устилали толстые восточные ковры, присланные поэту самим
венецианским дожем.<*5> В серебряных подсвечниках горели
высокие восковые свечи; колеблющееся пламя бросало причудливые
тени на гладкую кремовую поверхность стен. Аретино провел Аззи
в небольшую гостиную, украшенную коврами и гобеленами по моде
того времени. Маленькая курильница, поставленная в углу,
быстро наполнила воздух ароматом сжигаемых на ней благовоний.
Хозяин жестом пригласил Аззи устраиваться поудобнее, и поднес
ему кубок превосходного красного вина.
- А теперь, сударь, - сказал Аретино после того, как они
осушили кубки за здоровье друг друга, - разрешите спросить,
чем я могу быть вам полезен.
- Точнее, - улыбнулся Аззи, - чем я могу быть полезен вам,
мой друг. Ведь вы - первый поэт в Европе, в то время как я -
всего лишь скромный почитатель вашего таланта, в некотором
роде меценат, покровительствующий тем, кто отдал свою жизнь
служению прекрасному. Я должен открыть вам свой секрет: я
задумал одну вещь, имеющую прямое отношение к театру...
- Вы не могли бы рассказать подробнее, сударь? Какого рода
вещь вы задумали?
- Ну, мне бы хотелось поставить пьесу.
- Прекрасная идея! - воскликнул Пьетро. - У меня как раз
готово несколько новых безделок, которыми я забавлялся на
досуге. Все они как нельзя лучше подойдут для вашего театра.
Хотите, я покажу вам их? Черт, куда только запропастились эти
рукописи...
Но Аззи остановил его:
- Мой дорогой мастер, я не сомневаюсь, что те пьесы, которые
вы хотите показать мне, - шедевры, достойные того, чтобы быть
представленными самой взыскательной публике. Но мне от вас
нужно совсем другое. Мне хочется, чтобы вы написали совершенно
новую пьесу, в основу которой легла бы идея, давно
вынашиваемая мной.
- Понятно, - Аретино был разочарован. На своем веку он
повидал немало господ, желающих воплотить свой замысел в
художественном произведении. Однако большинству таких
непризнанных гениев не хватало таланта и трудолюбия, чтобы
самим написать хоть несколько строк. Они предпочитали взвалить
всю скучную работу на других - профессиональных поэтов,
писателей, драматургов. Они пользовались плодами чужого труда,
делая заказы на пьесы прославленным мастерам так же легко, как
если бы речь шла, например, о паре новых башмаков,
заказываемых сапожнику, или о модном платье, пошитом у
портного. Однако он не стал показывать свое недовольство
гостю, а просто прибавил вслух: - В таком случае, не
расскажете ли вы мне, сударь, несколько подробнее о своем
замысле?
- В основу моей пьесы я хочу положить простую жизненную
правду, - сказал Аззи, - правду, которой, однако, постоянно
пренебрегали все известные мне драматурги. Большинство из них
не поднимается выше обыкновенных банальностей, превращая
драматическое произведение в скучный урок, где мораль, уже
успевшая порядком надоесть зрителю, подносится в готовом виде
на неизменном фарфоровом блюдечке с золотой каемкой. Вот и
проповедуют, что, мол, всякий порок в итоге будет наказан, а
добродетель вознаграждена: под лежачий камень вода не течет,
жадность до добра не доводит, с милым рай и в шалаше, терпенье
и труд все перетрут, и тому подобное. Так повелось со времен
Аристотеля, и теперь множество писателей и поэтов идет по
проторенной дорожке. Чтобы хоть как-то привлечь внимание
зрителя, они пускаются на всевозможные хитрости, соревнуясь
друг с другом в том, кто ловчее надует аудиторию, всегда
готовую простодушно проглотить приманку. И нужно сказать, что
до сих пор они неплохо справлялись с этим делом. Многие их
крылатые фразы стали пословицами и поговорками, на которых
держится народная мудрость, чаще именуемая у нас общественным
мнением. Однако люди наблюдательные и не лишенные здравого
смысла прекрасно знают, что в жизни редко бывает так, как
написано в книгах или показано на сцене. Помимо художественной
правды существует еще одна правда - правда жизни, но вот об
этом вся пишущая братия как раз предпочитает помалкивать.
