ее -- и это было его право, однако действовать в соответствии с ней...
-- А что же гласят остальные теории? Вы рассказывайте, высокочтимый
Саруман, -- время у нас пока есть: когда мне придет пора кидать палантир в
Ородруин, я вас предупрежу, не беспокойтесь.
-- Вы очень любезны, Халаддин, благодарю вас. Так вот, общепринятая
точка зрения гласит, что "физический" и "магический" миры действительно
раздельны, Зеркало и палантиры действительно порождены магическим миром,
однако попали они сюда, в физический мир, вовсе не случайно. Эти кристаллы
составляют самую основу существования тамошнего мира -- как та сказочная
игла... ну, которая в яйце, которое в утке, которая в зайце, который в
сундуке. Уничтожив Зеркало с палантирами. вы просто-напросто уничтожите весь
магический мир. Ирония в том, что они помещены в здешнем, немагическом, мире
именно для пущей сохранности -- в точности как тот сказочный сундук... О,
вы, разумеется, можете сказать -- "это все проблемы того, магического мира,
мне нет до них дела". Так вот, вынужден вас огорчить: миры-то симметричны...
-- Вы хотите сказать... -- медленно проговорил Халаддин, -- вы хотите
сказать, что в том, магическом, мире точно так же запрятано "для пущей
сохранности" нечто, обеспечивающее существование нашего мира, -- наша "игла,
которая в яйце", и так далее?
-- Именно так. И уничтожив тот, чужой, мир, вы подпишете смертный
приговор своему. Знаете -- бывает такое, что рождаются близнецы с частично
сросшимися телами; ясно, что если один убьет второго, то и сам через
небольшое время умрет от заражения крови. Когда вы сбросите палантир в
ородруинское жерло, тот мир погибнет мгновенно, а здешний начнет умирать,
долго и мучительно. Сколько будет длиться такое умирание -- минуту, год или
несколько веков, -- никому не ведомо; вы хотите это проверить?
-- Это если правы вы, а не Шарья-Рана...
-- Разумеется. А вы -- повторяю -- собрались опытным путем проверить:
какая из теорий верна? Острый опыт, как принято выражаться в ваших кругах?..
Палантир молчал -- Халаддин, похоже, не знал, что ответить.
-- Послушайте, Халаддин, -- теперь даже вроде как с любопытством
продолжал Саруман, -- неужто вы и впрямь все это затеяли для того лишь,
чтобы прищучить эльфов? Не много ли им чести?
-- Тут уж, знаете ли, лучше перебдеть.
-- То есть вы всерьез верите в то, что эльфы не сегодня-завтра приберут
к рукам все Средиземье?! Голубчик, это же бред! Каковы бы ни были
способности эльфов (а они непомерно преувеличены людской молвой, смею вас
уверить), их всего пятнадцать (ну, от силы -- двадцать) тысяч на все
Средиземье. Вдумайтесь: несколько тысяч -- и больше уже не будет, а людей --
миллионы и миллионы, и число это постоянно растет. Поверьте -- люди уже
достаточно сильны, чтобы не бояться эльфов, это у вас просто какой-то
комплекс неполноценности!..
-- Шарья-Рана, -- продолжал Саруман после паузы, -- прав в том, что
случай нашей Арды уникален: только в ней существует прямой контакт между
физическим и магическим мирами, и их обитатели -- эльфы и люди -- могут
общаться между собою. Подумайте только, какие это открывает возможности!
Пройдет совсем немного времени -- и вы с эльфами станете жить в мире и
согласии, обогащая друг друга достижениями своих культур...
-- Жить, как предписано Заокраинным Западом? -- усмехнулся Халаддин.
-- Это зависит от вас самих. Неужели вы настолько лишены элементарного
самоуважения, что полагаете себя послушной глиной в руках каких-то нездешних
сил? Стыдно слушать, честное слово.
-- Значит, настанет время, когда эльфы перестанут глядеть на людей как
на навоз под ногами? Вашими б устами да мед пить...
