может случиться? Хотелось бы напомнить о законе обратной поверхности.
Солнце далеко от нас, на расстоянии в сто пятьдесят миллионов километров,
и выбросы энергии рассеются в пространстве... Но если даже и произойдет
что-либо подобное глобальному потеплению климата, то мы сумеем справиться
с этим и без проверки необоснованных суждений доктора Фриде.
- Но я говорил о... - По решил перевести разговор в другую область. -
Сэр, неужели я прошу так много, - он слышал как в его голосе пробились
нотки отчаяния. - Всего одну серию наблюдений?
- Вообще говоря, вы и впрямь просите много. Вы прекрасно знаете, что
солнечная астрономия весьма коварная штучка. Операторам придется работать
в условиях совершенно не похожих на привычный ночной ритм. Придется пойти
на дополнительные меры предосторожности, иначе мы рискуем спалить всю
аппаратуру, а ослепший оператор подаст на вас в суд. Могут быть ошибки -
да они наверняка будут. Черт побери, из-за этого могут погибнуть люди! Так
что, нет, мы не собираемся нарушать текущую программу наблюдений и
обследовать Солнце днем. Мы не пойдем на это, даже если ваш Фриде
забросает нас просьбами.
- Я понял, сэр. Могу ли я считать ваш ответ окончательным, декан
Уитерс?
- Да. - Декан поднял электрический карандаш и перечеркнул наискось
лежащий на экранном дисплее документ. - Прошение отклоняется.
6
НАВСТРЕЧУ БУРЕ
Предупреждение!
Опасность!
Угроза!
Шторм!
Плазмот проносится мимо магнитных смерчей, способных разорвать его на
части и готовых в любую минуту увлечь его в поток разъяренной стихии.
Двигаясь между пограничными течениями конвекционного слоя, он выкрикивает
свое послание, стремясь определить низкий рев надвигающейся бури.
Гранулярная мозаика мира плазмотов - фотосферные восходящие и
нисходящие потоки начинают охлаждаться и постепенно пропадать в холодных
облаках, окружающих шторм. Часовому, сторожащему бурю, приходится
подходить к самому краю необжитых земель, чтобы точно оценить обстановку,
рискуя собственной магнитной структурой, которую может поглотить шторм или
которая рассыплется в прах под действием холода. Он знает на что идет.
В любое другое время он пригласил бы своих соплеменников поиграть на
штормовой волне. Оседлав надвигающийся вал, подталкиваемый колонной
пенящихся газов, плазмоты вихрем пронеслись бы по уголкам, недостижимым в
обычное время. Энергия ветра, несущего разрушение и хаос, укрепила бы
мембраны и просветлила знание. Такой шторм был бы приятным развлечением,
однако сейчас все обстояло иначе.
Дорогу!
Прочь с дороги!
Держись подальше!
Беги отсюда!
За всю свою жизнь часовому не доводилось видеть бури, подобной
надвигающейся. Еще ни разу не слышал он о шторме, который двигался с такой
ужасающей скоростью, покрывал такую площадь и чьи действия совершенно
невозможно было предугадать.
Обычно сначала в спокойных, медленно текущих газах неподалеку от
полюсов появлялись небольшие подвижные завихрения. Затем они медленно
перемещались в более подвижные слои, увеличивались в размерах, свивались в
кольца и уносились прочь. На смену им приходили большие по размеру вихри,
вздымавшие яростную волну. Наконец, разражался шторм, и устанавливалось
затишье.
На этот раз все происходило совершенно иначе, не подчиняясь
действующим законам. Вслед за первыми небольшими завихрениями последовало
огромное двойное пятно, которое родилось в быстротекущих течениях
неподалеку от экватора и создало настоящее цунами. И что совсем плохо,
никаких маленьких штормов так и не последовало.
Иди!
Лети!
Беги!
Спасайся!