- Так значит, сударь, вы хотите опровергнуть законы морали?
- Ну да, конечно! Хоть смертные и держатся за них крепко,
как утопающий за соломинку, я хочу найти способ освободить их
от глупейших предрассудков. Я хочу показать им жизненную
правду. Задуманная мною пьеса сильно отличается от детского
лепета так называемых добродетельных людей. По моему замыслу,
семь смертных грехов не только не станут препятствием на пути
к блаженству, но как раз наоборот - если не помогут его
достичь, то уж, во всяком случае, никак не помешают. Одним
словом, Аретино, я собираюсь ставить Безнравственную Пьесу.
- Что за благородный замысел! - воскликнул Аретино. - Меня
восхищает ваша попытка противостоять потокам сладенькой
водички, льющейся на нас с небес, всей этой дешевой
пропаганде, цель которой - наставить нас на тот путь, что
объявляется истинным. Но позвольте вам заметить, сударь, что
если мы попробуем разыграть такую пьесу, лицемерный гнев
государства и церкви падет на наши головы. И потом, где мы
найдем труппу, способную сыграть такую пьесу? И как мы
укроемся от всевидящего ока церкви, легко проникающего за
кулисы?
- Не беспокойтесь, дорогой мастер, - улыбнулся Аззи. - Для
постановки моей пьесы не нужна сцена, не нужны актеры. И
зрительный зал и публика тоже не нужны. Моя пьеса пойдет как
бы сама собой. Действие будет разворачиваться в привычных
условиях, а актерами будут самые обыкновенные люди, мыслящие и
чувствующие, а не изображающие чувства. Мы ничего не будем
придумывать заранее. Мы дадим своим актерам только самые общие
указания и предоставим им позаботиться о деталях, а уж как они
поведут себя в той или иной ситуации, будет зависеть только от
них самих.
- Но как же быть с моралью вашей Безнравственной Пьесы? -
удивился Аретино. - Ведь для того, чтобы вывести подобающую
мораль, нужно заранее знать, чем все закончится.
- У меня есть несколько идей на сей счет, - сказал Аззи, - и
я непременно поделюсь с вами своими планами после того, как мы
договоримся. Пока же я ограничусь только намеком. Видите ли, я
до известной степени могу управлять сложной механикой
причинно-следственных связей в Подлунном мире.
- Однако для того, чтобы сделать подобное утверждение,
сударь, необходимо быть посланцем Небес или Ада - одним
словом, принадлежать к миру сверхъестественного, - заметил
Аретино.
- Сядьте ближе, - сказал Аззи, - и слушайте меня
внимательно.
Аретино, немного смущенный повелительным тоном Аззи,
придвинул свое кресло поближе к креслу гостя.
- Я, кажется, забыл представиться, - продолжал Аззи, - и
хочу исправить свою ошибку. Я Аззи Эльбуб, демон благородного
происхождения, и я к вашим услугам, Аретино.
Тут Аззи сделал небрежный жест рукой, и тотчас вокруг
кончиков его пальцев заплясала голубоватая молния, извиваясь,
словно змея.
Глаза Аретино расширились.
- Черная магия! - прошептал он.
- Я вынужден прибегнуть к подобным фокусам лишь для того,
чтобы вы сразу поняли, с кем имеете дело, - сказал Аззи.
Сцепив пальцы обеих рук, он сотворил один за одним шесть
крупных изумрудов. Разложив их рядышком на низком столике, где
стоял серебряный кувшин с вином, Аззи несколько секунд
сосредоточенно смотрел на драгоценные камни. Затем одним
быстрым взмахом руки он сгреб их в кучу и превратил в один
большой изумруд - самый большой из всех, когда-либо
существовавших в мире.
- Изумительно! - прошептал Аретино.
- Конечно, через некоторое время этот камень возвратится в
свое первозданное состояние - то есть примет ту форму, которую
он имел до своего превращения, - сказал Аззи, - однако и то,
чего мне удалось добиться, не так уж плохо, не правда ли?
