закурили.
По разбитой скользкой дороге машина поднялась на пригорок и покатила
вниз. Чем дальше они спускались, тем гуще становился туман.
Из мглы возник свет, и Таннер приготовил огнеметы. Однако это был
просто грузовик, мирно ехавший навстречу.
В следующие полчаса им повстречались еще два.
Снова заполыхали молнии, и начали падать камни размером с кулак
Таннер свернул с дороги и въехал в рощу, под кроны высоких деревьев. Небо
совершенно потемнело, стало черным как смоль, потеряв даже голубоватое
свечение.
Они ждали три часа, но буря не утихала. Один за другим погасли четыре
обзорных экрана, а пятый показывал только мрак под колесами. Последнее,
что увидел Таннер, было колоссальное расщепленное дерево с надломанной
макушкой. Оно раскачивалась из стороны в сторону, готовое вот-вот упасть.
Несколько раз что-то с ужасающим треском разбивалось над их головами, и
машина тяжело содрогалась. Крыша в трех местах глубоко прогнулась.
Освещение потускнело, затем опять вспыхнуло. Из радио теперь не
раздавалось даже шума.
- Плохо дело, - проговорил Таннер.
- Да.
- У нас есть один шанс, если переживем бурю.
- Какой?
- В багажнике два мотоцикла.
Они откинули сиденья, курили и ждали. Через некоторое время погас
свет.
Ураган бушевал весь день и половину ночи. Они заснули внутри
искалеченной машины, и та их защитила. Когда немного стихло, Таннер
приоткрыл дверцу и выглянул наружу.
- Подождем до утра, - сказал он. Корнелия взяла его за руку, и они
опять заснули.
15
На рассвете Таннер прошлепал по грязи через нападавшие ветки, камни и
дохлую рыбу, открыл багажник и снял с креплений мотоциклы. Он проверил их
и залил баки горючим.
Потом пролез в машину и снял заднее сиденье, под которым лежал
наглухо завинченный алюминиевый ящик - его груз. Таннер подхватил его и
отнес к своему мотоциклу.
- Здесь лекарство? - спросила Корни.
Он кивнул.
- Уж не знаю, как оно хранится, может, даже охлаждается, но ящик не
очень тяжелый, его можно поставить на мотоцикл сзади. Возьми в одном из
отделений ремни, и где-то там бумага, моя амнистия. Большой плотный
конверт.
Она все достала и помогла укрепить ящик на мотоцикле.
- Придется ехать медленно, - сказал Таннер, когда они выкатили машины
на дорогу.
Он закинул за плечо винтовку, натянул перчатки и завел мотор. Она
сделала то же самое, и они бок о бок поехали по шоссе.
Примерно через час навстречу прошли две автомашины. Сидевшие сзади
дети прильнули к окнам и проводили мотоциклистов долгими взглядами. У
водителя второй машины под мышкой висела кобура.
В розовом небе за решеткой угрожающе-мрачных полос поднималось
серебряное солнце. Оно было тусклым, но Таннер все равно надвинул на глаза
защитные очки. У подножия холмов лежал туман, воздух был влажным и
прохладным.
Дорога стала заметно лучше. Таннер ехал, погрузившись в мысли о
Бостоне.
Около полудня сквозь шум моторов донесся выстрел. Сперва Таннер
решил, что ему послышалось, но выстрел повторился. Корни вскрикнула,
свернула с дороги и врезалась в булыжник. Таннер инстинктивно пригнул
голову, резко затормозил, съехал на обочину, прислонил мотоцикл к дереву и
бросился на землю.
Он стянул с правой руки перчатку и сполз в канаву. Оттуда была видна
Корни. Она лежала без движения, и на ее груди была кровь.
Стреляли откуда-то из-за холма, и ему показалось, что он заметил
ружейный ствол. Таннер снял с плеча винтовку, выстрелил и сразу же отполз
влево. Ответная пуля взметнула пыль у его головы, и он, извиваясь как
червяк, прополз футов пятнадцать к груде камней. Там, свернувшись
калачиком, Таннер выдернул чеку, вспрыгнул на ноги и швырнул гранату. Он
упал на землю одновременно с выстрелом и приготовил вторую гранату.
