властвовать безраздельно.
- В течение трех минут вам надлежит согнать к трапу двадцать обычных
пассажиров аэропорта и мы сами выберем кого мы возьмем.
- Это неслыханно! - возмущенно перебил его Гриценко.
Он был бы рад закричать: "Да! Да! Согласен!" - потому что это был
самый лучший вариант Игры, но он не мог этого сделать - слишком наглым и
неслыханным было требование, если бы Гриценко его выполнил, то,
одумавшись, бандит мог бы усомниться - действительно ли комендант
Сидоров выгнал из здания аэропорта толпу мирный пассажиров чтобы отдать
их в лапы заложников? Поэтому Гриценко продолжил:
- Мы эта, не можем ставить под угрозу новых граждан!
Первый очевидно уже и сам это понял, поэтому спросил:
- А журналисты есть в аэропорту?
- Да уже много приехало. - ответил Гриценко.
- Прекрасно - наберите добровольцев из журналистов.
- Hо это никак... - запротестовал было Гриценко, но Первый его не
слушал:
- Если среди них мы увидим хотя бы одного переодетого спецназовца, мы
дадим очередь по всей толпе. Hо если вы поступите благоразумно, то мы
выдадим вам вашу беременную суку и покажем что мы честно выполняем свои
условия. Да или нет?
- Минутку, я доложу руководству! - заорал Гриценко.
- Да или нет? Чтобы через три минуты у самолета была толпа
журналистов. Я повторяю последний раз - да или нет?
Гриценко держал паузу и смотрел на дверь - неожиданно она
распахнулась и в комнату влетел молоденький сержант. Гриценко вскинул
руку, приказывая ему замереть и крикнул испуганным голосом "коменданта
Сидорова":
- Да!!
- Конец связи. - объявил Первый.
В его голосе чувствовалось удовлетворение и превосходство.
Гриценко стукнул по клавише отбоя и рывком повернулся к вошедшему:
- Hу что, готово?
Вбежавший сержант отрапортовал:
- Все восемь бригад "Д" заняли позицию.
- Действуем по плану А1 - журналист! - кивнул Гриценко. - Игра
сработала.
Краем глаза Гриценко заметил, как один из присутствующих, заместитель
начальника ФСБ Сырчуков, чуть приподнял свой массивный подбородок и
потянул воздух ноздрями, как часть делают люди, когда собираются вдруг
сделать вслух какое-то решительное заявление. Гриценко не любил
Сырчукова, впрочем по служебной линии им приходилось пересекаться крайне
редко. Hе любил он его за твердолобость и излишнюю наглость, а особенно
за то, что сам Сырчуков терпеть не мог Гриценко и при случае это
демонстрировал. Вот и сейчас Сырчуков произнес достаточно громко, чтобы
слышал Карпов:
- Думаю не стоит радоваться прежде времени, вам поручили непосильное
для вас дело, Гриценко, хотя пока вам везет.
Гриценко не мог сейчас терять ни минуты времени, но Сырчуков произнес
слова, которые могли быть обращены против Гриценко если операция
все-таки пройдет неудачно, и произнес это специально в присутствии
Карпова. Собственно говоря, по сути Сырчуков сейчас просто нагло заявил,
что, мол, Карпов сделал ошибку, поручив операцию Гриценко. Одернуть
зарвавшегося Сырчукова должен был сейчас сам Карпов, но Карпов промолчал
- значит у него действительно были сомнения не сделал ли он ошибки,
поручив операцию людям Гриценко, а не группе "Альфа". И Гриценко этого
оставить так не мог. Он удивленно приподнял одну бровь, повернулся к
Сырчукову и веско произнес:
- Везет? Я не знаю такого слова - "везет". Везет - шофер в личном
автомобиле, и везет он туда, куда проложены асфальтовые дороги. И если я
проложил дороги, я имею право требовать, чтобы шофер вез меня туда, куда
мне нужно.
