цветок у своих ног и приготовился утонуть в пучине озера.
- Постой! - услышал он позади себя повелительный оклик, и юноша
дрогнул, удивился человеческому голосу здесь. - Повернись ко мне лицом, -
снова прозвучало повеление, и юноша повернулся.
В трех шагах от него стоял маг, он был одет в черную одежду. Налетел
ветер, и черный плащ мага развевался на этом ветру огненными вспышками,
потому что изнутри этот плащ был кроваво-красного цвета.
- Ты искал любви, но ты ее не нашел, - сказал маг, и он сурово
смотрел в глаза юноше, - но ты не можешь потерять себя.
- Почему? - впервые за столько времени промолвил молодой мужчина, и
его крепко сжатые губы разомкнулись.
- Потому, что тебе нечего терять, я научу тебя, как обрести любовь.
- Я теперь даже не знаю, зачем она мне нужна.
- Человек, нашедший любовь, бессмертен, ему больше незачем жить
временной человеческой жизнью. А ты решил остановить свою жизнь, чтобы
подчеркнуть ее временность, ты хочешь остаться смертным?
- Нет... я не хочу умирать.
- Да будет именно так. Смерть также временна, как и жизнь. Только
единому вечность и бессмертие, а ты не един, потому что одинок, а значит,
смертен. Поступишь так, как я тебе скажу, иначе больше не найдешь меня.
- Я готов, - ответил юноша.
- Ты не нашел любви, ты гонялся за порхающими разноцветными
лепестками бабочек, но они одна из этих бабочек не порхала у тебя в душе.
- Да, кажется, я начинаю понимать, - отозвался юноша.
- Внимательно осмотрись, - потребовал маг, и юноша все окрест окинул
взглядом.
- Не вокруг, а в себе.
Юноша сосредоточился.
- Увидел ли ты образ любимой там?
- Боже... - проговорил после некоторого молчания юноша, - я так
несовершенен, в моем сердце нет любимой, я не вижу ее. Тогда что же я
искал? И как я мог найти то, чего нет?
- Ты никогда не искал, ты гонялся за красочными наваждениями.
- Да.
- Надо создать и овладеть, иметь и потерять, и лишь тогда искать и
найти.
- Создать и овладеть, - задумчиво повторил юноша, - иметь и потерять,
и лишь тогда... искать... и найти! - воскликнул он. - Я сделал
последнее...
- Ты зарился на чужое добро и потому всегда получал пинка, чужая
собака непослушна и может укусить.
- Только моя собака откликнится на зов и позволит себя погладить, -
твердо сказал юноша.
- Обрети любимую в себе, создай ее образ, он должен ожить,
шевельнуться в твоей душе, заговорить с тобой на языке сердца, но и тогда
ты не найдешь любимой.
- Я должен буду его потерять, свой образ?
- Отказаться от него, вывести его из души и забыть о нем.
- И забыть о нем, - подытожил юноша.
- Забыть о нем, но твоя любимая будет помнить о тебе, и тогда ты
будешь не одинок в своих поисках: твой образ тоже будет искать тебя, и
придет время, когда вы в одно мгновение узнаете друг друга, твоя любимая
вернется к себе на родину - к твоему сердцу. Другого пути у любви нет.
Юноша задумался и, как бы рассуждая вслух, проговорил:
- Но если я забуду образ любимой, то как же я его найду, ведь я не
буду помнить, что искать?
- Ты забудешь его в душе, но он будет жить в мире, и ты будешь
помнить об этом и приглядываться к лицам, чтобы узнать его. Ты должен
зорко посматривать на свой образ любимой издали, пока не встретишь его.
Только не нянчить его в сердце, его колыбель должна быть пуста. Любимая
должна прежде всего сама потратиться на поиски тебя. Родина помнит о нас,
но не она приходит к нам, а мы возвращаемся к ней... - и с этими словами
маг отпустил юношу в мир людей, повелел ему вернуться туда.
Всю обратную дорогу юноша создавал образ любимой в своей душе, и,
когда он пришел к людям, преодолев долгие расстояния, любимая ожила,
шевельнулась в его сердце, и он забыл о ней, и колыбель его души опустела,
и образ его любимой стал жить в мире и разыскивать его, и юноша
пристально, издалека посматривал на любимую.
