запасного - подчеркиваю - запасного снайпера. А тут оказывается, что в
салоне происходят еще какие-то чужие игры о которых мы даже и не знаем!
Есть ли в салоне огнестрельное оружие? Отвечайте! - Гриценко повернулся
к Красновскому.
- Я отказываюсь отвечать! - гордо сказал Красновский. - У нас есть
свои секреты - вы же не включаете на весь штаб то, что звучит в вашем
наушнике?
- Да сколько угодно! - Гриценко рванул микшер и зал заполнили
множественные голоса, нахлынувшие тугой волной из динамика пульта.
Разобрать что-нибудь было сложно - кто-то коротко переговаривался,
кто-то шепотом вздыхал, кто-то диктовал цифры со странными интонациями -
то взвизгивающими, то опускающимися в басовый регистр, и на фоне этого
рыдала какая-то женщина, повторяя на разный лад: "Ой, что же это
будет... Ой, что же это будет... Ой, что же это..." И Красновский и даже
Карпов замерли - они готовы были услышать все что угодно, но не такую
какофонию звуков. И вдруг на шипящем выдохе прозвучало властным голосом:
"аноль!" - и тут же все голоса смолкли, а затем послышался выстрел,
шумный удар и чей-то истеричный визг.
Смысл команды "ноль" знали все в штабе - Гриценко предупредил, что
когда он произнесет "ноль" - это будет командой к началу операции внутри
самолета. В принципе при благоприятной ситуации это команду мог дать
любой из оперативников, но что означает "аноль"?
- Аварийное начало операции всеми силами со снайперской
подстраховкой. - произнес Гриценко упавшим голосом, словно отвечая на
незаданный вопрос. Что-то пошло не так. Что-то пошло аварийно не так. -
он вдруг словно обмяк в своем кресле и только теперь стало понятно в
каком напряжении он находился все это время. Hо теперь было поздно
думать, анализировать и отдавать приказы - ситуация вышла из под
контроля и от Гриценко не зависело ничего.
* * *
Утро для Гека выдалось обычное - разминка, завтрак, первые занятия на
тренажерах - всей тройкой, затем индивидуальные теоретические занятия,
затем снова физическая тренировка... И тут Институт внезапно подняли по
тревоге. Для Гека все началось в тот момент, когда он занимался на
центрифуге. Занятия на центрифуге Гек не любил - он не выносил этого
тошнотворного ощущения, когда терялись ориентиры, пространство вокруг
исчезало и нельзя было сказать где верх, где низ, где юг и где север.
Сердце, казалось, натужно гонит по жилам не кровь, а какую-то более
плотную массу, что-то вроде расплавленного свинца - свинец заполняет
руки, ноги, скапливается огромной тяжелой каплей в животе, перетекает по
груди и давит, давит, пытаясь сплющить тело. За долгое время тренировок
Гек уже научился переносить эти ощущения, тело реагировало привычно -
сжавшись в комок, послушно ожидало окончания тренировки. Ускорение было
шестикратным - Зеф и Яна, переносившие центрифугу более легко,
тренировались уже на десятикратном. Поначалу Гек терял вместе с
ощущением пространства еще и ощущение времени, но вскоре он научился
контролировать себя и свободно ориентировался во времени. Он знал, что
терпеть осталось всего семь минут. И когда вдруг смолк гул мощного
мотора и центрифуга стала медленно останавливаться, Гек понял, что
случилось что-то непредвиденное, и каким-то шестым чувством догадался,
что именно - наступал случай, которого они ждали последние два года, с
тех пор как Гриценко объявил бойцам первой тройки о том, что отныне в
любое время дня и ночи может прозвучать сигнал вызова на первое
настоящее боевое задание. Центрифуга еще не успела остановиться, как
сработал электропояс и Гек получил удар током - чуть ниже средней
мощности, но весьма ощутимый. Он быстро прикинул - что же могло
произойти - сделал ли он что-нибудь такое, что инструктор мог бы
признать ошибкой и дать наказующий разряд? Hет, решительным образом в
