требовалось, грузы доставлялись сюда иным способом.
От обширной забетонированной площадки и почти до середины бухты
протянулся совсем недавно изготовленный волнолом, а к нему левым бортом
был пришвартован сверкающий белой эмалью бортов и надстроек трехтрубный
пароход, настолько же неестественный среди здешнего первозданного пейзажа,
как древнеримская трирема в, допустим, Североморске, рядом с атомными
субмаринами.
Но оттого же он был особенно хорош, и, вывернув из последнего
поворота, Воронцов всегда останавливал "джип" и несколько минут молча
наслаждался прекрасным зрелищем.
Он теперь постоянно испытывал чувства автолюбителя, долго и тщетно
мечтавшего о собственном "Запорожце" и вдруг получившего право бесплатно
выбрать любую машину на всемирном автосалоне, да еще и с каким угодно
дополнительным оборудованием. Не веря своему счастью, он готов был часами
созерцать и ощупывать этот подарок судьбы, вникать в конструкции и
постигать назначение невиданных приборов, наслаждаться запахами свежей
краски и кожи сидений, с трепетом и чувством подавляющего превосходства
перед владельцами заурядных "троек", "шестерок" и прочих "москвичей"
готовиться к первому выезду в город... Ну а поскольку предмет обожания
Воронцова своими габаритами и параметрами в сотни раз превосходил самый
большой на свете автомобиль, то и процесс наслаждения тоже...
И это несмотря на то, что сам он был и генеральным конструктором
корабля, и заказчиком оказавшегося у него чуда техники. Но ведь одно дело
- вообразить и даже набросать на дисплее эскиз, и совсем другое - увидеть
свою мечту воплощенной в металле и иных материалах, с применением
последних достижений инопланетной техники.
Пребывая в состоянии почти постоянного радостного возбуждения,
Воронцов, словно в первые лейтенантские годы, с утра до вечера мотался по
судну от фор- до ахтерштевня, от киля до клотиков, проникал в самые
дальние закоулки трюмов, отсеков и коффердамов, вникал в тонкости работы
всевозможной механики и автоматики, только вместо замусоленных чертежей и
инструкций имел при себе плоский компьютерный блок, предупредительно
выдававший на экран ответ на любой практический вопрос, вплоть до шага
резьбы каждого болта или назначения третьего слева пакетника на
распределительном щите в отсеке номер шесть на четвертой палубе... И хоть
значительную часть забот, связанных с корабельной электроникой, принял на
себя Левашов, вопросы снабжения припасами, необходимыми на неизвестно
сколько лет автономного существования, легли по преимуществу на Берестина
с Шульгиным, а женская часть экипажа под руководством Натальи Андреевны
занималась интерьерами жилых помещений, все равно Воронцов, как истинный
капитан, считал своим долгом и приятной обязанностью вникать во все и
находиться в нескольких местах одновременно.
Иногда он поднимался в свою каюту, отдыхал пару часов, наскоро
перекусывал в буфетной и вновь окунался в бесчисленные заботы. И дело не
только в том, что впервые за пятнадцать лет службы он стал, наконец,
полным и безраздельным хозяином корабля, и не какого-то там тральщика или
сухогруза, а прекрасного, совершеннейшего лайнера в двадцать пять тысяч
тонн водоизмещением и со скоростью до сорока узлов, с таким навигационным
оборудованием, что словами передать невозможно!
Воронцов спешил. Из всех туманных и уклончивых слов Антона он сделал
для себя главный вывод - надо как можно скорее подготовить судно к
плаванию. Словно бы война надвигается, вот-вот разразится, а столько еще
не сделано, и упаси бог оказаться в "час Ч" с полуразобранными машинами
или без боезапаса на борту...
Но как он все же красив! Внешне напоминая прославленную "Мавританию",
пароход имел три трубы вместо четырех, и не такие огромные, а соразмерные.
