перекинулись словами, потанцевали, более-менее тесно касаясь друг друга, но
как бы и не более. Особой активности я не проявлял и даже избегал говорить
комплименты, поскольку не хотел нарываться на то, о чем меня уже
предупредили. Однако и "отсекать" она меня не стала. Скорее, я бы сказал, мы
издали друг другу "показали флаг" и разошлись на контргалсах до поры.
Но все же видно было, что дело пошло. Как и задумано. Алла начал
поглядывать на меня слишком внимательно в ходе застольных разговоров, хоть я
к ней лично и не обращался, иногда отвечала резче, чем нужно, на невинные
шутки опять же общего характера.
Наступил момент, когда стоило сделать более решительный шаг. Например,
пригласить ее для приватной беседы в кофейню или бар. Ноя не успел.
Ее Карл серьезным противником мне не казался, хотя те же
"доброжелатели", о чем-то догадываясь, намекнули. Что связываться с
означенным красавчиком не стоит. И обЦяснили почему. Но я к тому времени,
кроме космоса, побывал военкором на четырех или пяти войнах, где никто не
вспоминал о цивилизованных нормах их ведения, потому европейцев, кем бы они
ни были, не опасался в принципе.
Он, очевидно, этого не знал.
- Подождите, молодой человек, - услышал я голос из-за угла бильярдной,
когда возвращался с пляжа.
- Да?..
Мне навстречу вышел одетый в совершенно бессмысленный здесь и сейчас
костюм Карл в сопровождении еще одного молодого человека, которого в нашем
лагере я раньше не видел.
Вблизи глаза и лицо Гоффенштауфена показались мне еще более
неприятными, чем за табльдотом.
- Я бы не мог попросить вас покинуть наше место отдыха немедленно и
навсегда? - голос Карла был вежлив и отвратителен.
- Отчего же? - спросил я не менее вежливо.
- Да просто мне кажется, что ваше присутствие здесь нежелательно...
Я прикинул, чем в случае чего, я смогу оборониться. Потому что лицо его
приятеля наводило именно на такие мысли. Хотя вообще-то странно, ради чего
весь конфликт? Неужели этот кумир девушек половины Европы и обеих Америк
испугался моего соперничества, и если да, то неужели не смог найти более
убедительную и цивилизованную форму выяснения отношений? Об этом я и
спросил, вложив в слова максимум иронии.
- Здесь я решаю, кто какой формы и тона заслуживает. И два раза своих
предупреждений не делаю.
Ну что ж, тогда и я свободен от норм вежливости.
- А хочешь, дружок, я тебе сейчас расшибу морду так, что ни один
микрохирург ее больше толком не соберет? После чего котов беседовать с тобой
и твоим приятелем о чем угодно. Поскольку своей мордой не дорожу
совершенно... И вообще не понимаю, чего ты от меня своими глупостями не
беспокой...
Кулаки, которые я невзначай поднял на уровень пояса, а главное - давно
отработанная мерзкая усмешка подействовала на красавчика правильно.
Вот если сейчас появится на белый свет оружие...
Но я надеялся, что люди его типа великолепно понимают подобные вещи и
чувствуют печенкой, когда пора давать задний ход.
- Хорошо, господин Ростокин, считаем, что беседа прошла к общему
удовольствию. Но я вас предупредил.
- Окей, мейне кюхельхен. Мы договорились.
Я и в самом деле не знал тогда, чем вызван данный демарш. Повода я ему
не давал. И напарник его не испытывал желания проложить разборку. Мне он
показался более разумным человеком, чем сам Карл.
На всякий случай, за неимением другого оружия, раздобыл
полутораметровый кусок тонкой стальной цепочки. В умелых руках штука весьма
эффективная.
Днем позже, под вечер, я взял спиннинг, лодку и отправился к середине
этого довольно скучного озера забросить блесну на предмет отлова водящихся
здесь щук.
Навстречу мне промчался глиссер, у руля стояла она, Алла, а этот
отвратный Карл в огненных плавках стоял рядом, хамски положив руку ей на
плечо. На секунду я встретился с ним глазами, и мне показалось, что губы его
скривились торжествующе-презрительно.
