Галстук Ким пытался привести в вид божеский минут пять - с
вязанием узлов на этом предмете туалета у него дело обстояло
неважно. Так что к аппарату он подошел чуть раздосадованным. Да и
торопить его не стоило - время у него еще было.
Вынырнувший из недр экрана господин секретарь одним видом
своим заставил его забыть о мелких неприятностях. В подробности
государственный муж не вдавался, а ограничился только тем, что
уведомил Кима об отмене всех предыдущих планов и о том, что в
приемной министра внутрених дел на его имя выписан пропуск. К
гостинице же через несколько минут подъедет, чтобы забрать его,
младший следователь Смирный. Еще он напомнил, что министр ждать
не любит и исчез с экрана.
"По крайней мере, я не зря возился с галстуком", - утешил
себя Ким, бегом спускаясь по лестнице. Кар министерства
действительно ждал его. Сухой человек с резкими, словно шрамы,
складками на лице представился:
- Анатолий Смирный, вы предупреждены...
И чуть ли не втолкнул его в кабину. Кар резко взял с места.
* * *
Темп передвижения сбавлять не пришлось всю дорогу - даже в
кабинет министра господин Смирный ввел его на рысях. В кабинете
стояли и одновременно говорили - по телефонам и друг с другом -
человек шесть матерых государственных мужей, и понять так вот с
ходу, кто из них министр было нелегко.
Впрочем, то, что дорогой гость с Чура уведен прямо из стойла
и визитной карточки похитители после себя не оставили, Ким понял
еще раньше, чем был представлен присутствующим. Министров в
кабинете оказалось целых два: тот что поосанистей - Ротмистров
- и был хозяином кабинета, а молодой и усатый - Кречмарь - был
в ответе за действия Объединенных Республик в чрезвычайных
обстоятельствах. А еще тут были генеральный прокурор, тип из
аппарата Президента и замы руководителей обоих разведок Прерии -
внешней и армейской. Украшением этого букета был молчаливый посол
Колонии Святой Анны - живое доказательство того, что положение
дел не просто плохо, а из рук вон плохо.
А вот господина секретаря унесли куда-то черти, так что
представил Кима собравшимся встретивший его в приемной референт.
Он же - после кивка министра - молча вручил ему депешу с грифом
Управления. Пока Ким читал документ, собравшиеся обступили его,
разглядывая кто с сомнением, а кто - с сочувствием.
- Надеюсь, вы поняли смысл полученных предписаний? -
осведомился хозяин кабинета.
И уточнил:
- Вы должны отложить все остальные ваши обязанности и
действуете теперь в составе объединенной комиссии наших
министерств. Вами, как представителем службы федерального уровня,
мы усиливаем следственную группу комиссара Роше. Вы ведь не
знакомы с ним?
Ким растерянно огляделся и высказал единственно разумное при
таком раскладе предположение:
- В таком случае мне, видимо, следует немедленно
отправиться на э-э... Козырную набережную?
- Нет, - министр жестом как бы попридержал его. - Дело в
высшей мере конфиденциальное, и будоражить наш муравейник на
Козырной не стоит. Я распоряжусь - вам освободят кабинет в э-э...
- Мне уже дали кабинет в Ратуше, - уточнил Ким.
- Вот и прекрасно. Тихо и не привлекает лишнего внимания...
Там и ждите Жана. Вы действуете с ним на одинаковых правах.
В подчинение комиссара, а теперь и в ваше, входит восемь человек.
Вы можете привлекать также всех, кого сочтете необходимым - моя
санкция будет всегда...
Мимо внимания Кима не прошло то, что теперь уже все в
кабинете смотрели на него с сочувствием. Министр тоже заметил это.
- Надеюсь, вы сработаетесь с мсье Роше. Он весьма... весьма
своеобразный работник... В чем-то большой ребенок, в сущности, но
- мастер своего дела. Так что мы весьма рассчитываем на ваше
взаимодействие. Сами понимаете, что никакая огласка не
желательна... Весьма не желательна. Все необходимые материалы
будут переданы на ваш терминал - оставьте координаты у моего
референта. У него же получите и необходимые документы.