Грохот, вспышка; вокруг стали падать комья грязи... Таннер вскочил, бросил
вторую гранату и побежал вперед, держа винтовку наготове.
Это было лишним. От стрелявшего остались только лохмотья одежды.
Таннер вернулся к Корнелии.
Она не дышала, и сердце не билось, и он понял, что это значит.
Он руками разрыл глубже канаву, из которой отстреливался, опустил
туда тело, закидал грязью и вкатил на могилу ее мотоцикл. Он достал нож и
на передке машины выцарапал: "Ее звали Корнелия. Я не знаю, сколько ей
лет, откуда она родом и как ее фамилия, но она была подругой Черта
Таннера, и я ее любил".
Потом завел свой мотоцикл и поехал. До Бостона оставалось около
тридцати миль.
16
Через некоторое время сзади послышался шум мотора. С боковой
грунтовой дороги на шоссе выскочил "Харли", и уйти от него с таким грузом
было невозможно. Таннер не увеличил скорость и позволил себя догнать.
Вскоре с ним поравнялся высокий худой мужчина с огненно-рыжей
бородой. Он улыбнулся, снял с руля правую руку и махнул в сторону обочины.
Таннер затормозил и остановился.
- Куда спешишь, парень? - спросил рыжебородый.
- В Бостон.
- Что у тебя в ящике?
- Так, средства всякие.
- Травка? - Брови мужчины полезли вверх, и губы вновь растянулись в
улыбке.
- Средства от болезни в Бостоне.
В руке рыжебородого появился пистолет.
- Слазь с мотоцикла.
Таннер повиновался. Рыжебородый поднял руку, и из кустов на обочине
вышел человек.
- Откати машину этого типа дальше по шоссе ярдов на двести и поставь
посередине. Потом вернись на место.
- В чем дело? - спросил Таннер.
- Как тебя звать? - будто не слыша потребовал рыжебородый.
- Черт. Черт Таннер.
- Катись ты к черту!
Таннер пожал плечами, стянул правую перчатку и показал кулак.
- Не верю, - сказал рыжебородый, глядя на татуировку.
- Как знаешь...
- Заткнись! - взревел рыжебородый и снова поднял левую руку. В
зарослях кустарника появилось какое-то движение. Человек двадцать или
тридцать выкатили свои мотоциклы и выстроились по обоим сторонам долги.
- Меня зовут Большой Брат, - заявил рыжебородый.
- Рад познакомиться.
- Знаешь, что тебе сейчас надо делать?
- Могу догадаться.
- Пойдешь к своему мотоциклу и попробуешь его забрать.
Таннер улыбнулся.
- Эго будет трудно?
- Плевое дело! Только сперва отдай винтовку. - Большой Брат поднял
руку, и вдоль дороги один за другим затарахтели мотоциклы. - Шагай.
- Ты думаешь, я псих?
- Нет. Давай винтовку и топай.
Снимая винтовку с плеча, Таннер продолжил движение и ударил под рыжую
бороду. Потом бросил винтовку, сорвал с пояса гранату, выдернул чеку и
швырнул ее влево. Она не успела еще взорваться, как он выхватил вторую и
бросил направо. К тому времени мотоциклисты начали двигаться вперед, к
нему.
Таннер упал и выставил перед собой винтовку. Одновременно раздался
первый взрыв. Когда раздался второй, Таннер уже стрелял.
Он уложил троих, затем поднялся и стал пятиться, стреляя с бедра.
Патроны кончились, перезаряжать было некогда. Таннер трижды успел
выстрелить из револьвера, прежде чем его свалили ударом цепи по голове.
Он очнулся от рева моторов. Вокруг кружили два мотоциклиста; одним из
них был Большой Брат. На дороге валялись тела. Едва Таннер поднялся, как
его сшибли колесом. Он пополз вправо и застонал от боли - по пальцам
проехали шины, а затем последовал удар цепью по рукам.
Но он заметил камень и поджидал, пока мотоциклист вновь приблизится.
Тогда он вскарабкался на ноги и швырнул свое тело на подъехавшего врага.
Схваченный камень в правой руке поднялся и опустился, один раз. При этом
Таннера протащило по дороге, а когда он упал, на него наехал второй
мотоцикл.