Одну рыбину я поймал, еще две сорвались. Вернулся в лагерь уже в
темноте.
Посидел с приятелями у костра, пока в котелке булькало подобие ухи.
Потом вдруг ощутил сильное желание выпить рюмку-другую чего-нибудь покрепче,
нежели успевший надоесть "Токай". В лодке я промочил ноги и основательно
продрог, к полуночи с озера потянул сыроватый и холодный ветер, сухое вино
не согревало совершенно.
Короче - на душе было погано и зверски хотелось напиться. Девушка
Кристина сидела рядом, но обниматься с ней и даже заговорить мне абсолютно
не хотелось.
По оперативным данным, на веранде ближнего бунгало должна была уцелеть
черешневая палинка. Любители экзотического напитка привезли с ближайшей
фермы две большие кожаные баклаги, однако сил своих не рассчитали.
Я отправился на поиски. Ночь была темна, но в узеньком окошке дома под
остроконечной соломенной крышей светился слабый желтоватый огонек, который и
вывел меня к цели.
На веранде действительно обнаружился дощатый стол со следами
беспорядочного ужина. Я разглядел на лавке пузатую посудину и перед тем, как
унести ее с собой, сделал прямо из горлышка два крупных глотка. Продукт был
натуральный, без обмана, невероятной крепости, с густым фруктово-сивушным
запахом. Пошарил в блюде с какими-то закусками. Попалась тарелка с икрой.
Внутри сразу потеплело, прекратилась зыбкая дрожь. После третьего
глотка мне захотелось еще и закурить. На столе ничего подходящего не
нашлось, и я предположил, что сигареты могут найтись в комнатах. Кто жил в
этом домике постоянно, я не помнил, но курили в нашей компании почти все. И
вообще нравы отличались непринужденностью, подчас многие просыпались совсем
не там, где ночевали накануне.
Я вошел в небольшую прихожую. Дверь из нее в комнату была слегка
приоткрыта, оттуда доносились звуки, смысла которых я понял не сразу. Без
всякой задней мысли я потянул на себя дверь. И замер, слегка ошеломленный.
В комнате было почти темно, только с площадки лестницы, ведущей в
мансарду, падал слабый свет. Но его было достаточно.
С наблюдательностью у меня все в порядке, поэтому увиденная сцена
намертво впечаталось в память. Стоит под настроение прикрыть глаза - и все
как на ладони.
Прежде всего бросились в глаза роскошные женские ноги.
Словно спроектированные на стену с рекламной голограммы галантерейной
фирмы "Араньпок". А может быть, и те же самые, поскольку в обычной жизни
столь совершенные конечности встречаются не чаще сиамского ритуального
слона. И точно так, как на картинке, обтянутые ультрамодными в нынешнем
сезоне бирюзовыми чулками из флюоресцентной нити с широкой кружевной
отделкой от колен и доверху. Эффектно мерцает, переливается, и глаз не
отвести даже в нормальной обстановке.
И лишь через секунду мне довелось дорисовать остальное. Женская фигура,
голубое платье, скомканно-сдвинутое под грудь, запрокинутый на подушку
профиль, окруженный ореолом пышных, почти черных в скудном освещении волос,
и только в самую последнюю очередь - вот парадокс восприятия - я увидел и
мужчину нависшего над ней.
Много чего мне доводилось видеть в жизни, но такую откровенную сцену я
наблюдал впервые. Не в кино, а наяву.
Женщина при каждом движении партнера издавала тонкие и будто бы
испуганные вскрики.
Во рту у меня сразу пересохло и сердце застучало аритмично, то частя,
то пропуская удары.
Но выпитая палинка смягчила стресс. Аналитических способностей я не
утратил.
Любовники, похоже, только что вернулись с вечеринки в приличном
ресторане или из казино, в которых не было недостатка в Балатонфюреде. И
явно очень торопились. На коврике раскинул рукава вишневый смокинг, поверх
него - лаковые женские туфли: одна стояла прямо, другая валялась довольно
далеко и на боку; поверх всего еще какие-то деликатные предметы туалета.