последнее время Гек не совершил ничего предосудительного, да и что можно
сделать не так в центрифуге? Вообще сегодня никаких ошибок за Геком не
числилось, не считая конечно лишнего куска сахара, незаметно положенного
в карман комбинезона в столовой. Hо эта безобидная проделка, хоть и
носила грозное название "нарушение индивидуального пищевого режима", но
естественно не могла считаться ошибкой боевой, и электротоком не
наказывалась - рефлекс "не красть сахар в столовой со столика техников"
в бою пригодиться не мог и поэтому не загонялся в подкорку с помощью
тока. И Гек понял - это был просто предупредительный удар,
предназначенный для того, чтобы встряхнуть бойца и показать, что сейчас
произойдет что-то очень важное. И действительно, тут же в динамике,
вмонтированном в стенку центрифуги, зазвучал спокойный бархатный голос
Тимура Миняжева - начальника аналитического отдела Института. Эта
трансляция очевидно шла по всему Институту. Коротко, по-боевому, Миняжев
излагал подборку фактов о каком-то самолете, захваченном
террористической группой. Все было правильно - именно так и должно было
начинаться боевое задание. Гек привычно стал фиксировать информацию и
раскладывать ее по полочкам в своей памяти - любая мелочь из того, что
говорил сейчас Миняжев могла пригодиться. Постепенно центрифуга
остановилась, Гек отстегнулся, и тут в динамике послышался голос
Гриценко - неестественно торопливо и отрывисто он сообщил, что сложилась
такая ситуация, что с вероятностью в восемьдесят процентов сегодня будет
первый боевой выезд. Гриценко сообщил, что в данный момент Карпов вызвал
его на совещание внутреннего штаба и через несколько минут выяснится,
будет ли участвовать Институт в операции, а если будет, то будет ли он
ее вести самостоятельно или же работать с отрядом "Альфа". В любом
случае всем работникам Института надлежало прервать свои занятия и
заняться подготовкой к возможному выезду и ознакомлением с ситуацией. В
динамике щелкнуло и Миняжев как ни в чем не бывало продолжил скупое и
четкое изложение фактов.
Дальнейшие события закрутились с неимоверной быстротой - поступил
приказ бойцам всех троек "Д" собраться в зале совещаний. Гек сразу
понял, что Гриценко получил от Карпова "добро" на выполнение операции.
Он выскочил из зала, где стояла центрифуга центрифуги и бросился мимо
посторонившегося техника наверх по лестнице - из подвала на шестой этаж,
привычно перемахивая через пять ступенек. Когда он пробегал мимо
четвертого яруса, он заметил краем глаза как из боковой двери пулей
выскочила Яна и Гном из третьего взвода - и бросилась следом. Когда они
вбежали в зал совещаний, там собрались почти все бойцы. Затем последовал
короткий инструктаж от Миняжева о предварительном плане действий. Затем
была короткая пробежка во внутренний двор к вертолету, взлет и посадка в
аэропорту "Шереметьево-2". Там бойцы получили более подробные указания и
комплект штурмового оружия для начала - Гек понял, что Гриценко
распорядился доставить вооруженных боевиков в аэропорт в первую очередь,
чтобы застолбить ситуацию. "Застолбить ситуацию" на жаргоне
оперативников означало принять первоначальные меры, "положить руку на
пульс событий". Через пятнадцать минут прибыли фургоны, набитые
аппаратурой и техниками Института, а еще через десять минут Гек уже шел
к самолету, полностью войдя в роль ошарашенного журналиста. Hо в самолет
он не попал, и хотя понимал, что для операции не имеет никакого значения
кто именно из первой тройки окажется внутри салона с террористами, но
почувствовал какое-то смутное разочарование что не попал в самый центр
событий. Hо Гек знал, что по плану операции бойца "Д", не попавшего в
самолет, ожидает не менее ответственное задание - работа внешнего
снайпера.
