курсе того, что эта область Галактики - аномальная зона...
- Ну, - Ким пожал плечами, - так сказать, в общем и
целом...
Вот именно - в общем и целом! - злорадно воскликнул док
Кушка. - В общем и целом - не более того! Наш заботливый
Директорат бдит, чтобы навигация в секторе не пострадала от
слухов о каких-то таинственных свойствах здешнего участка
Континуума... В результате - ни один из сюда прибывающих, не
знает, что ходит по "кротовому холму"...
- По какому холму? - уныло поинтересовался Ким, теряя
надежду извлечь из беседы с физиком хоть на грош пользы.
- Это просто жаргон... - Кушка отмахнулся от дурацкого
вопроса, как от назойливой мухи. - Так говорят про те области
Континуума, где мы имеем высокую степень связанности гиббсовых
точек... Для современной космонавигации это, вообще говоря,
открывает массу возможностей - здесь все пронизывает огромное
количество подпространственных туннелей, сшивающих самые
неожиданные части огромного объема пространства в единую "сеть",
по которой очень удобно осуществлять переброску информации и
вещества в довольно удаленные друг от друга области этой части
Галактики... Правда, такие транспортировки сопровождаются, порой,
неожиданными эффектами, но...
- Это имеет отношение к тому, о чем я вас спрашивал? - не
выдержал наконец Ким. К тому, что все-таки получит в руки тот,
кто заполучит Торвальда Толле и ту информацию, которой этот
Толле располагает?
- Прямое! - док Кушка раздраженно повернулся к нему. -
Самое прямое! Толле и его люди здесь, в этой экзотической области
пространства, начали крупномасштабные эксперименты. По сути своей
очень опасные. Но для Чура это характерно... Они осуществили
прямо на своем геостационаре простейший вариант свертки -
сферический... Симметричный. И получили в результате
микроскопическую "черную дыру" - вы представляете, что означает
иметь в качестве спутника планеты _т_а_к_о_е_? Однако они смелый
народ - там, на планете своей... Почти два года они спокойно
вели там какие-то эксперименты с этой штукой... Можно сказать,
дергали Дьявола за усы... Но затем - что-то произошло у них там.
С этого момента информацию нам по этим вопросам - перекрыли...
Но - что-то серьезное приключилось. Что-то очень серьезное...
Возможно, их атмосферу стало туда - в дыру эту - затягивать,
или... Или какие-то процессы на самой планете начались - на
Чуре...
- Процессы - в смысле того, что... - начал было Ким,
разумея сказать: "Природные катастрофы, что-ли?", но, понявший
его по-своему, док снова досадливо отмахнулся:
- Нет! Не надо мне пересказывать эти сказки про "червей"...
- Про каких "червей"? - озадаченно спросил Ким.
Они с доком удивленно воззрились друг на друга. Заверещал
сигнал вызова блока связи.
Ким взял трубку, и низкий, с хрипотцой, баритон осведомился
у него, не возражает ли он, если комиссар криминальной полиции
Роше через минут двадцать-тридцать прибудет в его, Агента на
Контракте, распоряжение и на временное поселение в его кабинете
для дальнейшей collaboration в гм... вам известном, мсье Яснов,
поручении господ трех министров.
- Avec plesir... - выговорил - почему-то по-французски -
Агент, и трубка запищала сигналом отбоя.
Ким кротко посмотрел на дока Кушку.
- Так если можно, в двух словах - ваши соображения,
доктор, - примирительным тоном, повернул он ход беседы к
плавному завершению.
- Версия одна - у кого-то хватило ума понять, что такие
эксперименты до добра не доведут - ни Прерию, ни Обитаемый
Космос, вообще, - сухо подытожил док. - И смелости - чтобы
устранить э-э... источник опасности. Кого именно в этом
подозревать, я вам, пожалуй, не подскажу. Необходимость такого
шага сознавали многие...