-- В прежние времена, доктор, люди при встрече съедали любого, кто не
из их пещеры, но сейчас-то, согласитесь, вы научились вести себя несколько
иначе. Точно так же у вас будет и с эльфами, дайте только срок! Вы очень
различны -- и именно поэтому необходимы друг другу, поверьте...
...Палантир умолк; Халаддин сидел сгорбившись, будто из него разом
вынули какой-то стержень.
-- Кто это, сударь? -- Стоящий шагах в десяти, чуть ниже по склону,
Цэрлэг глядел на кристалл с суеверным страхом.
-- Саруман. Владыка Изенгарда, глава Совета Белых магов, и прочая, и
прочая... Отговаривает: не бросайте, дескать, палантир в Вековечный Огонь --
а то весь мир погибнет.
-- Врет небось?
-- Полагаю, что да, -- отвечал Халаддин после некоторого раздумья.
На самом-то деле ни малейшей уверенности в этом у него не было --
скорее наоборот. Саруман вполне мог бы заявить что-нибудь вроде: "Назгулы
проиграли, а потому, уходя из этого мира, решили напоследок его уничтожить
твоими руками" и убедительнейшим образом обосновать такую версию (откуда,
собственно, Халаддину известно, что назгулы -- "наши"? Да только со слов
самого Шарья-Раны); мог бы -- но не стал, и именно это обстоятельство
отчего-то вызвало у Халаддина доверие ко всему, что говорил Белый маг. "Вы
хотите опытным путем проверить, какая из теорий правильна?" Да, именно так
оно и выходит...
"Он добился своего, -- с внезапным ужасом понял Халаддин. -- Я
усомнился-- и тем самым безвозвратно потерял право на поступок... слишком уж
глубоко в меня вбито, что сомнение толкуется в пользу ответчика. Совершить
задуманное мною, зная о возможных последствиях (а теперь-то я о них
осведомлен -- спасибо Саруману), может либо Бог, либо маньяк -- а я ни то,
ни Другое. Разводить потом руками: "Приказ есть приказ!" тоже не выйдет --
не мой жанр... "А еще тебе ужасно не хочется собственноручно сжигать ту
эльфийскую красотку, верно?" "Да, не хочется -- мягко говоря. Это мне как --
в плюс или в минус?"
Простите меня, ребята... простите меня, Шарья-Рана и вы, барон, -- тут
он мысленно опустился на колени, -- только все сделанное вами оказалось
попусту. Я знаю, что предаю вас и вашу память, но тот выбор, что от меня
потребовался, оказался мне не по плечу... Да он и вообще не по плечу
человеку -- только самому Единому. Мне ничего не остается, кроме как наглухо
заблокировать свой палантир от "передачи" и сжечь его в Ородруине, и пускай
дальше все идет само собою, без моего участия. Ну не гожусь я в вершители
судеб Мира -- я вылеплен из другого теста... а если вы захотите уточнить:
"Не из теста, а из дерьма" -- что ж, приму как должное".
И словно для того, чтобы поддержать его в этом решении, палантир
внезапно осветился изнутри и явил его взору внутренность какой-то башни со
стрельчатыми окнами, нечто вроде столика на низких гнутых ножках и
смертельно бледное -- и оттого почему-то еще более прекрасное -- лицо
Эорнис.
ГЛАВА 69
Порою диву даешься -- какие ничтожные пустяки способны направить
течение истории в иное русло. В данном случае все в итоге решили временные
нарушения в кровоснабжении левой икроножной мышцы Халаддина, возникшие из-за
неудобной позы, в каковой тот пребывал последние минуты. У доктора свело
ногу, а когда он неловко привстал и наклонился, пытаясь размять налившуюся
болью икру, гладкий шар палантира выскользнул у него из руки и не спеша
покатился по отлогому внешнему склону кратера. Стоящий чуть ниже Цэрлэг,
услыхав сдавленное ругательство командира, воспринял это как руководство к
действию и ринулся наперерез хрустальному мячику...
-- Не тро-о-о-огай!!! -- прорезал тишину отчаянный крик.
Поздно.
Орокуэн подхватил палантир и в тот же миг нелепо застыл, а тело его
подернулось, будто слоем инея, мерцающими голубовато-лиловыми искрами.