И пришло время, и они встретились, и в одно мгновение узнали друг
друга, и им хорошо было вместе.
Но... предсказанное единение с любимой... у юноши продлилось недолго.
Он стал замечать, что любимая охладевает к нему, а он все ярче и сильнее
любит ее, и даже наступали моменты, когда юноше не обязательно было видеть
свою любимую, ощущать ее присутствие рядом, потому что любимая начинала
жить как-то иначе. И он чувствовал каждое ее движение: тела и сердца, даже
будучи один.
И вот наступило самое страшное - любимая совсем охладела к юноше и
покинула его, и как только это произошло, юноша снова опечалился, и пуще
прежнего его душа была вся в слезах.
И тогда юноша опять покинул мир людей и ринулся через леса на
заветную поляну к магу.
Лютый ветер бушевал на поляне. Маг ожидал юношу, он стоял посредине
поляны, и огненные вспышки его плаща полыхали вокруг него. Маг сурово
смотрел на юношу, который стоял, понурив голову, в неведении, ожидая
приговора судьбы.
Но маг молчал, тогда заговорил юноша:
- Я все сделал, как вы сказали, но я не знаю, где я ошибся.
- Осмотрись, - и юноша всмотрелся в свою душу, и он прозрел, - Боже,
- воскликнул он, - что я наделал! Я вижу в своем сердце образ любимой, так
вот почему ее не стало у меня!
- Ты забрал свою любимую обратно, она возвратилась к тебе в сердце.
- Что же мне теперь делать?
- Ты должен вернуть ее в мир людей, и она снова будет с тобой.
- Я понял... - сказал юноша твердо. - Не пускайте любимых обратно в
свое сердце, не оставляйте их у себя в душе, и они никогда не покинут вас,
- и с этими словами юноша снова вернулся в мир людей, и он отпустил
любимую из души своей, и она снова вернулась к нему.
И пошли они вместе, рука об руку, по пути бессмертия, обретая
вечность.
И решили они вместе прийти к магу, чтобы поблагодарить его за урок
судьбы.
Но когда явились они на заветную поляну, то обнаружили на ней
солнечный ливень. Мага не оказалось на поляне.
По дороге к поляне юноша шел с твердым желанием подобрать тот
единственный цветок, некогда сорванный им в далекой печали одиночества, и
оживить его, возвратить ему дыхание Земли.
Но как же восторженно удивился юноша, когда увидел, обнимая любимую,
что вся заповедная поляна усеяна цветами, и разноцветные лепестки бабочек
порхают над ними. Юноша снова захотел писать стихи и написал первое:
Жизнь не безжалостна, коль рушит,
И ты за то ее прости,
Пусть выкорчевывает души,
Чтобы полянам расцвести...
Пилигрим замолчал.
Молодой человек неотрывно слушал его, изредка лишь подбрасывая в
костер свежие пучки хвороста.
Так они и просидели до самого утра молча.
И снова начало синеть выпуклое небо над морем, солнечный диск будто
на цыпочках выглянул из-за гор побережья, и костер угас, только легкий
дымок, словно остатки раздумий, струился над ним. Крики чаек вонзались в
небо, а чайки вонзались в море и выныривали из морской глади, и снова
неслись в небо навстречу своим крикам. И парень в джинсах и кроссовках, в
распахнутой рубашке, сидя на камне напротив старика в белых одеждах, что
по-прежнему опирался на корявый посох, сказал: "Я все понял, спасибо тебе,
Пилигрим".
- Сережа, - сказала Наташа, когда Гриша закончил "Сказку о любви", и
я насторожился. "Нет", - подумал я, - она не просто сказала "Сережа", она
позвала, окликнула меня"...
Наташа пристально смотрела в Гришины глаза, я почувствовал, что еще
одно неуловимое мгновение - и она узнает меня.