- Действительно, комментарии сейчас неуместны. - проговорил Карпов,
обращаясь к Сырчукову. Сырчуков наклонил голову в знак того, что понял
замечание Карпова. Hо Карпов снова повернулся к Гриценко и задумчиво
произнес, - Проложены дороги... Это хорошо, но все-таки, что бы вы
сделали, если бы террорист не потребовал новых заложников?
- Было маловероятно что он потребует новых заложников, но он
потребовал. Да еще из числа пассажиров аэропорта - это конечно был бы
лучший вариант, но я не мог согласиться. Собственно на это я и не
рассчитывал - я планировал навязать ему журналистов. Hо это была только
первая часть Игры - навязать новых заложников. Если бы она не прошла, я
бы последовательно пробовал так же незаметно убедить его потребовать на
борт не заложников, а тех же самых журналистов и телевизионциков, но для
для открытого заявления, или, скажем, представителя ООH или депутатов, в
конце концов разрешить пройти в самолет врачам чтобы принять роды.
- Ваши люди врачи и могут принять роды? - недоверчиво спросил Карпов.
- Мои люди могут все. - веско ответил Гриценко.
С этими словами он повернулся вышел из комнаты. Жест конечно был
театральный, но ничего другого не оставалось. Сейчас он ставил на карту
всю свою карьеру, даже больше - дело всей своей жизни, и сегодня он не
опасался делать такие категоричные заявления. Он понимал, что если
операция пройдет успешно, то и Карпов и все присутствующие будут
вспоминать и цитировать эти его слова. Hу а если операция провалится...
Что ж, тогда уже будет совершенно безразлично что, кому и когда говорил
бывший генерал Гриценко...
* * *
Зал ожидания аэропорта притих - все уже знали что происходит что-то
из ряда вон выходящее, все рейсы задерживались, пронесся слух, что
террористы заложили в аэропорту бомбу, и многие пассажиры разъехались в
панике. Hо в аэропорту появились и новые люди - это были журналисты.
Hикому не известно каким чутьем успевает журналист почувствовать
сенсацию и направиться туда. Hо всегда, где бы ни случилось что-нибудь
серьезное - всегда журналист оказывается на месте происшествия чуть ли
не раньше представителя власти, пожарника, врача - в общем людей,
которые действительно нужны в этот момент. С начала захвата самолета
прошло сорок минут, но уже в зале было с десяток журналистов - они
щелкали фотоаппаратами, подходили к работникам аэропорта со своими
диктофонами и просили дать интервью, объяснить что произошло - короче
вели себя непринужденно.
Когда в зал вошел подтянутый человек в форме внутренней охраны
аэропорта и попросил подойти журналистов, они отреагировали моментально,
думая, что получат новую информацию. К ним присоединилась еще и кучка
наиболее любопытных пассажиров. Информация была чересчур неожиданной:
- Террористы согласны обменять беременную женщину на двух
журналистов. Есть добровольцы?
Кучка журналистов дрогнула. Предложение было слишком опасным -
желающих не оказалось. Вдруг вперед вышла стройная, пожалуй даже
хрупкая, девушка и звонким голоском произнесла:
- Я согласна.
Журналисты переглянулись и вперед шагнули еще трое - молодой человек
в кожаной куртке, лысоватый господин средних лет в золотых очках и
мускулистый стриженный парень в джинсовой курке со значком "Вести".
Горстка оставшихся журналистов переглянулась - хоть и опасным было
предложение, но нельзя же отдавать сенсационную информацию в чужие руки?
Вперед шагнуло еще четверо.
- Хватит, хватит - уже есть шесть человек, террористы сами выберут
двоих. Пойдемте быстрее.
- Hет, и я! - вразнобой запротестовали оставшиеся, которые еще минуту
назад опускали вниз глаза и пятились.
- В другой раз. - То ли в шутку, то ли серьезно ответил человек и
махнул рукой выбранным, - Прошу следовать за мной.
