это мигом
пронеслось в его мозгу и в тот момент когда он уже полностью ощутил укол
в бедро, он рванулся с места, крутанулся и выкрикнул команду аварийного
начала операции.
Его враг был махровым агентом, немолодым и с богатым опытом. Его опыт
намного превышал опыт Зефа, но конечно боевая подготовка была
несравненно хуже. Агент долго колебался прежде чем совершить этот шаг -
положение его было двойственным: с одной стороны он представлял здесь
сторону, дружественную группе террористов - агент работал на турецкую
разведку. Он даже узнал в одном из боевиков Мавлади, так как был в курсе
о составе штаба сопротивления. Hо события развивались так стремительно и
непредсказуемо, что он решил ни в коем случае не демонстрировать своей
принадлежности к каким-то третьим силам. Он изображал обычного пассажира
когда Хоси напал на его подопечного, которого он должен был "пасти" до
самого Берлина. Он изображал пассажира и когда рядом с ним посадили
этого странного толстяка... Агент не сразу понял что именно ему
показалось странным в этот толстяке - может быть какое-то мимолетное
движение или чересчур быстрый взгляд из-под полуопущенных век, но
профессиональное чутье подсказало ему, что этот человек крайне опасен. И
в тот момент, когда он понял, что Зеф действительно не тот за кого себя
выдает, а следовательно профессионал очень высокого уровня, агент решил
действовать. Терять было нечего - его задание полностью сорвалось,
человек, нужный ему, лежал на бетоне у самолета или в местном морге.
Документы, лежащие в дипломате подопечного были заперты в полке над
сиденьем, и не было никакой возможности их извлечь. И уйти незаметным
после освобождения самолета от террористов тоже было бы нелегко, тем
более что наверняка никого не отпустят, а, наоборот, будет устроена
неплохая проверка. А хорошей, тщательной проверки документов ему не
выдержать... Да он и сомневался, что самолет освободят от террористов. И
когда он увидел, что в салоне появился профессионал, то рассудил, что
обезоружить его и примкнуть к террористам для него сейчас будет
выгоднее. И он впрыснул Зефу остатки парализатора из пластикового
шприца, который незаметно подобрал с полу.
В этот момент он был готов к атаке Зефа, точнее был уверен что готов.
Hо реакция Зефа его ошеломила - эта туша, казавшаяся массивной и
неуклюжей еще секунду назад уже была развернута лицом к нему, и в воздух
перед самыми его глазами взметнулась рука. Все происходило в доли
секунды, агент отпустил шприц и дернулся, поджимая руки, закрывая
лицо... И не успел.
Рука Зефа еле заметно качнулась в воздухе. Боевику, сидящему сзади с
автоматом показалось что она всего лишь дрогнула - раздался хруст и
голова сидящего рядом безвольно откинулась - его шея была безнадежно
раздроблена ударом ребра ладони. В следующую долю секунды боевик
напрягся чтобы вскочить, не зная еще - то ли выпустить очередь по
салону, то ли подбежать к месту, где творилось что-то странное, но
ничего из этого он сделать не успел - его голова словно разорвалась
изнутри и вокруг наступила вечная тьма - это Гек выполнил свою роль.
Бритоголовый среагировал правильно - вместо того чтобы прыгнуть к
тому злосчастному месту и попытаться усмирить толстяка, делающего
непозволительно резкие движения, он рефлекторно отпрыгнул назад,
одновременно поднимая дуло автомата. И когда сзади послышался выстрел -
точнее не выстрел, а резкий свист влетевшей в салон пули, треск
разрываемой ею обшивки самолета, сливающийся с глухим, немного чавкающим
звуком вхождения в мягкое тело, и снова со звоном обшивки, бритоголовый
среагировал еще раз - он пригнулся, бросившись на пол. Это были не
сознательные, осмысленные действия - просто рефлекс, выработавшийся за
долгие годы: стреляют-ложись. Он так и не понял что произошло, и совсем
уж было непонятно как фигура этого внезапно взбесившегося неуклюжего
толстяка-журналиста вдруг оказалась перед ним. Это казалось невозможным
- до кресла, на котором сидел толстяк еще долю секунды назад, было не
менее трех метров. Бритоголовый все-таки был бойцом - он ударил. Ударил,
потому что мозг подсказывал - поднять ствол автомата уже нет времени.
Это будет потом, после удара. Он ударил ближайшей рукой, левой. Без
замаха, на замах тоже не было времени, с места - туда, в самый центр
появившейся перед ним фигуры. Ударил и почувствовал, что кулак рассек
воздух. И в следующий момент что-то вспыхнуло и салон самолета
перевернулся, кружась и затухая...
* * *
Яна, услышав команду Зефа, среагировала немедленно. Боевик, стоявший
над ней, в полуметре чуть справа, как раз задумчиво разглядывал ее
фигурку, безвольно прислонившуюся к переборке. Самого начала движения он
не уловил, ему лишь показалось, что тело хнычущей девушки превратилось в
туго скрученное в волчок туловище гигантской змеи, даже не змеи -
стальной пружины. Такой же черной и упругой пружины, как была в
дедушкином будильнике, который он, будучи еще семилетним пацаненком,
разобрал из любопытства. И был жестоко наказан за это. Злосчастный
будильник напоминал ему о себе всю жизнь - покалеченным глазом и вот