Но в следующую секунду я невероятными усилиями словно выкорчевал
Гришино тело из-за кухонного стола, Гриша молниеносно поднялся, глянул на
наручные часы и тут же торопливо заговорил:
- Все, мне пора, у меня еще тысяча заказов. Сказку я оставляю на
время вам, почитаете. - И я протянул исписанные листы Наташе.
Опешенная моим вскоком из-за стола, она машинально взяла их у меня из
рук.
- Может, еще чаю? - засуетилась она.
- Нет, нет, я бегу, сумасшедше опаздываю, - уже из прихожей выкрикнул
я, открывая входную дверь.
- Гриша, а как же вы пойдете на заказы, у вас даже инструментов с
собой нет.
- Ничего, я забегу на работу, - бегло ответил я, вышагивая из
квартиры.
- Но вы же не успеете!
- Я возьму такси.
- Гриша!.. - окликнула меня Наташа, стоя на лестничной клетке, когда
я уже сбегал по ступенькам на этаж ниже.
- Что? - отозвался я, приостановившись.
- Когда вас ждать?
- Я позвоню, - выкрикнул я уже не бегу, ловко перескакивая ступеньки.
УРОК ВТОРОЙ
- А теперь слушай меня внимательно, - чувственно признес я Боживу.
- Постой, Сережа, - взмысленно остановил меня Юра.
- Ты о чем-то хочешь спросить?
- Да, мне надо посоветоваться. Я многое уже начинаю понимать и даже
без волнения воспринимаю наше общение.
- А что, раньше было страшно?
- Нет, но потом немного жутковато, но теперь этого не будет, я
спокоен, - определился Юра, - у меня возникли неясности, Сережа.
Я молчал в готовности воспринимать друга, но Юра тоже почему-то
замолчал, насторожился.
- Сережа, - позвал он, - ты здесь?
- Говори, я слушаю, - отозвался я, и Юра облегченно вздохнул, там, у
себя, на физическом плане. - Слава Богу, - промыслил он, - ты здесь... мне
нужно разобраться, Сережа... насколько я понял из твоих записей, немалое
количество моих подчиненных в кинотеатре из "астральной шайки".
- Да, это так, - подтвердил я.
- И ты, - продолжал Божив, - из-за них ушел в летаргию.
- Да, Юра, из-за них, но больше все-таки по собственному
несовершенству.
- Мне это сейчас трудно понять, но эти мерзавцы начинают меня
преследовать.
- Как? - отзывчиво поинтересовался я.
- Не знаю, как это объяснить, то ли это были сны, то ли в самом деле,
но события, происходящие со мною там, тут же получали подтверждение здесь,
наяву: вначале Екатерина Васильена соблазнила меня, а потом пришла в
кабинет и намекнула об этом, и если это все правда, то астральную шайку я
тоже видел. Они пытались меня утопить в океанском полу огромного здания,
утащили туда на самолете, прямо отсюда, из кабинета, но я победил, утонул
художник, художник моего кинотеатра, и сразу же последовало извещение о
его смерти, реальное, с печатью отделения милиции.
- Екатерина, - промычал я.
- Что? - переспросил Божив.
- Нет, ничего, - опомнился я и тут же поправился, - Екатерина
Васильевна, как она тебе?
- Она не злая, вроде бы и располагает, но есть и сомнения. А почему о
ней ты спрашиваешь, Сережа?
- Я не могу тебе сейчас многое сказать: всему свое время, ибо ты
человек импульсивный и можешь проговориться.
- Ты же знаешь, я умею молчать, Сережа.
- Проговориться - не значит на физическом плане, а проговориться
чувственно или в помыслах своих, но хватит об этом. То, где ты был, -
Астрал, и что с тобой происходило, происходило в самом деле, только, как
ты понимаешь, в мире ином, в мире тонкой энергетики. У меня мало времени,
продолжим второй урок, по окончании которого я предложу тебе несколько
структур защиты от воздействия твоих нападающих. Итак, проговориться в
чувствах или мыслях своих, пожалуй, это мною сказано весьма кстати. Тебе,
Юра, как можно быстрее необходимо научиться выходить в Астрал, но прежде
тебе надо уяснить такое понятие, как "свобода прикосновения", но не только
узнать его основы, а свободно в случаях необходимости владеть им. Не