Халаддин отчаянно рванулся к товарищу и, не раздумывая, одним движением
вышиб у того из рук дьявольскую игрушку; лишь по прошествии пары секунд
доктор с изумлением осознал, что самому ему она отчего-то никакого вреда не
причинила.
Лиловые искры при этом погасли, оставив после себя странный морозный
запах, а орокуэн медленно завалился боком на каменную осыпь; при его падении
Халаддину послышался какой-то странный глухой стук. Он попытался приподнять
сержанта и поразился тяжести его тела.
-- Что со мной, доктор? -- На всегда улыбчиво-бесстрастном лице
орокуэна были страх и растеряность. -- Руки и ноги... не чувствую...
совсем... что со мной?..
Халаддин взял было его за запястье -- и от неожиданности отдернул руку:
кисть орокуэна оказалась холодной и твердой как камень... Господи
милосердный, да это же и есть камень! На другой руке Цэрлэга при падении
отломилась пара пальцев, и теперь доктор разглядывал свежий, искрящийся
кристалликами скол -- белоснежный пористый известняк костей и темно-розовый
мрамор мышц с алыми гранатовыми жилами на месте кровеносных сосудов, --
поражаясь немыслимой точности этой каменной имитации. Шея и плечи орокуэна,
однако, оставались пока теплыми и живыми; ощупав его руку, Халаддин понял,
что граница между камнем и плотью проходит сейчас чуть выше локтя, медленно
сдвигаясь по бицепсу вверх. Он собрался было бодро соврать нечто
успокоительное насчет "временной потери чувствительности по причине
электрического разряда", зарыв суть дела в мудреных медицинских терминах,
однако разведчик уже разглядел свою изувеченную кисть и все понял сам:
-- Так не бросай, слышишь?.. Добей "уколом милосердия" -- самое
время...
-- Что там стряслось, Халаддин? -- ожил в палац-тире встревоженный
голос Сарумана.
-- Что?! Мой друг превращается в камень, вот что! Ваша работа,
сволочи?!
-- Он что -- коснулся палантира?! Зачем же ты ему позволил?..
-- Дьявол тебя раздери! Расколдуй его немедля, слышишь?!
-- Я не могу этого сделать: это не мои чары -- сам подумай, зачем мне
это? -- а снять чужое заклятие просто невозможно, даже для меня... Наверное,
это мои недоумки предшественники думали таким способом остановить тебя...
-- Мне это без разницы -- чьи заклятия! Давай расколдовывай как умеешь,
либо тащи к своему палантиру того, кто это натворил!
-- Их никого уже нет тут со мной... Мне очень жаль, но я ничего не могу
сделать для твоего друга -- даже ценою собственной жизни.
-- Послушай меня, Саруман. -- Халаддин сумел взять себя в руки, поняв
-- криком делу не поможешь. -- Мой друг похоже, окончательно обратится в
камень минут через пять-шесть. Сумеешь за эти минуты снять с него заклятие
-- и я сделаю то, чего ты добиваешься: заблокирую свой палантир от
"передачи" и скину его в Ородруин. Каким способом снимать заклятие -- твои
проблемы; а не сумеешь -- я поступлю так, как собирался, хотя ты, сказать по
правде, меня почти разубедил. Ну?!
-- Будь же разумен, Халаддин! Неужели ты погубишь целый Мир -- вернее,
два мира, -- ради спасения одного-единственного человека? И даже не
спасения: ведь человек-то этот потом все равно погибнет -- вместе с миром...
-- Да клал я с прибором на все ваши миры, понятно?! Последний раз
спрашиваю: будешь колдовать, нет?
-- Я могу только повторить сказанное однажды этим болванам из Белого
Совета: "То, что ты собрался совершить, -- хуже чем преступление. Это
ошибка".-- Да?! Ну так я кидаю свой шарик в кратер! Так что сваливай-ка на хрен
-- если успеешь... А сколько секунд в твоем распоряжении -- прикинь сам, по
формуле свободного падения: я всегда был слаб в устном счете...
Лейтенант тайной стражи Росомаха в эти самые минуты тоже оказался перед
лицом весьма нелегкого выбора.