В надстройках тоже чувствовалось неуловимое влияние последних достижений
корабельной архитектуры, форштевень получил легкий клиперский наклон,
обводы корпуса тоже стали элегантней и рациональней. И главное, чего
стремился добиться Воронцов - чтобы судно выглядело естественно и не
вызывало ненужных вопросов в любом году двадцатого века. Начинку корпуса
он не собирался показывать никому из посторонних, а при взгляде извне все
было совершенно. Включая устройство, имитирующее густой дым из труб - если
доведется попасть во времена угольных пароходов.
Имелось и бортовое вооружение. Вполне достаточное, чтобы отбиться,
конечно, не от современной авианесущей эскадры, но от парочки линейных
крейсеров году так в шестнадцатом... Да и в сорок третьем тоже.
...Воронцов снова включил мотор и медленно скатился прямо к парадному
трапу. Встретил его вахтенный биоробот и доложил, как положено. Для
поддержания дисциплины Дмитрий сделал ему замечание за слабо подтянутый
ремень и не слишком надраенные ботинки и взбежал на мостик. Нет, не
обманул Антон, парни получились хоть куда. Сейчас и он сам, и все
остальные пообвыклись, научились пользоваться их возможностями в полном
объеме, а поначалу было немного странно. Особенно женщины смущались в их
присутствии. А теперь присмотрелись - и ничего.
Нормальные моряки. Знающие, дисциплинированные, сообразительные. До
предела универсальные. Прикажешь - и за пивом в буфетную сбегает, и
паровую турбину разберет и соберет. Не в одиночку, конечно, детали там
есть тяжелые, но вчетвером - свободно, и без всяких подъемных кранов.
Воронцов еще раздумывал - а не заказать ли некоторое количество роботесс,
женского, то есть, облика, на роль горничных и тому подобное, потому что
не в каждом случае матрос-вестовой может девушкам услужить. Но к
окончательному решению он пока не пришел, были у него некоторые сомнения.
А вот первая встреча с роботом получилась забавная.
Работу Антон предъявил с хорошо рассчитанным эффектом. Такие шутки
вообще в его вкусе, вспомнить хоть внезапное появление Наташи...
Проснувшись ранним-ранним утром, Воронцов вышел по персональному
капитанскому трапу из каюты прямо на ходовой мостик, полюбовался сквозь
мелкий моросящий дождь на бухту и проступающие сквозь туман сопки,
опустился на шлюпочную палубу и вдруг увидел у борта фигуру в белой форме
и фуражке-мичманке. Никого из своих быть здесь не могло.
Воронцов еще не сообразил, как отреагировать на появление
постороннего на борту, а тот уже его заметил и с места взял крупную рысь.
Остановился в четырех шагах, вскинул к козырьку руку.
- Так что разрешите доложить, господин капитан, на вверенном вам
судне все в полном порядке. Происшествий нет! - и добавил несколько не по
уставу, но почтительно: - Доброго вам утречка...
Неизвестный выглядел колоритно. Здоровенный, на полголовы выше
Воронцова, на плечах штангиста - контрпогончики старшего унтер-офицера
царского флота, поперек необъятной груди цепочка боцманской дудки,
грубоватая, но не лишенная добродушия (так и хочется сказать - морда)
физиономия, загорелая и обветренная, закрученные молодецкие усы,
татуировка - якорь на тыльной стороне ладони.
- Дозвольте напомнить, вашескобродие, через пятнадцать минут побудка,
так что какие будут приказания?
Прямо из "Капитального ремонта" персонаж.
- Да ты кто такой? Откуда здесь?
На лице унтера отразились недоумение и обида.
- Осмелюсь доложить, вашескобродие, старший боцман Иванов. Прибыл из
Первого гвардейского флотского экипажа, назначен на должность вашим
приказом... - Иванов мучительно пытался понять, шутят их высокоблагородие
или здесь какая-то новая командирская причуда?
А Воронцов наконец догадался, в чем дело.
- Благодарю за службу, боцман. Но ты мне вот что скажи, а почему это
на судне часовой у трапа не выставлен? И вместо вахтенного офицера почему
ты командиру рапортуешь, а?