Оставив дозорного, плазмоты всей гурьбой устремились по расширяющимся
векторам и возвышающимся углам, стараясь оставить себе как можно больше
места для маневра в преддверии наступающей бури.
Шторм уже успел удвоить свою силу и сконцентрировать ее. Группа
солнечных пятен, восставшая из быстротекущих течений, накапливала свою
внутреннюю энергию, потенциал, поток, переполнившись яростью,
превосходящей понимание плазмотов. После такого извержения не сможет
выжить ни одна заряженная частица, ведь бешеный поток оставит после себя
пустыню.
Плазмотам необходимо улететь как можно дальше, когда разразится
шторм, несущий им гибель. Поэтому все они скрылись, оставив только
дозорного, этого рыцаря без страха и упрека, готового предупреждать
остальных о грядущей опасности.
Зная, что ему нужно выяснить возможное направление шторма, дозорный
двигался медленно, Стараясь держаться на почтительном удалении от
надвигающегося шквала, однако не слишком далеко, поскольку в таком случае
он рискует ошибиться и неправильно предупредить собратьев, не выполнив
своего долга. Поэтому он старался все время держать штормовой вал в поле
зрения, порой позволяя магнитным течениям подбрасывать его вверх.
Так поступали все дозорные и до него.
На мгновенье плазмот остановился в растерянности, не зная, двинется
ли шторм в правую или в левую сторону через сверкающую от раскаленных
газов равнину. И тут он почувствовал, что подплыл слишком близко;
энергетические смерчи буквально выхватили его из плазменного потока и
подбросили вверх, растрепав состоящую из заряженных частиц структуру.
Подобно сверкающей на солнце серебряной рыбе, стремящейся вырваться из
невода, плазмот взмывает ввысь, в темноту над фотосферой, где бурные
потоки и лава ионов уже не смогут достать его.
Проходя сквозь холодные слои пенумбры, откуда шторм забрал
практически все тепло, дозорный почувствовал, что постепенно теряет
остроту чувств, а свободной энергии слишком мало, чтобы он мог там
задержаться.
Над путником зависло густое облако умбры. Попасть туда означало бы
гибель, поскольку сравнительно низкая температура вынудила частички его
тела отдать свой заряд, и плазмот перестанет существовать. Однако ему
повезло и на этот раз, неожиданно плазмота отбросило далеко в сторону, и в
следующее мгновенье он уже двигался по мосту из горячих газов к солнечной
кроне.
Внизу, под мостом, на котором он очутился, его чувствам открылись
переплетенья магнитных полей, создававших вершину бушующего шторма.
Мост из горячих газов был термически изолирован от нестерпимого жара
перегретой короны. Плазмот измерил температуру внутри моста, которая
составила порядка двух миллионов градусов по Цельсия, если пользоваться
земными мерами, что почти в два раза превышало привычную температуру
фотосферы. Тяжеловато но выносимо.
Выгнувшийся дугой мост, богатый теплом и магнитной энергией, сохранит
плазмоту жизнь на какое-то время, однако он не справился со своей задачей,
и его голос больше не сможет отслеживать и предугадывать направление
бушующего шторма.
Теперь на стену темноты, на самый край вечности поднимется новый
доброволец из тех, кто сумел ускользнуть от неминуемой гибели. Новый
дозорный попытается предугадать движение бури, выкрикивая предупреждение
об опасности.
7
Чух!
Чух!
Чух!
Чууф!
ЛУННАЯ КОЛОНИЯ "СПОКОЙНЫЕ БЕРЕГА", 9 МАРТА 2081 Г.
Основные компрессоры натужно гудели, снижая давление в гараже до трех
килопаскалей. Джина Точман почувствовала, как полистироловые волокна ее
усиленного костюма плотно облепили тело. Сплетенный особым образом костюм,
точно соответствовавший весу Джины, облегал кожу в условиях почти полного
вакуума, однако не мешал функционированию потовыделяющих желез.