- И все-таки - например... - подтолкнул замерший на
мертвой точке монолог Ким.
- Например - ваш покорный слуга! - уже не без резкости в
голосе уточнил док.
- Но ведь вы не делали этого? - спросил Ким, чувствуя, что
теряет чувство юмора.
- Нет. - вздохнул док. - Я - трус, господин следователь.
* * *
Комиссар Роше был немолод, рыхл и снисходителен к грехам
окружающих. Еще - самую чуточку - к своим собственным
несовершенствам. Не настолько, конечно, чтобы стряхивать пепел на
ковер, или забывать поправить узел галстука перед тем, как
предстать перед вышестоящими лицами, но вполне достаточно, чтобы
оставить в небрежении любую, бывало, самую строжайшую инструкцию,
спущенную на головы сотрудников следственного управления из самых
высоких сфер - если, конечно, дело требовало того. Этого,
впрочем, было бы вполне достаточно, чтобы спровадить на
заслуженный отдых, снабдив благодарностью за подписью министра и
именными часами, любого другого из сидельцев комиссарских
кабинетов, но о Жане Роше просто говорили, что "у него свой
метод". Метод этот заключался в знаменитом "savoir vivre", а в
сущности - в отсутствии какого либо метода. Попросту говоря, Жан
Роше прошел всю служебную лесенку полицейского ведомства и хорошо
знал всех и вся в той среде, где приходилось ему крутиться по
казеной надобности. Во все века и в каждую эпоху людей, подобных
Жану, считают реликтами прошлых, уходящих - милых, но
бестолковых - времен, и во все времена такие появляются снова и
снова, словно немой упрек, адресованный жизнью неутомимым
разработчикам изощренных кабинетных систем и строго
формализированных методов ведения следствия. Среди своих коллег и
подчиненных комиссар пользовался почти непререкаемым авторитетом,
был персонажем строгим, но справедливым, а заодно и немного
смешным. Маленькие слабости Жана служили источником бесконечных
беззлобных шуток. К примеру, уже не одно поколение обитателей
Дома на Козырной - из тех, что чином пониже - посмеивались над
тайным пристрастием Жана к своей трубке-носогрейке, с которой тот
не расставался, но почти никогда не курил на людях. При
свидетелях он позволял себе лишь сигареты подешевле - комиссара
мучили подспудные опасения, что его заподозрят в подражании
кому-то из древних литературных персонажей: те все как на подбор
были привержены к курению трубок и заботливому уходу за оными.
Ким подождал, пока комиссар устроится в кресле попрочнее и
предложил ему подбодрить себя кофе.
- Терпеть не могу эту растворимую дрянь. Охотно верю, что
ее готовят из сношенных автопокрышек, - признался ему Роше. -
Так что я, с вашего позволения...
Он поискал глазами традиционный для служебных кабинетов
Прерии сифон с минерализованной газировкой, но в свежезанятой
Агентом на Контракте комнате такового не было. Зато имелся,
правда, декоративный самовар.
- Да, тот, кто пробовал настоящий кофе - тот, что в
зернах, - не примет никогда никакой синтетики, - чуть покривил
душой Ким. - Но я вам предлагаю настоящий - молотый "Арабика".
Прямо из Метрополии...
Он осторожно приоткрыл крышку кофейника, и аромат
обычнейшего на далекой Земле и экзотического на невероятно
далекой, выглаженной равнинными ветрами Прерии напитка наполнил
кабинет.
- Неужели - настоящая контрабанда? - принюхался комиссар.
- Или - снова подделка?
- Займитесь дегустацией, - Ким подвинул ближе к усачу
литого стекла чашку и кофейник.
Жестом указал на (по здешней традиции) уложенные горкой на
блюдце, снабженном серебряными щипчиками, мелкие кусочки сахара.