Бок пронзила невыносимая боль, словно разом сломались все кости. И
все же, превозмогая застилавшую глаза пелену, Таннер протянул руку и
ухватился за подпорку мотоцикла. Его проволокло футов десять, прежде чем
он вытащил из ботинка кинжал. Он ударил вверх, и тонкий лист металла
поддался. Потом его пальцы разжались, он упал на бетон и почувствовал
запах бензина. Рука нырнула в карман куртки и извлекла зажигалку.
В двадцати футах впереди Большой Брат разворачивался, из пробитого
бензобака на дорогу текло горючее.
Таннер приготовил зажигалку - с колпачком в виде черепа и крылышками
по бокам. Палец крутанул колесико, посыпались искры, и загорелся фитиль.
Таннер поднес его к луже бензина, и вспыхнувшее пламя прочертило на бетоне
огненный след.
Большой Брат уже закончил разворот и, принявшись к рулю, мчался на
Таннера, когда увидел, что произошло. Его глаза расширились, и ухмылка
мгновенно слетела с лица. Он попытался спрыгнуть с мотоцикла, но было уже
поздно.
Бензобак под ним взорвался, и Большой Брат рухнул на землю с куском
железа в голове.
Таннера захлестнул огонь, он слабо забил руками, пытаясь погасить
языки пламени. Тело было в крови, члены сковала смертельная усталость. Он
увидел свой мотоцикл, невредимо стоящий дальше на дороге, и пополз.
Добравшись до мотоцикла, Таннер перекинул тело через сиденье и лежал,
свесившись, минут десять, не в силах пошевелиться. Дважды его вырвало.
Через час он сумел оседлать мотоцикл, но не проехал и полумили, как
навалились дурнота и головокружение.
Таннер съехал с дороги и последним усилием закатил мотоцикл в кусты.
Затем, пошатываясь, упал на землю, и все погрузилось во тьму.
17
Первое, что он увидел, очнувшись, была высохшая корка крови на боку.
Левая рука распухла и посинела. Пальцы на ней раздулись и окостенели.
Когда Таннер попытался их согнуть, то чуть не закричал от дикой боли.
Голова раскалывалась, во рту стоял привкус бензина. Борода обгорела,
правый глаз затек и почти не открывался. Таннер был таким усталым и
разбитым, что долгое время лежал без движения, не в силах шевельнуться.
- Корни... - пробормотал он, и затем: - Черт подери!..
В памяти вдруг всплыло все, что произошло, и перед глазами живо
встали яркие картины.
Таннер задрожал, и не только от сырого тумана. Влага пропитала
брезентовые штаны, ноги замерзли. Тьма стояла кромешная. Вдали послышался
шум подходящей машины.
Таннер с трудом перевернулся на живот и положил голову на локоть.
Мысленно он вернулся в свою тюремную камеру - теперь она казалась почти
раем. Потом он подумал о Денни - ему, должно быть, сейчас тоже плохо.
Таннер скривился от боли. "У меня у самого, наверное, сломана пара ребер".
И еще он подумал о чудовищных тварях юго-запада и о темноглазом Греге...
Его мысли вернулись к Лос-Анджелесу и к побережью, к старой банде, к
Большому Рейду. Все, с этим покончено навсегда... Потом мимо него прошла
Корни, и на груди ее была кровь. Таннер яростно зажевал бороду и крепко
сжал глаза. Они могли бы вместе добраться до Бостона... Сколько еще
осталось?
Он вскарабкался на колени и пополз вперед, пока не почувствовал перед
собой что-то твердое. Дерево. Таннер сел, привалился к нему спиной, и
дрожащей рукой полез в карман куртки. Из смятой пачки он вытащил сигарету,
разгладил и вспомнил, что зажигалка осталась где-то на дороге. Таннер
ощупал карманы и нашел отсыревший коробок. Третья спичка зажглась. Он
глубоко затянулся и неожиданно задрожал от озноба. Его захлестнула волна
лихорадки. Он судорожно закашлялся, расстегивая воротник, и почувствовал
во рту вкус крови.
Все его оружие исчезло, кроме непосильно тяжелой гранаты на поясе.
Наверху во тьме раздалось громыхание. После шестой затяжки сигарета