Похоже, Иванов растерялся. Он глубоко вздохнул, открыл рот и снова
его закрыл. Лицо, несмотря на загар, стало багроветь. Еще бы, такой
конфуз. Командир спрашивает, а он не знает, что отвечать...
И неизвестно, чем бы эта мизансцена закончилась, если бы из-за трубы
не появился Антон.
- Спокойно, Иванов. Программа снята. Отключись... - После этих слов
боцман слегка обмяк, полуприкрыл глаза, но в основном осанки не потерял. -
Хорош, да? - с легкой гордостью мастера спросил Антон. - Только зачем так
сразу? Он еще и не подключен по-настоящему...
- Мне откуда знать? Вижу - классный служака, вот и решил проверить,
насколько он соответствует...
Воронцов обошел вокруг робота, осматривая.
- Отлично сделано, ничего не скажешь. Правдоподобие стопроцентное.
Только к чему именно такой... антураж? Посовременнее нельзя было?
- Почему нельзя, все можно. Это я так, пошутил. А если серьезно, то в
центральном компьютере тебе целый набор программ. У каждого робота свой
номер. Задаешь ему специализацию, присваиваешь номер, если угодно,
внешность можешь подрегулировать, хоть произвольно, хоть под любое
портретное сходство, и он будет тем, кто тебе нужен. Боцман - значит
боцман, лакей - так лакей. Если захочешь - и нейрохирургом может работать.
В общем, я все покажу. Но, как и договаривались, радиус действия не больше
километра от борта.
- А если я его дальше пошлю? Скажем, в город, сигареты купить?
- Если ближе километра не найдет - вернется...
- А если я ему прикажу на пирсе стоять, а сам в море выйду?
- Догонит. Даже и пробовать не советую, тут гарантия стопроцентная.
Воронцов задал еще ряд вопросов и получил исчерпывающие ответы.
Антон, похоже, предусмотрел все, что только могло прийти Дмитрию в голову.
- Одним словом, я сделал даже больше, чем ты просил, - заключил
объяснения Антон с таким видом, будто ждал похвалы.
- Да я и не сомневался. Только вот последний вопрос. Как у них с
этими... законами роботехники? Взбунтоваться они не могут, или наоборот, в
толстовство удариться, когда меня, к примеру, у них на глазах убивать
будут?
- Законы роботехники... - в голосе Антона прозвучали скептические
нотки. - Литература это все. На самом деле все иначе. Взбунтоваться они,
конечно, не могут. В принципе. Программа это исключает. Не может же такой
служака, - он показал на боцмана, - не выполнить приказ капитана,
нагрубить, о уж тем более поднять на него руку. Это абсолютно преданная,
абсолютно послушная, инициативная в пределах программы личность. Ничего
другого в нем просто не заложено. Но если тебе вздумается
запрограммировать его, как... капитана Сильвера или кронштадтского матроса
семнадцатого года, последствия будут соответствующие. Просто, зная тебя и
твоих друзей, я уверен, что наемных или добровольных убийц вы фабриковать
не станете. А уж если на вас нападут... малайские пираты или чикагские
гангстеры, эти ребята вполне способны действовать по обстановке. Не
подведут... Полсотни "заготовок" я сделал. Пойдем, полюбуешься.
...И всех остальных работа на корабле увлекла. Как и в первые,
незабываемые дни на Валгалле. Конкретное, интересное и нужное дело, для
большинства необычное еще и тем, что раньше на такого класса судах им
бывать не приходилось. Разнообразие и количество помещений - кают,
салонов, баров и ресторанов, зимних садов, качество и роскошь отделки
трансатлантика с непривычки просто потрясали нормального советского
человека, больше привыкшего к убожеству гостиничных номеров и сервису
уровня плацкартных вагонов.
Тем более что Воронцов предоставил каждому возможность занять под
личные апартаменты любую площадь в предназначенной для просторного