Разумеется, вам гарантирована поддержка наших компетентных служб,
- министр кивнул на пару генералов в штатском. - Но они делают
свое дело, а вы - свое. В настоящий момент произведено
первоначальное дознание... Но мы решили не пускать дело по
обычным каналам, а образовать комиссию э-э... чрезвычайного
характера. У вас будут какие-то пожелания или соображения?
- Стороной, принимающей меня на Прерии, - вспомнил Ким, -
является комитет безопасности...
- Разумеется, их поддержка вам гарантирована тоже... -
улыбка министра слегка увяла. - Господин Азимов сейчас на приеме
у Президента.
Всеобщее молчание стало почти гробовым. Киму стало очень
жалко господина секретаря.
- Он свяжется с вами, - как-то неуверенно продолжил
министр. - Он, или лицо его замещающее...
- В таком случае, я не буду отнимать у вас время... -
постарался прервать неловкую паузу Агент на Контракте.
- Дело не ждет, не смею вас задерживать, - с облегчением
согласился министр.
* * *
У Старой Кирхи они второй раз сменили кар.
- Перестаньте дразнить собаку! - раздаженно сказал Тони
Гостю, который проявлял гораздо больший интерес к Бинки, чем к
своим вооруженным спутникам - с того самого момента, как псина
присоединилась к их компании.
Сам Бинки тоже повел себя странно: настороженно сторонился
чужака и в то же время с каким-то любопытным недоумением не
сводил с него глаз, словно силясь ухватить что-то очень для него
важное... Самое скверное заключалось в том, что при этом Гость,
не отрываясь от своей странной беседы с псом, неустанно задавал
вопросы - один глупее другого - в основном, обращаясь к
Мепистоппелю, в котором чувствовал, видимо, главного.
- Я пойду, проверю машину, - с некоторым облегчением
сообщил Адельберто Тони, вылезая из-за руля. - Жди с ним здесь
- на проходе. И не хлопай ушами...
- Почему мы все время переходим из машины в машину? -
теперь Гость за неимением Мепистоппеля обратился к Счастливчику.
Тот с молчаливым сопением выбрался из кара и кивком головы
показал Гостю, что ему следует сделать то же самое.
- Почему ты не отвечаешь, когда я спрашиваю? - совсем
по-мальчишечьи надулся Гость, но молчаливый приказ Тони выполнил.
- Послушай, постарайся быть человеком, - попросил Тони
Гостя. - У меня уже голова раскалывается от твоих дурных
расспросов... В конце концов, это - просто невежливо: все время
о чем-то спрашивать и спрашивать... Ведь сам то ты мне ни на один
вопрос не ответил. Вот скажи на милость: как тебя прикажешь
называть по имени? Не бойся, дорогой - нам с тобой придется
общаться не так уж и долго, но, все-таки, в приличном обществе
как-то так принято...
- А ты и не спрашивал меня, Белая Голова, - Гость пожал
плечами. - Я уже сказал тому, который меня встречал, что меня
зовут Тор... Тор Толле...
- Вот и хорошо, Тор... - обреченно вздохнул Тони.
Это имя он слышал впервые. Политика никогда не интересовала
Счастливчика.
Они двинулись в широкий проем между старой стройки домами,
служившими теперь сдаваемыми в аренду складами и обиталищем
несчетного множества крыс и летучих мышей. Впереди - удивительно
независимо - шагал Тор. Сзади, нервно озираясь, поспешал Бинки.
Адельберто просигналил им рукой в просвет подворотни, и
Тони, подталкивая Гостя стволом револьвера, погнал его через
запущенный и поросший дикими травами двор к загодя выставленному
в глухом переулке неприметному "Фольксвагену". Посреди двора они
застряли: Гость с разгону остановился как вкопанный перед
облезлым дворовым псом, чесавшим блох в зарослях полыни. Вид у
пса был прешелудивый, одно ухо - рваное.