Костюм был достаточно удобен. С помощью оптического сканера и
лазерных ножниц удалось добиться того, что одежда стала практически
"вторым телом", плотно покрывая каждый сантиметрик тела девушки, если не
брать во внимание шлем из волокнистой резины и пластиковые наколенники. Ни
повесу, ни по другим параметрам рабочий костюм Джины ничем не отличался от
прогулочных одеяний гостей.
Даже для постоянных сотрудников требовалось некоторое время, чтобы к
нему привыкнуть. Когда атмосферное давление в гараже упало до нуля, Джина
почувствовала, что ее кожа вплотную прилипла к ткани, в том числе и в
местах, которые обычно свободны: в паху, под мышками, вдоль грудной
клетки, на сгибах локтей и с тыльной стороны бедер. Однако уже через
мгновение организм приспособился к новым условиям атмосферы.
Широкие алюминиевые створки двери втянулись внутрь, выпуская остатки
воздуха. Щелкнули соленоиды, и механический привод стал медленно
подтягивать освободившиеся пластины к потолку. Джина взглянула на унылый
серый пейзаж, отливавший голубовато-зеленым в свете лучей, отраженных с
Земли. Поверхность Луны была, как всегда, темной, и Джина знала, что за
стенкой гаража ее поджидает пронзительная стужа.
Из встроенного шкафа девушка достала остальные части костюма. Вся
прочая экипировка была унифицирована и подходила человеку любой
комплекции. Сначала Джина надела теплый джемпер с несколькими слоями
горячего геля, предохраняющего от обмораживания. Его внешняя поверхность
была усилена прочной силиконовой сеткой, способной противостоять
микрометеоритам весом до двух десятых миллиграмма. Затем обычно надевалось
трико с отражающим слоем, предохраняющим от инфракрасного излучения,
однако сегодня девушка решила оставить его в шкафу, зная, что долгой
лунной ночью излучение крайне мало. И, наконец, она натянула на ноги
тяжелые башмаки, чтобы защитить полистироловые волокна от острых камней и
валунов.
Одевшись, Джина Точман повернулась к выходной двери.
Обычно компания возражала, чтобы для одного человека декомпрессия
делалась в таком большом помещении, как гараж, поскольку даже при давлении
менее двухсот грамм приходилось тратить огромное количество грамм-молекул
на восстановление потерянных десяти тысяч кубических метров. Весь
обслуживающий персонал был строго-настрого проинструктирован пользоваться
ручными замками, с тем чтобы уменьшить расходы. Однако сегодня у Джины
имелись профессиональные причины воспользоваться главным замком. Девушка
подошла к одному из стоявших электрокаров, подъехала к воротам и отперла
их.
Туристы, приезжающие в компанию "Спокойные берега", должны знать, что
это главный гараж и грузовой порт. В конце концов, именно сюда они и
приходили, побывав у интенданта, и одевались именно здесь, неподалеку от
группы каров. Без сомнения гости должны были понимать, что
пятнадцатиминутная прогулка по Луне не такое уж простое удовольствие.
Как и любой другой курорт, "Спокойные берега" вел борьбу за
клиентуру. Управляющие внимательно выслушивали все жалобы постояльцев и
тщательно изучали отзывы, остававшиеся после отъезда групп. Одной из
наиболее части попадающихся жалоб было разочарование прогулкой. "Я ожидала
увидеть иное", "Похоже на равнины в Нью-Джерси", "Как будто я попал на
Кокосовый берег" - такие замечания встречались снова и снова.
Проведенная серия конфиденциальных опросов показала, что у людей,
отправлявшихся на Луну, уже имелось определенное представление о планете
из голых скал, с мягким песком и шуршащей под ногами галькой. Даже выходя
из рабочего гаража, они представляли, что перед ними откроется лунная
поверхность такой, какой она предстала взору первых астронавтов.
Они хотели быть первыми или хотя бы вообразить себе, что они первые
ступают на эту поверхность.