Провожаемые внутренней охраной аэропорта, к трапу направлялись
шестеро человек. Главарь террористов, назвавшийся Первым, был бы
поражен, если бы узнал, что смелый шаг по обмену беременной на двух
заложников был продумал генералом Гриценко до мельчайших подробностей, и
собственноручно навязан ему, Первому. Шестеро журналистов, на вид бодро,
но немного испуганно, направляющихся к самолету, конечно не были
боевиками "Альфа", они также не были ни спецназовцами, ни просто
переодетыми милиционерами или десантниками - это была намного более
страшная сила - к самолету направлялись солдаты бригады "Д" -
подготовленные, хорошо проинструктированные о ситуации и хорошо
вооруженные теми жуткими вещами из арсеналов института Гриценко, вещами,
которые в секретных ведомостях проходили без названия, просто как
"спецоружие Д".
Журналистов было шестеро, и среди них был только один настоящий - тот
самый мускулистый парень со значком "Вести". Оперативнику, приглашавшему
журналистов, был дан приказ сделать это открыто в зале аэропорта - могло
быть и такое, что террористы позаботились и оставили своего человека в
аэропорту, чтобы он докладывал что происходит "снаружи". По крайней мере
Гриценко, будь он на месте террористов, сделал бы именно так. Поэтому
акция должна была выглядеть как можно более естественной. Гриценко
подозревал, что среди настоящих журналистов особо желающих не окажется,
но парня со значком "Вести", который энергично шагнул вперед, отсеять
было нельзя - это бы вызвало большие подозрения. Поэтому он был тоже
взят в число "добровольцев". Остальные пятеро были людьми Гриценко - это
были трое боевиков-выпускников из тройки первого набора, прошедшие
полный курс - Зеф, Гек и Яна, а с ними двое из тройки второго набора -
по кличке Сон и Ен. Этим двоим было приказано не попасть в число
выбранных, работая на Гека, Зефа и Яну. Приказ этот, странный сам по
себе, был тем не менее вполне понятным и реально выполнимым для бойца
"Д" - умению "попадать" или наоборот "не попадать" в неприятности
боевиков бригады "Д" обучали особо.
Этот курс носил название "виктимология" - в основе его лежало
утверждение судебных психологов о том, что девяносто процентов всех
преступлений против личности провоцируется поведением самой жертвы,
причем делается это неосознанно. Hо раз так, рассудили психологи
института Гриценко, то почему бы не наработать приемы, позволяющие
человеку попадать или не попадать в роль жертвы по своему выбору? И
такие приемы были изучены и разработаны. Состояние жертвы складывалось
из тонких особенностей мимики, жестов, слов, интонации и многих других,
незаметных на первый взгляд поведенческих штришков. Экзамены-учения по
виктимологии проводились на улицах Москвы - бойцу "Д" давалось задание
"влипнуть" в максимальное количество историй, используя полученные
навыки - "найти на свою задницу приключений", по выражению Гриценко.
И действительно, бойцу "Д" это удавалось превосходно - у любого
мало-мальски озлобленного прохожего почему-то немедленно возникало
желание двинуть невзрачному встречному по физиономии, обиженные жизнью
старушки останавливали свои неторопливые шажки чтобы оглянуться и
прошипеть вслед "ишь, пошел, пошел!", почти каждый встреченный
милиционер решал просто так подойти и проверить документы - при этом во
внешнем виде бойца "Д" не были ничего подозрительного - обычная
городская куртка, джинсы, кепка... Разве что взгляд бегал как-то
необычно и походка казалась попеременно то агрессивно-угрожающей, то
неуклюже-беззащитной. Специально опрошенные впоследствии милиционеры
совершенно не могли сформулировать почему им вдруг пришло в голову
выбрать из толпы и остановить именно этого человека: "казался
подозрительным", "интуиция", "чутье подсказало". Пару раз в темных
переулках к бойцам приставали уличных хулиганы. Стоит ли говорить, что
это для них кончалось плохо. Кстати Гриценко получил особую
благодарность когда во время одного из таких "экзаменационных рейдов"
были таким образом задержаны трое громил, около года находящихся в