Бинки наблюдал происходящее с каким-то ревнивым интересом.
Гость тихонько взрычал и потом - к величайшему удивлению
Тони - тоненько и жалостливо поскулил немного. Пес смотрел на
него с испуганным удивлением. Тони возвел очи к небу. Там - в
неизмеримой высоте уже гасли последние краски заката. До полной
темноты оставалось часа полтора от силы.
- Двигайся, ты, придурок! - зло скомандовал Тони и ткнул
Гостя массивным глушителем, навинченным на ствол револьвера. - А
то, знаешь, иногда эта штука стреляет...
Гость озадаченно посмотрел на него:
- Не бойся, она не будет стрелять...
Это было сказано тоном старшего брата, успокаивающего
боязливое дитя.
- Не будет, говоришь?! - прошипел Тони.
Фокусы непослушного подопечного уже превысили все допустимые
границы.
Тони демонстративно прицелился в на отшибе лежащий кирпич и
надавил спуск. С кирпичем ничего не сделалось - ни хорошего, ни
дурного. Да и с чего бы? Машинка хлопала вхолостую и не думая
производить выстрелы.
Лоб Тони покрылся бисеринками холодного пота. Он испуганно
вскинул глаза на Гостя. Но тот, и не подумав использовать
сложившуюся ситуацию, уже неторопливыми, но отменно широкими
шагами мерил расстояние по направлению к отчаянно
жестикулирующему в подворотне Мепистоппелю. Тони и
сопротивляющийся Бинки еле поспевали за ним. В другую сторону
трусил, мотая головой, чем-то озадаченный обладатель рваного уха.
В крохотном салоне "Фольксвагена" Гостю пришлось сложиться
чуть ли не вчетверо. Адельберто кивнул Тони, чтобы тот садился за
управление, натянул перчатки и сделал - "Поляроидом", почти в
упор - несколько снимков озадаченной физиономии Гостя. Карточки
тут же засунул в желтый, плотной бумаги конверт.
- Сейчас спокойненько доезжаем до места, - определил он
порядок дальнейших действий, - и оставляю там нашего клиента на
тебя и Бинки. Сам еду до Гонсало...
- Н-наручники... Надень на него наручники... - попросил
Тони. - Это - псих! Абсолютный псих!
* * *
Биографическая справка на доктора Серафима Кушку,
подготовленная для Кима компьютером Управления, была, по сути
дела, просто перечнем всяческих академических регалий, премий и
наград - блистательным и скучным одновременно. Местами его
разбавляли ссылки на доносы лиц, желавших блага Объединенным
Республикам Прерии-2, их всенародно избранному Президенту и
доктору С.Кушке лично. По большей части доносов мер принято не
было. Еще были краткие справки о прохождении доктором
психиатрической экспертизы (успешно) и курса лечения от
алкоголизма (тоже - успешно). Уровень доступа к секретным
материалам и документации для доктора Кушки вполне соответствовал
тому, что был означен в предписании, которое Ким получил на руки
в кабинете Министерства всего пять часов назад. Пять часов,
четыре из которых он позволил себе все-же потратить на сон - за
срочные поручения Управления следовало браться все же с ясной
головой.
Ким со вздохом отложил распечатку в сторону и попросил
выставленного у дверей типа в штатском просить господина доктора
в кабинет.
- Я должен извиниться перед вами за то, что потревожил в
такое время... - Ким жестом предложил собеседнику присесть, но
сам остался на ногах.
Только таким образом можно было оказаться вровень с уровнем
глаз длинного как жердь собеседника. А глаза его Киму очень
хотелось видеть. Разговор предстоял непростой.
- Прежде всего ознакомьтесь с вот этим и подпишите... - он
протянул доктору стандартный бланк расписки о неразглашении.
