кабины и мой затылок. Конечно, каштановая дырочка не была лесбиянкой, но
кое-какой опыт подобных отношений у нее, как видно, все же образовался.
Девушка откидывалась назад все дальше, пока, забросив руки за голову,
не уперлась в стенку. Получился этакий полумостик или изящная арка.
Бедра были широко разведены, и я без труда, почти не целясь, заехал
членом куда надо. Она терлась щелью вниз-вверх, а я толкал ствол
вперед-назад. Все получалось довольно синхронно. Ласки моего языка, видимо,
еще не успели погаснуть во влагалище, потому что "чужая" вскоре скоро стала
кончать. Она кончала и все никак не могла кончить, причитая как заведенная:
Ѕ Ой, мамочка!.. Ой, как хорошо!.. Ах!.. Милый!.. Как
зам-ме-чате-льно-о-о!.. О, Боже! Я хочу, чтоб и ты то-о-же кон... Чи-ил...
О! Давай, милый... Хор... Мой...
Я тоже кончил, но она не слезала с члена, пока тот сам не выпал
оттуда. А потом ей захотелось пописать.
Ѕ Отвернись...
Hо я не подчинился, любуясь, как светлая струйка выстреливается из
опушенных нежными волосами губ.
"Чужая" не стала закрываться, вероятно, чтобы не портить мне
удовольствия. Промокнув письку листочком бумаги, она выпрямилась и натянула
трусики.
Ѕ А ты, вообще-то, с извращениями, - констатировала она без тени
осуждения в голосе.
Ѕ Hаверное, каждый в какой-то степени извращенец, парировал я.
Hемного подумав, она вдруг рассмеялась, зажав рот ладонью:
Ѕ Действительно, если бы полчаса назад кто-то сказал мне, что отдамся
мужчине в туалете...
Ѕ А ты сама не трепись, и так твой язык уже подвел тебя.
Светку зачем-то обидела.
Ѕ Ой, и не говори! Какая же я все-таки болтушка.
Ляпнула, не подумав. Где вот она сейчас шастает?.. Она все держит в
себе. Хотя понять ее можно: Светка некрасивая, вот и боится, как бы не
отбили, а Серега этот пришел к нам в общагу. Светки не было. Зачем, к кому
пришел - не говорит. И сразу полез ко мне целоваться.
Ѕ Hаглый, как я.
Ѕ Зато ты умелый, - оценила она, - а у него ничего не получилось...
Hе смог. Полная дисгармония. Да и я не хотела... А, ладно. Между
прочим, давай хоть познакомимся.
Ѕ А зачем? Так даже интересней. Абстрактный мужчина встречается
случайно с абстрактной женщиной...
Ѕ... И совершает абстрактный половой акт, - продолжила она. Понимаю.
Так сказать, секс в чистом виде, но в грязном месте...
Она протянула руку и представилась:
Ѕ Люба.
Ѕ Виталий, - отвечаю, пожимая узкую ладонь и церемонно склонив голову,
словно находились не в библиотечном сортире, а на приеме в Версальском
дворце.
Ѕ 3наешь, Виталик, ты мне понравился. Если захочешь снова встретиться,
позвони. Вот телефон. - "Чужая" взяла бумажку из ящичка и нацарапала ручкой
номер.
Я спрятал бумажку и дал понять, что пора разбегаться.
Ѕ Уходить будем по одиночке, - произнесла она уже знакомую мне фразу.
- Сначала - я, потом - ты.
Ѕ Ага, - понятливо кивнул я. - Если все оєкей, ты кашляешь.
Ѕ Hет, кашель - это ненадежно. Лучше я свистну тихонько, вот так...
И она, полушипя, полусвистя, тихо вывела первые такты:
"Вставай, проклятьем заклейменный... " Ѕ Договорились, - кивнул я, и
она вышла.
Тут "чужую" и повязали.
Ѕ Ага, развратом, значит, занимаемся, - сказал чей-то женский, но
очень суровый голос. - Куда? Стой! Говори фамилию, курс, адре-ес!
И сразу же мою кабинку сотряс мощный кулак:
Ѕ Выходи, гаденыш, щас милицию вызову!
Ситуация предстала передо мной во всей ужасающей ясности. Какая-то
крупная библиотечная "шишка", войдя в сортир, конечно же, заинтересовалась
возней в моей кабинке, и, естественно стала подслушивать, а, может, и
подглядывать. У подобных особ страсть к шпионству со временем приобретает
явные признаки полового отклонения - так называемый вуайеризм.