Или страсть ими овладела совершенно неодолимая, или тут произошло нечто
другое, когда порядочному человеку следует вмешаться. В стонах и вскриках
дамы нельзя было понять, чего больше - наслаждения или протеста. Впрочем,
сейчас было уже все равно.
И только через пару секунд я узнал эту женщину. Она - Алла Варашди,
гордая графиня, которую представить в данной ситуации невозможно по
определению. Такая девушка - и грубый, торопливый секс!
Несовместимо.
В голове у меня шумело, и не только от спиртного. Я испытал мгновенную
горчайшую обиду. Потому что, несмотря ни на что, вообразил, будто у нас с
ней может что-то получиться. Не может, я считал, надменная красавица Алла
иметь со слащаво-наглым Карлом столь пошлые отношения.
Медленно, чтобы не зашуметь невзначай, я отступил от приоткрытой двери.
Обернулся и тут же увидел раскрытую коробку сигарет между тарелками.
Удивительно, как я ее не заметил раньше.
Вот и хорошо, подумал я возбужденно-злобно, цель моего похода
достигнута, и наплевать мне на все их дела и забавы.
У них своя компания, у меня своя.
Но уходя, я все-таки не удержался и как бы мельком еще раз оглянулся.
Как раз в этот момент у них там все закончилось. Мужчина начал
подниматься, а девушка по-прежнему лежала на спине, запрокинув голову.
Я выскользнул из прихожей на веранду, перемахнул бесшумно через низкую
ограду, присел на скамейку в тени кустов напротив бунгало и, наконец,
закурил, пряча сигарету в кулак.
Не успела легкая сигарета сгореть до половины, как дверь распахнулась.
Резче, чем следовало бы. карл, покачиваясь, видимо, был прилично навеселе,
вышел на порог, застегивая брюки, а вслед ему неслась выразительная,
особенно - в нежных девичьих устах - брань на венгерском, немецком и русском
вперемежку. По-венгерски я разобрал только "бассом аз аньят, бассом аз
иштенет...", а на двух остальных языках понимал все. Причем выражения типа
"импотент", "гей поганый", "шайзе", "швайн", "шмутциг фрш" были еще из самых
мягких.
Кто же это ее обучил такой экспрессивной лексике?
Выходит, что парень себя не оправдал, а судя по накалу эмоций, дело
было не только в том, что у него всего лишь не хватило сил удовлетворить
страстную девичью натуру. Возможно, он действительно взял ее силой, да
вдобавок не сумел доказать целесообразность и обоснованность своих
притязаний.
Да черт их поймет, эту богему, старательно культивирующую стиль Рима
эпохи упадка...
Карл что-то неразборчиво пробурчал, и в этот момент из дома вылетела
Алла разЦяренной молнией, взмахнула рукой. Звук двух хлестких пощечин
выразительно разорвал тишину, и девушка рванула куда-то в темноту прямо
через клумбы.
Вот тут я понял, что шансы мои резко возросли. Смешно сказать, но то,
что я имел неосторожность наблюдать, на мое отношение к Алле совершенно не
повлияло. В наши годы считать, что понравившаяся тебе девушка - непременно
девственница или, скажем, весталка, более чем наивно.
И замужние подруги у меня бывали, и разведенные, и вообще всякие.
Нынешний же сюжет придавал моим чувствам особую пикантность.
Впрочем, столь философский подход не помешал мне, вернувшись к ребятам,
от огорчения довольно крепко надраться, чего со мной не случалось очень и
очень давно.
Тем не менее, даже пребывая в состоянии нервного и физического
перенапряжения, я кое-как сумел спрогнозировать дальнейшее. И, будучи
полностью уверен в правильности экстраполяции событий, все же к ним
подготовился.
Наутро я встал пораньше, поплавал в холодной, пахнущей глиной и тиной
воде Балатона, который ну никак не тянул на звание "европейского Байкала",