Вернувшись в здание аэропорта после общения с бандитом у самолета,
Гек спустился в служебное помещение - к нему тут же присоединился один
из техников, показывая дорогу. Они вместе бежали по каким-то лестницам,
коридорам, и наконец оказались на крыше. Здесь уже все было готово -
установлена снайперская система и человек, который лежал за ней все это
время, проворно откатился в сторону, освобождая место Геку - теперь
снайпером должен был стать Гек. Гек лег на горячую крушу, взялся за
горячие от солнца ручки снайперской установки и замер, четко произнеся в
эфир: "Гек пост принял". "Геку ждать команды" - услышал он в левом ухе
голос Миняжева и сразу скинул с себя напряжение последнего часа - было
несколько секунд на отдых. Мир вокруг сразу обрел живость и заиграл
всеми красками и оттенками. В небе светило солнце, поджаривая залитую
битумом крышу аэропорта, недалеко с гулом заходил на посадку самолет, со
свистом пронесся мимо уха воробей, чирикнув на лету, что-то неудобно
впивалось в правое бедро и в груди учащенно постукивало сердце после
всех пробежек. Ощутив вокруг все эти мелочи, Гек волевым рывком сбросил
расслабленное состояние и мозг снова привычно заработал в боевом режиме.
Керамзитовый камушек, закатившийся под бедро был откинут в сторону.
Самолет заходящий на посадку, был знаком того, что работа аэропорта
парализована не полностью - Гек пока не знал хорошо это или плохо, но
отметил на всякий случай. Солнце, лившееся со всех сторон сулило
некоторые неприятности при наведении на цель, однако боец, у которого
Гек принял пост, сделал все правильно, навернув солнцезащитную бленду.
Гек прислушался к своему организму, сделал глубокий выдох и послал
мысленную команду - сердце привычно замедлилось и стало биться в
нормальном ритме. И тут в ухе раздались команды Зефа, обращенные к Геку
- это были коды автонаведения.
Гек знал, что Гриценко расставил еще трех своих снайперов, но они не
должны были стрелять ни в каком случае, если только события выйдут за
пределы самолета. В отличие от них, у Гека было автонаведение из
самолета. Автонаведением мог пользоваться любой снайпер, но лучше всех
это мог делать только Гек, так как еще до Школы славился стрелковым
мастерством, ну и самое главное - действовала его тройка, с которой он
прекрасно сработался за восемь лет Школы. Техника автонаведения была в
общем известна и раньше, но в институте Гриценко ей уделили должное
внимание, так как они могла пригодиться. И вот настал именно такой
случай - требовалось поразить мишень вслепую, сквозь корпус самолета,
причем мишень движущуюся. Судя по всему, эта мера была лишней - двое
боевиков "Д" могли справиться с семеркой бандитов и без помощи внешнего
снайпера, ведь у них было помимо всего прочего самое важное преимущество
- неожиданность. Hо на всякий случай по распоряжению Гриценко Гек должен
был "держать" сквозь обшивку самолета одного из террористов. Винтовка
тоже была не простая. Скорее это даже была не винтовка, а большой
раскладной механизм, который растопыривал тусклые металлические лапы на
опоре и управлялся специальными рукоятками-рычагами, позволяющими
направлять дуло с точностью до мизерных долей миллиметра.
Сначала Гека наводил на цель Зеф. Зефа обыскали и бросили в середину
салона на свободное место - как раз то место, где раньше сидел чеченский
спецагент. Рядом с Зефом в проходе шлялся бритоголовый малый с автоматом
- сначала Зеф дал его Геку на прицел, но держать боевика было трудно, да
и Зеф сказал, что сам "сломает" его без труда. В самом дальнем конце
сидел еще один боевик с автоматом наперевес и внимательно следил за
пассажирами - наверняка ему и было это поручено, в то время как
бритоголовый ходил просто так, патрулируя на случай чрезвычайных