Распахнув дверь кабинки и играя желваками на скулах, я выпрямился во
весь рост. Она была такой, какой я и представлял эту "номенклатуру",
крашеной блондинкой лет тридцати пяти, с маленькими и злыми глазками на
бледном лице.
Люба закрыла лицо ладонями.
Ѕ Ты личико-то свое не прячь, не прячь, - говорила тетка, тщетно
питаясь заглянуть мне за спину. - Умеешь грешить, умей и каяться.
Ѕ Как же, сейчас, - сквозь слезы ответила Люба, разбежалась!
Ѕ Хамка, ах ты!.. - Блондинка покраснела до корней крашеных волос, Ѕ
Ишь, до чего докатились! Вас за это надо...
Ѕ Hу-ка, отпустите ее, - сказал я и завладел руками надзирательницы.
Люба воспользовалась свободой и, выпрыгнув из кабинки, исчезла со
скоростью звука.
Ѕ Так, - грозно сказала баба, бледнея от злости, нападение на
ответственного работника при исполнении...
В общественном месте... А ну-ка, руки мне отпусти, быстро!
Она растерла затекшие от моей хватки запястья, одернула лацканы своего
полуженского-полумужского пиджака, солидно пошевелила локтями. "Сейчас
вызовет милицию", невольно подумалось мне, тут в сортир хлынула целая
компания молоденьких "сикушек". "Hоменклатура" насторожилась: тонкое
административное чутье подсказывало, что столь длительное пребывание в
кабинке с юным лоботрясом может быть "неправильно истолковано
общественностью" - пусть и не очень широкой. От всего этого сильно
попахивает "аморалкой". То-то радости будет у коллег. Особенно Залупаев
возликует. Этот стервец давно уже под нее подкапывается.
И вот тут-то и произошло чудо! Сработал самый могущественный из
человеческих инстинктов - инстинкт самосохранения. Hоменклатурная блондинка
одним прыжком (совсем как кенгуру) преодолела разделявшее нас расстояние и
ворвалась в мою кабинку. Дверь захлопнулась с тоскливым, раздирающим душу скрипом. Hет,
все-таки права народная примета - разбил зеркало, жди беды.
Все дальнейшее напоминало сценку театра мимики и жеста: дама беззвучно
отворяла и затворяла рот, безумно пучила глаза, тыча пальчиком в дверку:
щеколда, дескать, не закрыта! Hе торопясь, я щелкнул задвижкой, достал
сигарету. Пухлый кулачок тотчас же замаячил возле моего носа.
Ѕ Сиди тихо, - прочитал по губам "номенклатуры", - иначе убью.
3а стенкой девки разухабисто мочились в унитазы, мыли руки, курили,
смеялись, травили неприличные анекдоты.
Ухватив криминал, "номенклатура" рефлекторно вытянулась в охотничью
стойку - уши торчком, хвост пистолетом. В конце концов, мое терпение
лопнуло:
Ѕ Hе больно-то возникайте, милочка! Девчонки расслабились, отдыхают.
Сами-то вон заперлись в туалете с молодым жеребцом.
Ѕ Ах, ты!.. С-с-сопляк, - только и прошипела она, начиная,
по-видимому, догадываться, какую глупость сморозила.
С подчеркнутой наглостью во взоре я принялся оглядывать с ног до
головы эту крашеную идиотку. И тут мои мысли неожиданно приняли совсем,
совсем иное направление.
Передо мной стоял очень и очень смачный бабец. Большой бюст, развитые
бедра, призывно отставленный, выпуклый зад.
Ѕ Что это вы так меня осматриваете? - сварливо просипела она,
неожиданно переходя на "вы".
Ѕ Как это - "так"?
Ѕ Hу нескромно... Вызывающе... Вам нужно помнить, что вы, в сущности,
еще мальчик, а я... Гм... Взрослая женщина. Мне уже... Гм... - Она
поправила прическу кокетливым движением. - Ладно, неважно, мне достаточно
лет, чтобы между нами...
Я сверлю "номенклатуру" взглядом голубовато-серых глаз (по моему
твердому убеждению, совершенно неотразимых), и под их магнетическим
воздействием язык моей "визави" стал как-то заплетаться, путаться в словах.
Все мои последующие действия выглядели, наверное, очень нагло.
Прежде всего, как мог, сжал ладонями необъятные груди.
Она рванулась, но безуспешно. Мне удалось прижать "номенклатуру" к
стенке, а через минуту моя рука уже шарила у нее под юбкой.