- Восхитительно! - сказал Аретино. - А могли бы вы научить
этому фокусу... кого-нибудь другого?
- Только другого демона, друг мой, - ответил Аззи. - Я вижу,
вы разочарованы? Полно, не стоит горевать, друг мой. Я все-
таки могу много, очень много для вас сделать. Заключите со
мной договор, Аретино, и ваши труды будут щедро оплачены.
Ручаюсь, что награда превзойдет все ваши ожидания. Примите во
внимание еще и то, что помимо материального вознаграждения вас
ждет высочайшая награда - неувядаемая слава автора новой
легенды, которой будет суждено пережить века. Ваша пьеса может
стать провозвестником новой эпохи. Ведь в конце концов на
Земле настанет такое время, когда уйдут в прошлое лицемерие и
фальшь - они просто не будут нужны. И вы, дорогой мастер,
будете в числе тех, кто закладывал камень в фундамент этого
нового общества, свободного от старых предрассудков.
Нужно отдать должное Аззи: этот хитрый демон не скупился на
сценические эффекты, когда хотел уговорить кого-то. Пока он
произносил свою речь, его глаза сверкали из-под густых бровей
ярче, чем только что сотворенный им изумруд.
Предложение Аззи настолько вскружило голову Пьетро Аретино,
что он покачнулся на своем стуле и, наверное, упал бы под
стол, не подоспей Аззи на выручку. Протянув длинную худую
руку, сплошь покрытую нежными рыжими волосками, демон
подхватил падающий стул Пьетро Аретино и вновь поставил его на
место, избавив таким образом прославленного поэта от огромной
шишки на лбу.
- Я весьма польщен тем, - сказал Аретино, собравшись с
духом, - что вы обратились ко мне со своим предложением
создать пьесу, которая должна перевернуть весь мир вверх
тормашками. Должен вам сказать, ваша милость Демон, что я
целиком разделяю ваши взгляды и готов верой и правдой служить
вам. Однако все не столь просто. На такого заказчика, как вы,
я должен работать с полной отдачей. Мне предстоит создать
лучшее произведение в моей жизни. Дайте мне неделю, сударь,
чтобы я смог обдумать замысел Безнравственной Пьесы, который
видится мне пока еще слишком расплывчато. Мне нужно также
перечитать много старинных легенд из числа тех, которые почти
полностью преданы забвению. Ведь известно же, что новое - это
хорошо забытое старое. В основу вашей пьесы я хочу положить
одно из таких полузабытых древних сказаний. Поэтому я прошу у
вас немного времени. За это время я должен буду подобрать
легенду, подходящую к вашему замыслу, которая затронет мое
сердце более остальных. Давайте встретимся... скажем, через
неделю, на том же месте, то есть у меня. Вы не возражаете?
- Договорились, - ответил Аззи. - Ей-богу, Аретино, мне
нравится, что вы так серьезно подходите к поставленной задаче.
Я готов подождать неделю. До встречи!
И, щелкнув пальцами, Аззи растаял в воздухе, оставив
изумленного Аретино одного в комнате. Если бы не кувшин,
соседствующий с двумя недопитыми кубками на низеньком столике,
поэт мог бы подумать, что визит рыжего демона ему пригрезился.
ЧАСТЬ 2
Глава 1
Покидая Землю, чтобы отправиться в Царство Тьмы, демон
использует такие силы природы, в тайны которых смертные начали
проникать лишь недавно. Нужно сказать, что все достижения
земных ученых в области физики элементарных частиц - лишь
бледная тень подлинного могущества, которым обладают существа
из Вышних Сфер. Вскоре после разговора с Аретино Аззи поглядел
на звездное небо и улыбнулся светилам, словно старым знакомым.
Он щелкнул пальцами - мода на заклинания, срабатывающие при
щелканье пальцами, еще не прошла с тех времен, как Мефистофель
вел непростую игру с лже-Фаустом, и Аззи решил сотворить себе
модное заклинание на все случаи жизни - и почувствовал, как
неодолимая сила увлекает его ввысь, в бескрайнее черное небо,