Наблюдать за комиссаром Роше, наливающим себе, а затем
смакующим натуральный кофе было поистине зрелищем, окупившим все
неудобства, проистекающие от нехватки в багаже агента на
контракте тех двух килограммов полезного груза, которые пришлись
на отменного качества кофейные зерна. Возможно то были
единственные два килограмма, что были ввезены на Прерию в полном
соответствии с действующим таможным законодательством.
Зачарованный этим зрелищем, Ким минуты три наблюдал за
процессом принятия напитка своим будущим партнером, а затем
принудил себя вновь погрузиться в компьютерные стенограммы
показаний свидетелей по делу о возможном похищении гражданина
Федерации (Цивилизация Чур) Торвальда Толле - частного лица.
Комиссар покончил с кофе и, вместо того, чтобы включить свой
терминал, зашел за спину Федеральному Следователю и стал через
его плечо вникать в ползущие по экрану строки. Попутно, он
разминал в пальцах извлеченную из портсигара сигарету, находя,
видимо, в этом процессе замену курению, как таковому. Некурящий
партнер был ему явно в тягость. Ким уже надумал попросить
комиссара не стесняться и закуривать без всяких церемоний, когда
тот, наконец, известил его о своем мнении от увиденного на экране.
- Тараканы, - уведомил он Кима минут через пять тихого
посапывания, временами перемежаемого тяжелыми вздохами.
Ким, разумеется, уже внял предостережению министра о
своеобразии методов работы комиссара, но все-таки слегка опешил,
пытаясь соотнести сказанное с помещенным на экране текстом
(допрос водителя-оператора кара спецдоставки Департамента туризма
Федерации Прерия-2, Гната Позняка, госпрокурором Эфраимом
Беккером).
- Что вы имеете ввиду? - осведомился он.
- Значки эти - буквы. Ползут по экрану, как тараканы...
Как вам удается их разбирать?...
- Я увеличу шрифт, - чуть виновато и чуть недоуменно
потянулся к клавиатуре Ким.
- Не тратьте зря времени: я все равно ни черта не смогу
прочитать без очков... У меня - жуткая дальнозоркость, да и
устают глаза от такой массы текста...
Киму потребовалось три или четыре секунды, чтобы справиться
с приступом естественного удивления и сформулировать хоть
сколько-нибудь содержательную реплику:
- Так или иначе, через час нам надо связно изложить
господину министру план розыскных мероприятий и предложить нечто
конкретное, а не просто постановку на уши всех органов
правопорядка планеты...
Комиссар вразвалку, чуть косолапя, пересек кабинет, с
жалостью заглянул в опустевшую кофейную чашку и снова устроился в
своем кресле, воззрившись на Кима задумчиво, как на маслом
написанный натюрморт.
- И что же вы намерены предпринять, господин Яснов? У вас
есть - как это называют в книжках - рабочая гипотеза? Версия?
- Время версий, на мой взгляд, еще не наступило, - как
можно мягче начал Ким.
"В чем-то большой ребенок", - вспомнил он слова министра.
- Но, судя по тому, насколько чисто выполнено похищение, мы
имеем дело просто с неплохими профессионалами, которые прошли
сквозь все э-э... защитные структуры здешнего государства,
простите, как нож сквозь масло.
- Сравнение обидное, но точное, - заметил комиссар, вновь
извлекая на свет божий недомученную сигарету.
Ким уже снова был близок к попытке узаконить курение в своем
кабинете, но комиссар продолжил свое рассуждение:
- Характерно, что как нож не разрушает теплого масла, так
же и эти, как вы говорите, профессионалы не нанесли среде, в
которой поработали, особого вреда. Несколько угнанных машин - их
уже все нашли - всякое мелкое хулиганство, но никаких трупов,
никаких взрывов и пожаров... Вы правы во всем, кроме основной
мысли, которая вас гипнотизирует - мысли о том, что похищение
Толле - дело рук профессионалов. Все эти люди, которые проходят