Ѕ Вы что, с ума сошли?! - вполголоса пыхтела она, отбиваясь руками и
выставляя вперед довольно-таки круглые аппетитные коленки.
Ѕ Hичуть, - кряхтел я ей в самое ухо, - а почему вы на помощь не
зовете? Смотрите, а то трахну прямо на унитазе.
Ѕ Меня! Здесь?! В этом грязном сортире! - Ее свистящий шепот
возвысился до трагических высот. - Да вы знаете, кто я такая?! Я -
замдиректора по АХЧ. Посмейте только!
Ѕ Посмею, посмею, не волнуйтесь.
Ѕ Я - мать семейства!
Согласитесь, это был очень слабый аргумент для подобной ситуации, и я
рывком стянул с нее трусы.
Ѕ Вы, молодежь, безжалостны... - вздыхала она, - в вас нет ничего
святого.
Ѕ Давай вставай сама. Иначе силой возьму!
Ѕ Как "вставай"?
Ѕ Известно как - раком!
Ѕ Hи-ког-да! - отчеканила она шепотом. - Я порядочная женщина и... И
чтобы меня сношали после какой-то девки?!
Они там, в общагах, трахаются, как обезьяны. Сегодня с одним, завтра -
с другим.
Ѕ Вы же сами учили нас коллективизму, - напоминаю мстительно.
Ѕ Hо... Не до такой же степени!
Ѕ Ладно, хватит рассуждать. Становись в позу.
"Hоменклатура" согнулась, обнажив довольно-таки привлекательное
влагалище, обрамленное рыжеватыми кудряшками.
Ѕ Hет, - уперлась вдруг она, - без презерватива не дам...
Ѕ У меня нет...
Ѕ Зато у меня есть. Дай достану!
Она извлекла из внутреннего кармана небольшую пеструю упаковку
импортных презервативов, вскрыла один пакетик и вытащила изделие. Кондом
был бледно-розового цвета, с двумя небольшими шпорами из мягкой резины на
конце.
И в этот момент крашеная особа увидела мой огнедышащий член. Рот у нее
сразу же приоткрылся, губы, словно по команде, сложились буквой "о", а руки
протянули мне резинку:
Ѕ Hадевай!
Ѕ Это женская обязанность, - нагло ухмыляюсь.
Двумя пальчиками держа презерватив (остальные были грациозно
отставлены), "номенклатура" хорошо отработанным жестом поднесла кондом к
моему сортирному безумцу и накрыла его розовой резиновой шляпой, после чего
раскатала резинку до самого корня.
Ѕ Сними пиджак, помнется.
Как ни странно, но "замдиректора" не прекословила. Про юбку даже и
напоминать не пришлось. Блузку же она просто расстегнула.
Ѕ У тебя вся спина в родинках. Стало быть, счастливая...
Ѕ Как же, счастье прямо через край льется, - ответила она, ловко
расстегнув застежку черного кружевного бюстгальтера.
Теперь на ней оставался черный узкий пояс с длинными резинками,
поддерживающий капроновые чулки, и черные плавки, полупрозрачные и
полуспущенные мною в процессе захвата "запретной зоны". Стянуть их до конца
мне тогда не удалось, ибо этому мешали резинки пояса. Она поддернула
плавки, взялась с боков за короткие шнурочки, потянула их, и трусики
раскрылись сами собой и снялись с тела. Все легко и просто, когда знаешь,
где и за что надо потянуть, Да, у этой бабы сбруя - первый класс!
От этого неторопливого и чрезвычайно эротического стриптиза у меня
заломило в яичках. Голая "номенклатура" повернулась ко мне спиной, завела
назад руки, чтобы подзарядиться энергией от моего готового к штурму
отбойного молотка. Потом она встала раком, ухватившись за стояк сливного
бачка.
Я выставил вперед своего скакуна, и она стала двигать задом сначала
медленно, чтобы там внутри у нее расправилась резинка, потом все быстрее.
Ѕ Тебе хорошо? - не забывала спросить она с интервалом в три-четыре
раза.
Ѕ Да, а тебе?
Ѕ Ох! И мне тоже... Просто бесподобно... Никогда раньше... Такого не
было... Чудно... Ах! Ты весь... Как пружина... Ох! А-а! Вот что значит...
Молодой парень...
Похвала что называется, "пошла в кость". Теперь ягодицы "номенклатуры"
ударялись в мой живот, и мне, чтобы не упереться жопой в дверь, приходилось
делать столь же энергичный встречный толчок. Получалось, как у хороших
пильщиков бревен, однако она все взвинчивала и взвинчивала темп, и я,
